Сборник Танго одинокого дождя

                1.
   

   ***
Голос Млечного пути
ласков,
Взгляд распахнутой луны
долгий,
Но не въехать, не войти
в сказку -
Стерегут ворота сны-
волки.

Будто в образах трезлых
роков
Скачут в пропасть по груди
кони,
А в болоте несвятых
вздохов
Ключ от Млечного пути
тонет.

Черной пропасти края
вязко
Призывают золотой
медью.
Видно нежная моя
сказка
Сочиняется самой
смертью.
Танго одинокого дождя
С неба крошки белых облаков
Ветер смел ладошкой на ладошку,
Шелковые скатерти богов
На восток сползают понемножку.

А с других сторон на смену им
Тянутся увесистые шторы,
Создавая трепетный интим,
Тишину навеивая, чтобы

Разума мгновение спустя,
Заиграло, чувствами ведомо,
Танго одинокого дождя
По заказу молнии и грома…

Недостающая запятая
Строки осенние -
          клин многоточий,
скобки зажатых чувств…
Прочерк сомнения
            вместо «очень»,
веры ответный хруст…

Спрячу под листьями,
               перетасую
жгучей залью слезой
          недостающую запятую
между тобой и мной…

       
           Признание
…И ночь прижмется нежно к занавеске,
но я ее по звездам не поглажу.
И день в окно подбросит голос детский,
но я не улыбнусь – за веры кражу.

Но я покоя боли не нарушу
ни талою зарей, ни слова силой -
за насмерть закупоренную душу,
которая покой не заслужила.
                Дождь

Дождь...
Мелкий, пугливый и лысый,
Цвета мечты на сарае,
Вкуса фасолевых мыслей
По переулкам шныряет.

Ждёшь:
Высохнет счастье де-юре,
Молнии стрельнут по бедам,
И, тряханув шевелюрой,
Ливень пойдет по проспектам!

Что ж...
Добрые люди не судят
Ждущих чего-то иного,
Только не плачь, если будет,
Не обозлись, когда снова
Дождь...

***

На канве безудержных дождей
Чудные рисую сновиденья:
Свет кругом  спокойный, и нигде
Ни единой выстраданной тени.

Но потом у жизни на горбу,
Лешего, а может бога ради,
Вышиваю крестиком судьбу,
Нет бы гладью...

           А нечем делиться

…А нечем делиться – всё съедено,
затоптано и загажено…
Ажурной шалью надеждиной
полы моет ангел ряженый.
Косынкой вериной – шелковой –
уста откровенья замотаны...
Ты так тяжемедленно шёл ко мне,
как ходит с богатой охоты,
кому сотрапезник не нужен.
Теперь же – делись на милость
радушием и простодушием.
…А нечем делиться – выдохлись.

                * * *

Не люблю скороспелый дождь,
            скороспелость меня пугает…
Он кому-нибудь может пригож -
            дело вкуса, а я - другая…

Не люблю жаркий ветер, который
             давит в глотке лукавую суть.
Если ветер ты – будь холодным,
             если солнце, то жарким будь,

если полоз – то ползай смело,
           если сокол –  не прячась летай.
…Ясность взгляда лишь тело согрела,
              сердцу…
                сердцу согреться дай.

 Только не ты...

Коврик тебе под ноги,
Скатерть в твои края,
Под одеяло - многие,
Только не я... Не я!

Крылья твоей дороге,
Наволочке - мечты.
В омут забвенья - многие,
Только не ты... Не ты!

И скосомырдилась Луна

...И пали тени на плетень,
Связав его кудрявой ложью,
И битый искренностью день
Скатился к пропасти подножью,

И скосомырдилась Луна,
И ночь, играя шутку злую,
Обхохоталась до красна...
Сейчас я это нарисую.

А что потом?
...И был восход
Волной кровавою помазан.
На фоне жизни - черный кот,
На фоне сна - печали ваза.

Потом?
...Разлился тут и там
Тяжелый звон - не колокольный,
Звон по судьбе её, глазам,
По дому в пламени агоний.

