Под опьяневшим облаком витают вожделения губ

Танцы костей моих пересекают Аид,
Зачерпнёт из источника несколько гамм метаморфоза,
Что ж, Светоний, до мартовских ид можешь нести мою голову,
По отрубленным пальцам, там, на лестнице
Среди шелка и шепота нереид
Судить о мелодиях,
И тебе скажу, Леонид,
Это в их ли порту высыхают на троне,
Это вздыблены кони материков.
Я обул тебя,
Дал тебе берег вождей,
Я выкрал из храма амбру,
Что ж, иди среди серных дождей
Разоряя розарий арийцев
И не надо, идя за Отцом,
То и дело усердно молиться.
Танцы костей моих,
Танцы костей моих,
Танцы костей моих в новолунье войдут к вам в дома.
              2
Что ж, отдохнём и мы,
И пригласим к гостям
Весёлой стайкой ямбов
Окутанный альянс
Сподручных литературы.
И время служить двум господам,
И время ввериться ветру.
Вдоль по берегу сердца
Сквозят ветра одиночеств
И чья-то тетрадь определяет себя,
Рассылая сомненья,
Этот ветер поднимет слова,
Это имя себя обозначит валийцем,
Очкарик-слог не претендует на то,
Чтобы быть остроумной зарницей.
Станем и мы у дорог,
Осьминожа труды,
По колено в воде
Шествуют то ли корейцы, то ли сады.
Что ж, проснёмся и мы среди заспанных шлюх,
Тронем конечность, настроим рояль,
Тот, кого вы не сможете съесть,
Трётся о шерсть тирады,
Вносят ужин, шесть блюд
Или больше,
Безмятежно жуёт новостей трескотню,
Проплывая за окнами, жёлтый верблюд,
Вот и дама уже ждёт не дождётся,
Чтоб омыл её ноги юный портной
И надкусанным яблоком встретить то,
Что давно уже чует спиной.
Я мог бы быть самоубийцей,
Скажем так, с девятого этажа
Шагнуть туда, где заводят часы
И отводят, дрожа,
Понедельники к поселеньям.
Я ничего не произнёс,
Это ветер нанёс удар по распахнутым окнам,
Снёс размышленья, оставил перчатку,
Что ж, пойдём за рифмой и мы,
Устраним опечатку,
Сердце, ты льёшься ли на гиацинт,
Тревожа Камчатку.
Море у окон,
Море листает народы,
Кажется, встретит меня,
Чуть задумчиво смоет несколько душ с наличника дня.
Кто-то гадает на гуще,
Кто-то всерьёз
Призывает идти за тенью возможного.
Я как-то так роговею,
Раздвигаю шторы, мну перчатки, сажусь на скамью,
Жду, пока ветер качнёт золотую ладью,
Вот и вечер дошёл, прочитаю статью,
Брошу на воду пару суждений,
В каплях дождя просыпается околдованный палубой гений.
             3
Бродит осень по ступенькам дней,
Согласиться  ли с тем, что до семи камней
Ветра одиночеств слоняются по
Локомотивному депо и предлагают обонянью
То, от чего воротят нос акварели.
Трогая звук, вы тронете пространство, где
Ступни городов шагают, не видя Христа, по воде.
Я уменьшаюсь
И нет уже  саду
Ни трепета, ни той, которой
Вела к себе в необозначенном порту.
Это танцы на льду удлиняют ли стих,
Это жемчуг во рту рассылает слова.
