Бег в кирзачах по пересечённой местности. Глава 4

   - Пошли все в родилку! Максимовна велела тёлок новых разобрать по корпусам!            
   Заголосила Антоничиха, ворвавшись к нам во второй корпус, вместе с паром и свежим воздухом с улицы.   
 А надо сказать, что в корпусе зимой, когда двери были закрыты в связи с морозами и сквозняками, аромат навоза и испаряющейся влаги с мокрых коров, пришедших только что с базов, стоял такой, что первое время с непривычки дыхание перехватывало от аммиака и запаха жижи.
   Воздух в корпусе был таким густым и насыщенным испарениями, что, казалось, переходил из газообразного состояния в жидкость, выедая глаза и пропитывая своим запахом всё твоё бренное существо. Создавалось ощущение, что всё здесь не совсем реально, и мы все плаваем в воде, даже звуки распространялись по корпусу, как по шлюзовой камере. 
   – Вот те раз! – переключила своё внимание с доящейся коровы на Антоничиху я.
«Вот те два!» – шлёпнула по лицу меня мокрым хвостом корова. Пощечина получилась солидной и увесистой, от щеки и до щеки.
   Хорошо хоть глаза успела прикрыть. Надо сказать, что если коров периодически не расчесывать, то у них на боках и хвосте нарастают грязевые отложения в виде блямбочек, колтунов и висюлек.
   Удачно прицелившись, метким ударом корова тебя может сильно ошеломить, хотя они добрейшие и спокойнейшие существа. Однако привычка отмахиваться от мух и назойливых, как мухи, доярок у них заложена, наверное, на генетическом уровне. Во время дойки хвосты летали туда-сюда со свистом, как орудие японских самураев.
   - Ну, чего ты варежку раскрыла и клювом щёлкаешь, чума болотная? В родилку всем срочно!
   – Сейчас, кинулись! Коров сначала надо додоить!
   Огрызнулась я, так как была уже продвинутой дояркой (как же – третий день самостоятельно доила) и знала, что если корова припустит молоко, то её нужно выдаивать срочно и до конца, а то, не дай бог, замаститит - «эт те не верблюдов доить раз в месяц по поллитра кумыса на верблюдорыло».
   Как городской житель раньше я наивно полагала, что молоко в корове бывает только жидкое и белое, но впоследствии убедилась, что бывает и в виде каши, и в виде творога, и даже гнойное, если корова сильно заболела. Таких коров надо было лечить долго и упорно, растирая вымя ихтиоловой мазью (сами знаете, как приятно пахнет ихтиолка).
   Процедура для коровы болезненная, поэтому от доярки она отмахивается, как может, тут уж, действительно, клювом не надо щёлкать! А не то щёлкнут тебе по клюву! Недаром доярки в основном такие худые и увёртливые.
   Раз - нагнулся, два – подмыл, три - аппарат доильный подключил, четыре - за тёплой водой сбегал. Тут уже и вторая корова успела выдоиться, её надо «оттянуть», то есть додоить до кондиции, оттянув книзу доильный аппарат и сделав корове массаж вымени.
   Со временем я, так же как и все, научилась доить тремя аппаратами. А что делать, если на утреннюю дойку, очень частенько, доярки опаздывали или просыпали, особенно после праздников и различных уважительных причин. Ну-ка, попробуйте встать в половине четвёртого утра с больной головой, если улёгся спать в три после провода гостей!
   А раньше-то и не получится! С вечерней дойки до дома добирались часам к девяти, и то, если вся дойка прошла без поломок и ЧП.
   Что-то я отвлеклась… Короче, бегу вслед за остальными в родилку.
   – От же ж Колька Лозенятко, опять ты себе белых навыбирал! Чистить заморишься! Они ж сильно маркие! – шутят доярки.
   – Ничего, зато мои «девочки» самые красивые, не то, что ваши «брунетки»! – огрызается Коля Лоза.
   - Пошли, посмотрим своих коров, тех, что уже потелились, раз уж мы здесь!
   – Пошли!
   Коровы после отёла находились на раздое в родилке в течение десяти дней. Во-первых, необходимо было выпоить материнским молоком телёнка, принесённого коровой, во-вторых, тех теляток, которым не хватало молока от своей мамки, в-третьих, дояркам родилки начислялся заработок от количества сданного молока и молозива. Молоко из родилки шло на выпойку свиньям на СТФ.
   Качественное молозиво, то есть первое, густое молоко, полученное от коровы за время первой после отёла дойки, варилось на пару и, полученный продукт напоминал твёрдый сыр, но только без кислинки. Для того чтобы попробовать молозива, нужно было иметь блат с доярками родилки.