Потом?
...Украли акварель
И холст в линеечку косую...
Нет-нет! Верните это ей!
Пожалуйста. Она рисует…

 
   Будто впервые…

Дуется, хлещется
                ночь – укололась,
об ясного месяца
                тающий образ:

вечером – юный,
                утром – иначе…
Где он придуманный,
               где настоящий?

Что же ты, ноченька,
                звезды застлала?
Тобою наточена
                образа слава.

Что же ты, милая,
              дышишь неровно,
 будто впервые
              разочарована…
Я стала нормальной

Ах, где ты, словес обжигающий ливень?..
Я стала трусливей, я стала ленивей.
Ах, где ты, волнений несметная рать?..
Плевать!

На чувства, на слёзы, на хохот невольный,
Что к солнцу летели с моей колокольни,
Но ставились к пропасти, как на расстрел.
Предел!

Ах, где ты, живая стремительность лани?..
Я стала мертвее, я стала нормальней,
Чем злые, бездарные львицы и львы.
Увы!..

С оказией

Ветер к тебе посылаю
(он сопечальник мой),
южный конечно, нежный,
ласковый (не голубой).
Цвета неспелой тайны,
запаха слезных грез,
го'лоса тихой надежды…
...
Мимо бы не пронес,
не присушил бы в жарких
кольцах своих вихров
эти мои подарки,
эту мою любовь…

Одно мгновенье сада

Жуткий кошачий вопль,
Вздрогнула тень сосны,
Старый скрипучий тополь
Съежился и застыл.

Тучей Луна накрылась,
Спрятались под травой
Звёзды... А что случилось?
В сущности ничего.

Просто в мечтаньях сада,
Что от весны далек,
В это мгновенье падал
Розовый лепесток...


В репертуаре сердца

В репертуаре сердца
множество разных песен –
песни любви и разлуки,
ненависти и встреч.

Краткие песни счастья
созданы сердце нежить,
длинные песни горя
созданы сердце жечь.

В репертуаре сердца
шумный покой попсовок,
бешенство рок-металла…
всё как на сцене, но

Может быть к сожаленью,
может к аплодисментам,
только под фонограмму
петь ему не дано…

      Я помню точно
Я помню точно - был апрель
На всей бескрайней поднебесной.
Звенели серьги тополей
И сердце заливалось песней.

И волны жизни без помех
Стекали с буйного каштана.
Я помню точно яркий смех
В прологе этого романа

И счастья яблочного хруст.
Но как могло всё превратиться
В шуршание осенних чувств
В углу зачитанной страницы?..

Легкомысленный Д.
Шёл дождь
- легкомысленный и откровенный,
Не вкось, не зигзагами - шёл прямиком,
Не тыча моралями в грязные стены,
Не дергая колокола ни по ком,

Не пряча в туманных намеках весёлость,
Беспочвенную, как дневная луна,
Накрапывал песню, которая стёрлась
С земли, сам не зная какого рожна.

Что лужей окатит - что доброе утро,
Со всеми вальяжен, со всеми на "ты" -
С бесстыдством и совестью, но почему-то
Испуганно ёжились злобы зонты,

Линяли несчастья и плакали стены,
И век бездуховность свою отрицал...
Шёл дождь
- легкомысленный и откровенный,
И мыл ненароком людские сердца.
               Рукодельница НОЧЬ

Приподняв уголок покрывала
над постелью рожденья зари,
рукодельница Ночь обметала
размахрившийся край земли.

На мостах городских – пестрых -
ни мгновения не отдохнув,
лунной нитью заштопала звезды,
под подол наживила луну.

Собрала сновидений обрезки
в рукава – клешевой покрой –
и растаяла в солнечном блеске,
тишину потянув за собой…



Пока ты летишь

Разве можно с душою быть в ссоре?
Беспричинно болит - ну и что ж?
Я сижу и баюкаю море,
Как дитя, пока ты плывешь.

Разве можно проросшему семю
Не налить благодатной воды?
Я хожу и прошу нашу землю
Не трястись, пока едешь ты.