Это та ли сирень,
Это те ли лампады,
Это в шелесте слов шагают шарады
И синице снится ль, что
Льётся золото на балюстрады.
Я б хотел допоздна
Глядеться в бокалы и видеть, как
Серебрятся цитаты у самого дна.
Найдём и мы свой угол
Где-то внутри,
Уроним мотивы, расставим шары,
Чьи-то попытки умножим на три.
Под опьяневшим облаком витают вожделения губ,
Осень сходит на время, в котором царствует ледоруб,
Смахнуть ли со щеки слезу иносказанья
Или пойти вдоль реки, суммируя сновиденья,
Наступить ли на пятки строки предобеденным настроеньем,
Я недооценён, это прусские флаги, это сметён переулок.
Так умирают города, так чуждая реликвиям вода
Не пощадит восстанья улиц,
Так падшая звезда улыбкой встретит ветер,
Так нас читают те, кого лишь иногда
Вы встретите, целуясь с амбразурой,
Нас время устраняет до больниц
И тени вырастают из ключиц, и бродят по похоронам,
Не зная, где их берег.
               4
Я отойду ли к зеркалу, сестра,
Подьячие солнца задумчиво ищут того, кто вчера
Прошёлся кавалерией по уснувшим курганам,
Кто-то стоит у ворот,
Потянувшись, недовольных вышлет за дверь аксиома,
Быть дома не означает ли быть возле моря.
Возле жрицы желаний дать ли волю рукам,
Выйти из времени и
Пересечься с кругом вакханок.
             5
Я к ней приду ли новолуньем
И привлеку шаги изящества,
Цитируя воздушный мир четверостиший,
И подойду так близко, что, слагаясь, тема
Уронит свой причал
И встрепенётся грудь вопроса.
«Ах, это он оригинал
И ждёт, что может быть, обмякнет тело,
Махнув рукой на то, что видит зал»
Но здесь, недалеко, аллея
Шушуканье сочтёт за трын-траву.
Итак, на вкус беседа становится всё слаще
И недомолвки вдруг осознают,
Что наконец-то падает рассудок.
            6
Я никого не назидаю,
Сверну в переулок, сяду за накрытый стол,
Здесь подают надежды и нечем потчевать тему,
встречу ли анаконду, наступить на которую то же,
что съязвить, адресуя бомонду тот самый расклад,
при котором равняют сердца, не надеясь на фронду.
                7
В ней время не подвержено старенью
И отражённый свет,
Нет, не иначе, как гипербола
Объявшая и дикий мёд, и негу.
                8
Что-то к ней привязало,
Как будильник, забывший о том, что утро настало,
Я теряюсь в догадках,
Не замечу как чисто здесь на дворе,
Где клубятся мелодии.
Где экскаватор без устали трудится
Вы найдёте ли лето уже в январе,
Мой голос серебрист, моя лоза туманна,
Это было заявлено там, на заре,
Гром и молния нам докажут, что святые сидят в кабаре.
Я забуду ли тех, кто корчился под колесом,
Тихо сойду на число,
Вот разденется та, чьё тело лучится под златоглавым орлом.
               9
Я отучился, на столе вино
Мне предлагает быть космополитом
И утверждаться, падая на дно.