   Наших коров отелилось три головы, одну из них нужно было забирать в свой корпус. Срок в десять дней прошёл, пора домой на своё место, поднимать уровень надоев на корпус, ведь от этого зависело и количество полученных денег, и премия по итогам года.
   – Ну, погнали наши городских! – скомандовал Лоза.
   Старая корова спокойно шла домой, зная дорогу. Зато с молодёжью пришлось повозиться, вернее, побегать за ними, направляя в корпус, который они в упор не замечали. Некоторые, подойдя вплотную к двери, резко поворачивали на сто восемьдесят градусов и, выпучив глаза, мчались прямо на доярок, для того, чтобы проскочить мимо них на базы или назад в родилку.
   – Светка! Чего стоишь, як препарированная! Потряси гузном! – вопил владелец вновь приобретённых тёлок Коля.
   – Заходи справа, мать твою! Чи повылазило у тэбэ!
   Это уже мне!
   – От же, зараза, куды стрибаешь, от вже у корпусе хвоста тоби накручу! 
   Это он тёлке грозится отомстить по приходу в корпус. 
   От такой перспективы тёлка начинает удирать ускоренными темпами вдоль забора, окружающего ферму и отделяющего производственную территорию от жилой. По не писанным фермовским законам к гонке подключаются все присутствующие: трактористы, кормовозы, доярки и стар, и млад - даже собаки. Короче, бег по пересечённой местности аллюром «три креста» с преодолением препятствий из заборов, луж, кустов, загородок, поломанных телег и прочей лабуды…
   Одни только кошки, гуляющие сами по себе, с полными ужаса глазами наблюдают с деревьев и заборов за происходящим. В их обязанности функции загонщиков не входят, их предназначение – ловля крыс, мышей и попрошайничество.
   В каждом корпусе имелось некоторое количество кошек на довольствии для исполнения общественно-полезной работы по отлову грызунов. В холодные зимние ночи кошки любили погреть лапки и полежать на широких коровьих спинах. Иногда принимая кошку за телёнка, корова пыталась полизать её. После такой процедуры от кошки оставалось мокрое место и приходилось уносить шкуру на просушку к другой менее любвеобильной соседке…
   Так вот, мчусь я в кирзовых сапогах сорок пятого размера (именуемые кирзачами), вдоль забора, а в голове только одна мысль: «Только бы не ушла в поле через дыру в заборе! Там её только на мотоцикле можно догнать, или на лошади!»
   – Правей, правей! Левей, куды попёрлась! Окружай рецидивистку!
   Обезумевшая тёлочка, в конце концов, попадает в кольцо преследователей, привязывается за ошейник и отводится в корпус. Вернее, она бежит впереди, а сзади волоком за ней тащится по земле Коля, метя бородой землю и проклиная всех тёлок, их телячьих мам, парнокопытных родственников и всех, кто одомашнил дикий рогатый скот и мучает теперь людей, заставляя доить этих зверюг-коровозавров!
   – Ух, ты…! – Это я, потеряв бдительность в пылу погони, проваливаюсь в скрытую общей пеленой грязи яму.
   Слава богу, не очень глубокую такую ямочку, всего лишь по пояс - это уровень загрязнения сзади. Спереди же мне как раз по грудь, потому что я в грязь вхожу не штопором, а по ходу движения - под углом сорок пять градусов относительно земли.
   Я, в конце концов, по инерции шлёпаюсь, как высоко подкинутая жаба, на свои передние конечности, ранее именуемые руками, застряв нижними, так сказать, ногами, в яме, в которую попадают все новички вроде меня и изредка проверяющее нас начальство и кураторы из управления.
   Старожилы фермы уже хорошо изучили местный ландшафт и подводные ямы окружающей среды, и криминальные места обходили стороной.
   – Ха, ха, ха! - переключается внимание с Лозы на меня, - теперь если идёшь загонять коров, раздевайся догола, а то никакой спецодежды на тебя и воды не настачишься! – умирали со смеха окружающие.
   В итоге, вытаскиваю сапоги из засосавшей их трясины со звуком вылетевшей пробки из под шампанского, и, шлепая босиком, шкондыбаю в корпус обмыться и продолжить дойку. Её ведь никто не отменял. Корова тебе - не станок, не отключишь и не бросишь работу по техническим причинам. Это ведь живое существо! Надо покормить вовремя и подоить, тоже вовремя.
   - А иначе скотина или пропадёт, или замаститит, – поучали меня профессионалы своего дела.
   – Со скотыной так нэ трэба обращаться, цэ не железяка! - поучала меня Галя Корбутка впоследствии.
   Вот так-то! Убедительно. Вовремя.
   Убедили в двух словах и безоговорочно.
;