Разве можно любить сына слепо?
Это все демагогия лишь.
Я стою и держу купол неба,
Как Атлант, пока ты летишь.

   Пьяный мой капитан

Ни огней уже на эстакаде,
Ни тебя, старый мой капитан…
Ты остался на острове - там, где
Только ветер, волна и туман.

Где печаль к борту сердца прижата
Недоступностью дальних морей,
Где последняя белая яхта
Не сигналит сниматься за ней

В холостую любовь океана
И в испанскую страсть каравелл...
Ты привык - не обидно, не странно,
Ты дрейфуешь - отплавал, отпел.

Отходил по штормам кругосветок,
По лагунам семейных забот.
Ничего необычного, все так:
"Дизеля" износились - за борт!

Разве с кем-то бывает иначе?
Бочку жизни сменяет стакан...
Акватория памяти плачет
По тебе, пьяный мой капитан…

По профилю тени весны

По профилю тени весны, через сны
надежда спускается, сходит на "нет",
как из-под прикрытого века луны
солнечный свет.
Но стоит весне обернуться чуть-чуть,
надежда поднимет упрямую грудь
и ринется к свету на полное "да"
через года.

              Послушай...

Послушай…
Как снег превращается в лужи -
Спокойно, безропотно, тихо,
Когда ему теплое Лихо
Прочавкает: "ты не жилец!".

Послушай…,
Как топают мертвые души -
Слонами, а души живые
Пушинками, будто за выи
Их водят на нитях с небес.

Послушай…,
Кричат, будто не было хуже,
Больнее, но это шутливо -
Серьезная боль молчалива,
Бессильна, как выжженный лес.

Послушай…,
Коль Лихо худое закружит
Тебя, разбуди в горле ярость,
Пока оно не догадалось
Познать твою душу на вес.

Послушай...
***
Погладил нежно по плечу,
Ручьи обид божественною властью
Направил в слезы,
и душа разголышалась;
Склонила голову навстречу счастью…
Но оказалось палачу.
Какая жалость…

***

Он не был избранно умен,
Красив, богат. Он не был прочим.
Таких за час найдешь вагон
…И днем и ночью.

Хвастлив, в движеньях неуклюж,
Сверх инфантилен, лжив изрядно.
Послушный сын - отвратный муж,
Что ни случится - все не ладно.

Был невнимателен; Господь
С тобой, какие там букеты!
Посмей укором приколоть -
Вмиг становился импотентом.

Немало жмот, немного псих...
Забыла упредить сначала:
Таких желанных и родных
Я больше в жизни не встречала.

Он не был избранно умен,
Красив, богат. Он не был прочим.
И хоть за час найдешь вагон -
…Любила, очень.

Что пророчит?
Под ногой - пустозём, мак не алый - бордо,
А под вечер навстречу пустое ведро.
Перестрочено всё - от затмения до
Белой ночи.

В море парус седой для мечтаний закрыт,
А у вечности млечной - потрёпанный вид.
Изогнувшись дугой, месяц в воду глядит.
Что пророчит?
В начале первого любви

Такие тоненькие стрелки,
А всё живое волокут
По безнадёжью шагом мелким...
Я сердцем чувствую - ты тут.

Не дай в смиренья омут серый
Сорваться. Громко позови
...В конце двенадцатого веры -
Начале первого любви
 
То ли весна у нас, то ли осень
Длинные голые ноги сосен
В белых носках известки.
То ли весна у них, то ли осень...
Здравствуй. А как там берёзки?

Помню в январской глухой печали,
Спрятав сердца от мороза,
Не шелохнувшись они стояли,
Плача слезами - взросло,

Если безжалостный дядька этот
Чуточку расслаблялся.
Между собою про доброе лето
Тихо точили лясы

Про изумрудные сарафаны
С прошвой на шелке мокром,
Да про деяния сильно желанные:
Плакать по-детски - соком.

Помню, у неба тепла просили,
Ветви ломая в муках,
Не представляя насколько красивы
В бисере или в шубках.