Часть 2. Питомцы света не ведают молитв.

Архангелы-слова забьются ли в падучей
И ветер пьяных слов сорвёт колокола,
И отнимая кровь, насытятся ли тучи,
И в язвах выйдет бог сворачивать дела.
Когда прошьёт слова суровой нитью фея,
Оденутся и те, кого воззвал закат,
И кровь семи сердец, над радугой алея,
Прольётся на цветы и призовёт парад.
Из трещин судный день шагнёт к помятым лицам
И закипает кровь вселенной на ветру,
И желтоглазый знак окутает столицы,
И то, что звал язык, исчезнет поутру.
          2
Что ж, покинем и мы этот остров,
Отошлём к деревням несколько фляг,
По зыбучим пескам всё также идут, наступая на змей, горемыки образы.
Подойдём к берегам, где амфибия сквозь витрины
Пройдёт, рассылая слова, и початый словарь укрепит,
Прибивая к кресту конечности темы.
Из рукава посыпятся ль слова на третий мир,
Ты помнишь ли, как на заре факир
Скорее пьянствовал, чем что-то там творил.
Я вижу ли кого-то из тех, кто давно похоронен,
Подойду ли к часу икс, роняя обёртки, намечая холсты.
И время вести расширенный поиск,
И время довериться чему-то случайному,
И время схорониться под одеялом от
Воздействия того, что вас не радует.
            3
В ней время отражается мимозой и холодный ручей
Обернётся туда, где книгочей,
Очарованный речью придирчивой ивы,
Шагнёт по волнам, опираясь на древо желаний,
Целуя подавляющий волю танец мечей
И в чьём-то зеркале увидит он,
Как братаются мелодии,
Как разложит пасьянс златобёдрая рифма, взглянет на Адриатику,
Как дивный голос раздвигает шторы инакомыслия,
Как золото волос сплетает в косы пьяный вдрызг борей,
Как подвинется рукопись и приведёт расстоянье кесаря ветер.
          4
И время склонить ветра противодействия к сотрудничеству,
И время опознать того, кто шагает лишь тенью.
Соберёмся и мы у причала,
Омоем себя размышленьями
И полотенце наставлений освободит нас от признаков крови чудовищ.
Кто-то кого-то отнимет,
Кем-то пожертвуют ради врачей,
Под осенним шатром кто-то вдовый идёт,
Чей корабль потерян,
Чей звук не дойдёт до прильнувших к ветрам скрипачей.
Только ей уже не надо виться,
Вокруг того, что к ней не прилегает
И не идти туда, где в шатком равновесии страдают
Уключины ключей,
И то, что ей докажут поселенья,
Принять придётся, питаясь от бессонницы ночей,
И то, что ей обещано волной
Лишь умножает тяжесть одиночеств.
И подневольным настроеньем
Её звезда, теряясь в сумерках, плывёт туда,
Где обитают ароматы и отражается плавник кита.
Не наметить ли прошлое,
Выходя из примерного равенства
Азбуки роз и слагаемых химии творчества,
Так коротают вечера,
Подперев подбородок анализа,
Вельможи-слова и ветра принимаемых образов.
Время идти чем-то необъяснимым,
Время сказать, что земля обетованная отдана атеистам,
Время окутаться чем-то чарующим,
Время ответить дождям ростом имений.
                5
Моросит ли опять за окном,
Восстают ли из пепла лишённые хромосом бездомные реплики,
Подобрать ли брошенный шлем, оглядеться,
Несколько сказок швырнёт к праотцам волнолом,
Под хрустальным облаком кое-как ковыляет псалом.
                6
Я к тебе не успею,
Подберу ли возможности, нет, не успею
И будут сметены фрагменты фресок,
И будут сброшены игры разума,
И будет раздавлен чей-то вздох,
Я к тебе не успею.
               7
Нет, бойся сочувствия,
Бойся не быть океаном
И окуная руку в раны перерожденья
Бойся любить себя,
Молчи, и твой язык поднимут волны,
Бойся не упасть,
Бойся не быть обожжённым,
Бойся когда тебя видят в здравии,
Ибо найдут тебя те, чья цель отбить твои ноги,
Лишить тебя берега,
Бойся твоей звезды, ибо она тебя пожирает.
                7
Танцуй в новолунье,
Танцуй до утра,
Танцуй, пока ещё ветер тебя привечает.

Часть 3. Если ты не потерян, листай Книгу мёртвых.

Итак, оттает снег, прорастут семена,
Те, кого вдруг накроет волна, всё ещё дышат.
Дело в том, что рай попытка избежать одиночеств,
Предлагая быть каждому чьим-то довеском,
Где время не должно быть чем-то тягучим.
Обезглавить ли этот образ,
Задаться ль целью хоронить только тех, кто пытался подняться.
                2
Так мы идём, не ведая лица,
В котором отражаемся мы сами,
Так нас листают повестью конца
И обнесут страдания крестами.
                3
Нас поднесут закуской, ей этот вечер
Среди дыханья тех гостей, кто правит миром,
Дорог лишь одним,
Вон тот, под кем качается корабль и тот, кто спорит с ним,
Должны решить, точней, за них решат,
За кем сойдёт хозяйка вечеринки.
Возьмём газеты, нас пока не ждут,
О, нет, их бёдра снова тут,
И утверждаться будут там,
В полунамёках вдруг набухших губ,
В прохладных уголках, где руки ищут и уже не ждут.
Прощай, скрипач, ты как-нибудь один
Веди смычком по полнолунью
И та, её не замечают,
Вдруг отойдёт к роялю и,
Роняя ароматы, польётся голос на округу
И дворники замрут,
Смахнув слезу, шеф-повар шагнёт туда, где исчезают окна,
Так нас найдут не те, кого мы ищем,
Так нас швырнут на волны против воли.
                4
Скоро я овдовею
Не на том, так на этом свете
И будут врываться в дома ветра одиночеств,
Постигая пространство, которое некому передать,
Которым не жертвуют,
Чтобы быть там, где вы были, надо быть отринутым,
Чтоб избежать того, чего вы боитесь, надо столкнуться с чем-то худшим.
             5
Если ты это ты, то нет тебя,
Если ты не потерян, листай Книгу мёртвых.