Робинсон Джефферс - Косатка

С высокого берега я видел, как морские львы
резвились в волнах  залива -
    длинные, гибкие существа,
вели себя так, будто Тихий океан
принадлежал им одним.
   Далее - скалистые острова, плотно покрытые чайками,
бакланами, пеликанами;
Еще дальше -  голубой, серо-зеленый,
    пронизанный ветром пустой океан.
Неожиданно из воды показался маленький черный парус,
за ним шел узкий белый шлейф;  затем еще один.
      Два черных треугольника, то сближаясь,
то расходясь, направлялись к скалистому берегу.
   Я хорошо знал, что за этим скрывается. 
Но как морские львы, лежащие внизу, в горловине залива,
 определили, кто прячется в полумиле? На это у меня нет ответа.
     Может быть, они уловили запах или особый звук?
Так или иначе, вскоре началась паника; некоторые 
спешно поплыли к островам, другие стали слепо карабкаться
      на гранитный отвес; один,
особо жалостливо попытался залезть на торчащую из воды скалу: 
и в тот же момент из воды вынырнула черная смерть,
беззвучно тихо, словно из морской преисподни.  Вид ее и размер
      чем-то напоминал одну из летающих немецких гадюк,
      кусающих Лондон.  В мгновенье вода забурлила,
разглядеть что-либо было невозможно; и тут же
с островов поднялись тысячи птиц – парящие чайки,
трудолюбивые пеликаны, быстрые как стрелы бакланы -
      кричащее и беснующееся небо.  Тем временем,
 коричневая кровь, смешавшись с пеной, окрасила воды залива.

                Это была не лишенная ужаса смерть,
      но выглядела чистой и светлой, и прекрасной.
Почему?  Да потому что в ней не было ничего человеческого,
      никакого страдания, никакой лжи, притворства, злобы;
Все открыто и честно; человеческой воле здесь нечего делать.
     Земля – это звезда, а человек затемняет свет. 
     Война – зло, мир - зло, жестокость – зло;
     но смерть не зло. 
Человеческая порода с самого начала не вписывалась в бытие. 
     Она выглядит как неудавшийся, далеко зашедший эксперимент,
     который следует прекратить.



*  *  *
Orca