Длинные голые ноги сосен,
Однообразные доски...
То ли весна у нас, то ли осень.
Как там теперь берёзки?
Ты привыкнешь...

Отчего самый свежий (доступный) калач
Даже в голод мне кажется грязным и каменным?..
...Ты привыкнешь есть камни, родная. Не плачь.
Мы, рожденные ждать, ко всему привыкаем.

Ты привыкнешь без боли обидой гореть
(Как глаза привыкают смотреть в темной комнате),
Не гася её внутренний пыл, чтобы впредь
Не наткнуться на подлости острые когти.

Ты привыкнешь комедии счастья ломать,
С равнодушной слезой принимать каждый выкидыш
Залетевшей любви. Умирать, воскресать...
...Только жить без него никогда не привыкнешь    
Очень хотелось бы

...Выдрать из жизни сухую истому
От безысходности - высеять мак...
Очень хотелось бы жить по-другому,
Правда, не знаю - как.

Очень хотелось бы бросить все ноши
И побежать от печали легко,
Как от собаки свободная кошка,
Как от огня молоко.

Очень хотелось бы розой кудрявой,
Всех позабыв, для тебя зацвести.
Но не могу, не имею права.
Я - незабудка... Прости.

Талисман настоящей любви
Счастье бусиной,
Страхи нитками -
Талисман настоящей любви.

Не волнуйся мной,
Не звони ко мне,
Ненавидь меня… - только живи.

А он совсем не собирался

...А он совсем не собирался
Надолго. Боже упаси!
Он просто - будни чувством крася,
Любил ее, но не просил

Взаимной нежности во взгляде,
Зовущих губ. Какая чушь
Ломать судьбу каприза ради.
К тому же, к счастью, там есть муж.

Семья - табу. И он не холост.
Удобно, выгодно, легко:
Обнял, ушел, послушал голос,
Разбередил и был таков.

Любовь – мгновение, забава.
Дела, имущество - всерьез.
Да и сама она лукава -
Ручьи прощальных горьких слез.

...А он совсем не собирался
Надолго с ней… Но фокус в том,
Что он совсем не собирался,
Полжизни ждать ее потом.

       Она и Рояль

Словно от пыли вранья
прищурилось лунное око…
В квартире – она и рояль.
Нет! в мире она и рояль
(только!).

Он – белый, как божий свет,
натурой широк активно,
блестящ, как  Первый концерт
Чайковского в пальцах Клиберна.

Она, тесноту не любя,
пилками, пемзой – напрочь,
сужает себя – до нуля
(его же нельзя царапать).

Укрыта надежным крылом,
обвита тремя ногами…
Зачем грустить о былом, -
занудливо-спешной гамме,

когда рядом с нею тот,
кто двигает счастья реки.
Лишь бы финальный аккорд
не прозвучал вовеки.

Она в любви не клялась,
она о ней громко пела,
а он – то мазурку, то вальс,
то Штрауса, то Шопена…

…Внезапно померкнул взгляд,
о бренности сожалея:
это вверху кричат,
это внизу стучат
соседи по батареям.

Будто от страха за жизнь
прижмурилось лунное око…
Она спускается вниз –
за молоком для ребенка
(и не только!).

Соседям кивает, мол,
о’кей! – и они кивают.
Она протирает пол,
мебель отодвигая
в комнате небольшой.
Ставит горшок на горшок,
грязное – в порошок,
чистое – на утюжок,
слезы – полить цветок,
грезы – мешок в мешок, -
пространство судьбы расширяя
и думая: «как хорошо,
что нет у меня Р О Я Л Я
в реале…».

Постучи в мою душу

Постучи в мою душу весной;
Я пошью ей в преддверии лета
Сарафан из мечты с бирюзой...
А сейчас не откроет - раздета.

А сейчас она разорена
Ненасытным враньем, безнадегой,
Ледяными ночами без сна
И поэтому сделалась строгой.

Не встречает гостей неглиже,
Не взбирается к ним на колени,
Не искрится и даже уже
Не бросает к подножию тени.

