В кабаке он склонился над кружкою пива...

В кабаке он склонился над кружкою пива,
Я тихо присел с ним рядом,
Он только слегка улыбнулся мне криво,
Одарил меня мутным взглядом.

Я спросил: ”Сколько битв, сколько подвигов славных
За твоими плечами, воин?
И за скольких ещё несчастных и слабых
Ты отныне навеки спокоен?”

Он поморщился: ”Нынче героев былинных
Ты увидеть надеешься здесь?
И сиянье походов в доспехах старинных,
И былую бесстрашную спесь?

Знай же ты – я ни разу меча не касался,
Мой отец славным витязем был,
Он давно уж на поле сраженья остался
И в далеких снегах остыл.

Суть победы – вернуть то, что жизни ты должен,
Он ушел, чтобы мы могли жить,
Его меч достаю я сегодня из ножен,
Чтоб за кружку его заложить.”

Я не верил ушам, я вскочил и воскликнул:
”Как такое возможно, скажи?!”
Но не дрогнул он и головою не сникнул,
А лишь тихо сказал: ”Это жизнь.

Я живу столько лет, ничего не умея,
Мне чужды люди и города,
Мы пришли и уйдем, ничего не имея,
За пьянящую смерть всё отдав.

Ты, я знаю, не раз сам мечтал отрешиться,
Но не знал, где ответа спросить,
А теперь сам ответь – лучше ль ты, коль решишься
Моё сердце кинжалом пронзить?”

Он, казалось, до дна уж испил жизни меру,
И застыл я с кинжалом в руке,
Он спокойно смотрел с той незыблемой верой,
Что вся истина здесь, в кабаке.

В тот момент опустели земные пределы,
Я за стол к нему сел не дыша,
И до ночи мы с ним в тишине просидели,
За бокалом бокал осушая.