В кабаке средь сизого дыма

В кабаке средь сизого дыма,
там, где рюмки целуют мечты,
там, где люстры вздыхают пыльные,
встретил я глаза синие,
изумительной красоты.

Обнимала она другого,
молодой человек - подстать,
непочатая бутылка рома,
штоф шампанского золотого,
всех бутылок не сосчитать.

Кавалер её с ног валился,
в замшу клетчатую одет,
тискал жадно холодную львицу,
ту, к которой и лев ложится,
оставляя на миг обед.

Пробегали лакеи, прея,
белый пламень трещал в свечах,
от искристого вина краснея,
кавалер её, бычья шея,
отдыхал на её плечах.

А когда прогуляться вышел,
посмотрела она в упор,
синее пламя блеснуло чище,
губы алые, спелые вишни,
смертный вынесли приговор.

Ничего я потом не помню,
вышли мы на искристый снег,
помню только, ей не было больно,
как безумная была довольна,
устремляя к безумству бег.

Мы схватили у рюмочной тройку,
понеслись по ночной Москве,
искусала она меня только,
и полоски кровавые тонкие
мне оставила на спине.

Я потом в кабаке её видел,
обнималась она с другим,
и, испачкав перчатку в мидиях,
в неприглядном, язвительном виде
сигаретный пускала дым.

Синие, синие очи, от чего Вы к ночи –
- со стальным огоньком,
будто я Вам не знаком?

Я не мстительный и не злобный,
но смеялась она опять,
и опять ей не было больно,
и она была всем довольна,
не боявшаяся терять.

Я не помню, само случилось,
загорелось в груди вино,
шило лёгкое закружилось,
голубиная жилка билась,
та, которую любил давно.

Синие, синие очи, от чего Вы к ночи –
- без горящего огня,
как оставили меня?

В кабаке средь сизого дыма,
там, где рюмки целуют мечты,
там, где люстры вздыхают пыльные,
вспоминал я глаза синие,
изумительной красоты.


22 ноября 2009 г.
С-Петербург