Это раньше один из менял
Вопреки злобных слов камнепаду
Метражами мечты продавал
За доступную разуму плату.

Но теперь он ушел на покой,
И товар дефицитней стал втрое...
Постучи в мою душу весной;
Приодену её, и откроем.

                * * *

Только во сне чувства трудятся - спят
наяву.
Вроде бы вешний
сад надежд, а одет по-зимнему...
Думала, что не смогу без тебя -
живу,
Если, конечно,
это можно назвать жизнью.


                2.
          

Слезы - свои и чужие...

Как в разные месяцы
                дождик земле нужен,
так разные слезы душе
                всяких нужд нужнее:
своими слезами горящую душу
                тушим,
чужими слезами остывшую душу
                греем.

               И уже, и ещё

Юный, холёный корабль
                ёрзает у причала:
«Эх, в море сорвался я бы…
        Да буря концы привязала
заботливо –
                к пристани…».

Старый, дырявый корабль,
        свалившийся у причала,
тоже мечтает: «Я бы…
         Да силы у бури мало,
         сорвать меня с пристани…».

А буря хохочет: «Да я бы
             с лёгкостью их сорвала...
Но с  «ещё»  и «уже» слабыми
не вожусь,
                это дело причала –
С любыми
                детьми
                быть искренним…».

       Душа нужна ли?

Лицо отзывчивой души
Открыто и приятно очень.
Им даже недруг дорожит,
Но как удобно для пощечин.

Лицо глухой души - в чадре.
Оно обрюзгло и печально,
Как днище неба в ноябре,
Зато не плюнут и случайно.

Лицо лукавой - пластилин,
Но сколько гладким не лепиться,
Из-под сочувствия морщин
Бальзам злорадства просочится.

У подлой - нет лица совсем,
Его давно взашей погнали.
Где нет лица - там нет проблем.
Теперь скажи: душа нужна ли?

Без портков, но с песней

Вся обвешенная мешками
С невезухами и котами,
В мыслях с гордостью затрапезной,
А в душе с горемычной песней
И желаньями не по зубам
Ковыляет моя Судьба.

Несмотря на деручую стужу,
Распустила на самую ружу
Патлы голого энтузиазма,
Веры в лучшее безотказной
И вперед - в одинокую ночь,
Не прося меня ей помочь.

А куда же им деваться?

Полетели, пошли, побежали
По рукам, облакам, проводам
Не по правилам, не по спирали,
А вразброд - кто за кем, кто куда!

Фейерверком - разбитое сердце,
Вороньём - лицемерие слов,
Херувимами души младенцев
И забытых детьми стариков.

Слева - зависть, подобно павлину,
Справа - злобы пушистая грязь.
Выбирают - к кому бы прилипнуть,
На кого бы с размаху упасть.

Так гремят чьей-то совести цепи,
Что слетают серёжки с ольхи...
Это батюшка в маленькой церкви
Отпускает на волю грехи.

    Стоимость добрых слов

Кому не в радость добрые слова?..
О стоимости их не нужно спорить,
Ведь это же не оптовый товар,
Хотя порой весомей тяжкой боли.

Порой словами лечится душа,
Мужчины из-за них порой любимы...
Лишь те слова не стоят ни гроша,
Которые грошами окупимы.

         Верхушкой в землю...

Верхушкой в землю... Что же ты, сосна?
Под тоннами снегов не прогибалась,
А грянула беспечная весна -
Сломалась...

Но ни судьбы твоей зловещий знак,
И ни весна - в паденье не повинны:
Как ни прискорбно верить - это так:
Нам тяжесть жизни укрепляет спины.

                * * *

Кто громче льва, кто тише тени,
Кто слышит сердца стук, кто глух,
Кто любит всех без исключения,
Кто камень, кто лебяжий пух.

Кто растерзает за собаку,
Кто за себя не постоит,
Кто чепуху молотит всякую,
Кто без пяти соплей пиит,

Кто ухмыляется цинично,
Кто плачет, глядючи в окно,
Кто ненавидит даже нищего...
Как много вас во мне одной.

