Ave

Под пологом густых лесов,
Куда путь долгий и неблизкий,
Под наблюденьем чутких сов
Алтарь ждет древний сатанинский.

Его создатель, говорят,
Был сам владыка преисподней,
Что в мир излил смертельный яд,
Противясь милости Господней.

Так много зла принес он в свет,
Что Богом проклят был навечно,
Но через триста долгих лет
Он к жизни возвращен беспечно.

Вновь кровь стекает с древних плит,
И жертвенник пред ним клубится,
Но кто же сумраком сокрыт
Души живой свой своей убийца?

Скрывает капюшон лицо,
Так, словно в гиблом этом месте
Страшит проклятие отцов
Отважного в своем бесчестье.

Он книгу черную открыл
И всколыхнулся воздух стылый,
Как будто от движенья крыл
Перед распахнутой могилой.

Вновь страшные слова слышны
Под ветра дикие напевы,
И – ужас! – произнесены
Они устами юной девы.

Всё громче, громче – до небес
Волнуют бесову обитель,
И в муках стонет старый лес,
И внемлет мрака повелитель.

Он к ней сошел огнем обьят,
Под грохот горного обвала,
А за спиною – целый ад.
“Я здесь, зачем ко мне взывала?”

Она лишь вздрогнула слегка,
Но крик испуганный сдержала
И под плащом её рука
Легла на рукоять кинжала.

Спросила дева: “Правда ль ты
Даешь, что просят, без обмана,
Или покровы темноты
Всего лишь ширма балагана?”
 
“Меня готов чернить любой,
Кто сам не знает, чего хочет,
Кто мнит – свод неба голубой
Таким же остается ночью.

Я честен” – молвил Сатана –
“Но плата Богу за измену…
Тебя не тяготит цена?”
Ответ был тих: “Я знаю цену.

Её я с радостью плачу,
Коль твоя дьявльская сила
Мне правда даст, что я хочу.”
И лезвие в ладонь вложила.

Промолвила: “Дай голос мне
Настолько чистый и прекрасный,
Чтобы в небесной вышине
Был чище он лазури ясной.

Чтоб каждая душа в раю
И сам Господь на троне славы
Молитву слышали мою,
Звенящую священным “ave”.

И чтобы моей молитвы след
В любом живущем в мире боли
Смог возродить блаженный свет,
И в мрак он не был ввергнут боле.”

Сказала дева так, и кровь
На камень пролилась алтарный,
Промолвил Сатана: “Готовь
К молитве голос лучезарный.

В одну лишь песню ты вольешь
Все чувства, что в душе теснились,
А после в мрак со мной войдешь
На муки, что тебе не снились.

Вославь же Бога своего
В последний раз в молитве тщетной,
Ты не изменишь ничего,
Он будет глух к прошенью смертной.”

И дева песню начала,
Какой не слышали на свете,
Так, словно белых два крыла
Её несли из мира смерти,

Но ветер песню заглушил,
Он бурей меж дерев прорвался,
И крик измученной души
До неба так и не поднялся.

И улыбнулся Сатана
Проделке урагана злого,
Вновь наступила тишина
И он сказал: “Попробуй снова.”

И дева стала петь опять,
Так, как живые петь не могут,
И время повернуло вспять,
Забыв привычную дорогу,

Но небо взорвала глаза,
Доселе небывалой силы,
Слепила молния глаза
И громом песню задушила.

И Сатана захохотал,
И гром растаял в одночасье,
“Бог от молитв твоих устал,
Последний раз пытаешь счастье!”

И девушка запела песнь,
Что встрепенулся мрак пугливый,
И всё, что в мире смертных есть,
Ей вторило нетерпеливо.

Молитва заглушила вой
Тьмя демонов, дрожащих в страхе,
В ней каждый глас звенел живой,
Ликующий в небес размахе.

И Сатана как зверь взревел,
И лес обьяло пламя гнева,
Но жалок был его удел –
Осталась невредимой дева.

И пела жизнь,  с ней она
Взмывала в небо в новой славе,
И был повержен Сатана
Прекрасным бесконечным “ave.”

И в гневе Дьявол в ад сошел,
Поклявшись деве в страшной мести,
Но сам навеки поражен
Был красотой той райской песни.

А в выжженном лесу алтарь
Среди высокого бурьяна
Всё ждет кого-то, чтоб как встарь
Мечту исполнить без обмана.