                * * *

Как ребеночек новорожденный
             сразу ищет губами грудь,
так поэт, едва посвященный,
             нарифмучет чего-нибудь
и сразу же ищет славу.

И тому, и другому по праву
                нужно досыта,
                нужно сладко!

Но ребеночек ищет, что нужно –
                для роста,
а поэт (инстинкту назло)
                - для упадка.

                * * *
Чем шире фон, тем лучше, вроде,
Штрихи заметны, но, увы:
Порой на фоне знатных бедер
Совсем не видно головы.

                ***
Пустой карман хорош для языка,
Пустое сердце для трусливой крови,
Продажная любовь наверняка
Уместится в пустопорожнем слове.
Но, выражайся так или иначе,
В пустые мысли ничего не спрячешь.

                ***
Едины люди: черный, белый, рыжий -
Едины, как Создатель наш един.
Одной и той же истиною дышим,
Одни и те же гадости едим.

Смешит одно и то же нас. Однако,
Как образом и духом ни близки -
У каждого свои причины плакать,
Молиться Богу и слагать стихи.
               
                * * *
Мотылёк подлетал ко свету
Меньший срок, чем он пеплом падал...
Никуда не стремись, если нету
Бронекрыл, хитроумья и блата.

Резанувшую взоры комету
Проглотили вселенной тени...
Не выпендривайся, если нету
Ни спины, ни клыков, ни денег.

               * * *
Звезды смазаны небом,
Луна, как всегда,
на диету ушла.
Марс глядит на них грустно...
Так и женщины -
под макияжем года
прячут, будто со спин
не заметно их груза.

                ***
Большой червяк, хвостом застрявший в куче
Дерьма, собрал вокруг себя детей -
Точь-в-точь как сам, но маленьких, и учит
Как надо жить, чтоб сдохнуть в чистоте.

Вот паразит, размазала бы гада,
Ведь грамотен он в том, как жить НЕ надо!

                ***
Когда в твоём шкафу с лихвой одежды -
Отдай лихву раздетому, не жмись.
Когда весь свежий хлеб один не съешь ты -
С соседом неимущим поделись.

Но чтобы поперек судьбы не встали
Злорадные и жадные глаза,
Делись печалью с тем, кто сам печален,
А счастьем только с тем, кто счастлив сам.

                ***
Притяжение плюсов и минусов
Правит сущим - на ангела кинулся
Черт, создание среднее делая...
Свет на черное, грязь на белое.

Мир духовный законам физическим
Неподвластен, поскольку фактически
В нем подобное тянет к подобному,
Бесподобное - к бесподобному.

                ***
Счастье!
Бульдог на хозяйке
вместе с обновой повис:
чудо ошейник - яркий,
кожаный! (радостный визг,
морда в восторженной пене).
Видно не знает щенок:
если купили ошейник,
купят и поводок…

                * **
Там, где орел взлететь до неба смог -
Небесный купол светел и высок.
А там, где высоко взлетает муха –
Загаженный и низкий потолок!

                ***
Не все заслуженные лица
Возвысил иль родил народ,
Но каждый олух влезть стремится,
Хоть в виртуальный, да бомонд.

                * * *
Как чайки гордо тонут с кораблями,
Когда им просто некуда лететь,
Так женщины иные: языками
Кичатся (непутевыми) мужьями,
Кляня в душе супружескую сеть.

                * * *
Умышленны деянья наши, то ли
Невольно совершаем грех большой,
Лекарство от своей душевной боли
Ища в такой же боли, но чужой...



                * * *
Закону притяженья супротив,
природа у людской души такая:
когда пуста, то тяжко и ползти,
а если переполнена - летает.

                * * *
Сколько формул любви –
будто чисел простых,
сколько правил в уме не вынашивай,
но одно одиночество на двоих
все же больше, чем два на каждого.

                * * *
Входить в чужое злое положение
потребно через ту благую дверь,
что выпустит обратно без потерь
стремлений добрых, но с приобретением
недостающих мудрости, ума
на то, чтоб дров с в о и х
                не наломать.

                * * *
В ответ на оскал  удушающей лжи
улыбайтесь - привольно, кротко.
Улыбка - это окошко души,
оскал - стальная решетка.


                3.
      

                Тебе, Ветер с Луны

Какой ты смешной, Ветер…
Нашёл куда свалиться с Луны и бродить взад-вперед,
расшибая лоб о стеклянные глаза свихнувшегося мегаполиса.
Нашел, кому сушить слёзы и обиженно надуваться,
когда не обращают, тем более что это не слезы, а пот.
Плакать слезами здесь давно разучились.
(И не загибай травинки вопросами – не знаю. Наверное, нам не выгодно.)
 
Нашел, из чьего приоткрытого окна вытягивать
красную занавеску и выдавать ее за алый парус счастья,
ибо паруса счастья не бывают залатанными.
Нашел, кому свистеть в уши об удаче, поджидающей
за первым же крутым поворотом судьбы,
ибо мы давно сыты крутыми поворотами,
а на прямых трассах даже через телескоп ничего,
кроме баннеров смерти не видно.
(Да-да! Баннеров смерти и безмозглых мигалок «Выхода нет».)

Нашел где разгонять тоску и рвать теплую,
вихрастую бороду о железные леса бетонных монстров,
гигантскими надгробиями вставших
на недобитое тело города и перекрывших тебе путь к морю,
а мне к Храму. Нашёл, где выискивать переулки живых душ,
влетать в них молодым сквознячком и тут же слабеть,
затухая в подавляющем потоке встречного запаха
нафталина и плесени, ибо это не переулки, а тупики,
заваленные рухлядью недвижимого ханжества
и знаменами приснопамятных поражений.
(Иди ты к черту! Я не изощряюсь – я так знаю!)

А ещё я знаю, что если ты улетишь назад, на Луну…
(не мни мою занавеску, болван!
что такого сверхъестественного я сказала?
ах, да! помню-помню свои слова - «умеющие падать не летают».
так это было давно и…, и к тому же: разве ты упал умело?).
Если ты вернешься на Луну, а потом упадешь вон там,
за хитроумным горизонтом, посреди кажущегося голубым моря и,
нагнав крутую волну, поставишь его на ребро,
то ты увидишь Настоящее! Увидишь настоящий цвет моря,
ибо увидеть его можно только с ребра.
И пусть потом ты не сможешь взлететь,
пусть открывшаяся суть будет черной, серо-буро-малиновой,
горькой, холодной, но она будет настоящей.
А там, где видно настоящее, непременно увидится и будущее,
мерцающее по всему периметру бесконечного горизонта
зелеными глазами спасательных маяков
Веры, Надежды и Любви – «выход», «выход», «выход».
(Изыди, возмутитель невозмутимого! Нашёл куда свалиться...)

                А он не птица

Опять сверчок любезничает с ночью,
такой же чёрной, вкрадчивой, но тихой.
Сюжеты снов из трелей вышивает,
которые лишь ночи и нужны.
Все остальные спать хотят спокойно.
Им днем по горлышко сюжетов,
не слышат даже. Глупая букашка
Чишик-чишик... Нашел где поселиться -
в саду людей, не знающих какой ты.
Я тут спросила одного,
а он ответил: "это птица!"...
...Он знает тех, которые шипят,
кричат, рычат, которых он боится,
с которых можно что-то взять
себе и ближнему на пользу...
Да ну его, плевать! Певец под розой,
сверчи! Мы с ночью слушаем тебя.

Косо растущее дерево

Косо растущее дерево
палкой дубовой подперли,
накрепко их связали
(дерево молодое
и палку - под сотню лет).
Месяцы эти двое
пили одну воду,
грелись одним солнцем,
мёрзли в одной земле.
Но дерево молодое,
чувствуя рядом силу,
веточки опустило,
расслабилось и сгнилО.
А палка-старушка слабость
так уберечь старалась,
что по весне невольно
листьями проросла...
Вот и в людской почве -
делаются сильнее,
оберегая слабых,
и до нутра слабеют,
сильные шеи обвив.