Безнадежная Эдда

Hrynr af hei;a fenri.
H;ll taka bj;rg at falla.
F;tt mun at fornu setri
fr;;s aldj;tuns hr;;ar.
Gn;r, ;;s gengr enn h;ri
gramr of d;kkva hamra.

Прядь о жителе горы (Bergb;a ;;ttr)
(На русский язык эти пряди еще не переводились).
 Хватит Элиота – элиотить, а то уже скулы сводит.
                Шумерец.
               



***
И морестранники – кеннинги
невольно – забредают в мою речь – (юрта колес)
и Фрейя – что одолжила как-то оперенье соколиное 
и подающие вино валькирии   (обычная медовуха)
и Локки – не возьму в толк – отчего плутовством
называют прямодушие
и доверчивость великанов – и коварство богов
которые не торопятся отдавать долгов.
И отчего  они больше чем смертные
боятся смерти и забвения веков?
Нет – Локки был прав – приложив их на пиру
по мне – так лучше с берсерками бражничать.

***
Тминные буквы застарелые
запах сеней – тянешься с опаской
не растревожить хрупкий мир теней
но высыпали песок из времени – весь
что-то от ясеневой листвы – в застывшем воздухе
не летят – хоть тресни – перемешать костяшки домино 
тусклые пятна на коже обложки – бледнее
платье на выложенной дорожке – ветром
внешность страницы листать
в прозоры сосен – провожаю взглядом
парочку любимцев Одина
не нужно пядей во лбу
что бы слышать –
с какой снисходительной иронией
они относятся к моей возне
лежал у ручья – сушил золотой корень
невольно мыслЯми глыбокими
подбрасывая пищу воронам Одина.

***
Тьма ризница
ходит волнами клевер
путается в подоле Устюг
за Прокопием тянется следом
а что не попросить – не за себя молишь
старится вино в мехах сердца.
Старится безнадежно Эдда
Ну что – брат Стурлусон?
Да так как-то.
На стук – выглядывает в окно
вроде никого (не высовываться бы)
и все ж – прихватив копьецо
на встречу ветра
что из-под крыльев летит
сладким запахом смерти.
Как горячи эти широкие лезвия
знаю – входят в моду
раны от них широкие и
входят неглубоко
чтоб вытаскивать легко
а если повернуть – так вот
то еще – ломают рёбра.

Вечер уже затягивает рану
хлопнувшей двери
закрой – не выпускай тепло.

Листва с закрытыми глазами
летит в протянутую тьму бивней
воин не умирает на пороге
в Хёле его найдет не упокоение
пиры – битва.

Чувствую трепетание перьев
входя в поток упруго
выворачивает крылья
прижимает к скале нагретой
с теплым дыханье вепря
клыки его гонят – разят
ниже обрывом – по течению
вспененной порогами  реки
молоко ее пелось
от легких взмахов крыльев
чтобы нести.

***

И так удушливо пусто
что поле выходит из берегов
подставляясь под удар
и дождь хлещет колосьями
в колокольню стереть
с лица
болиды капель
прожигают наискосок прожилки
камышовые – шепоток слишком громко
чтоб обернуться не смог – раскаяться
размыта дорога уки-е кисточкой
и лицо мокрые волосы прижимают
к памяти жимолости выплаканной.

***

От тех времен остался след секиры
когда Торд рассек сапог с веткой стланика
кто уберег от раны
бог бытия или сын хаоса
или камень с крестом миссии
и подпалинами мшаника.
Над горами – тайгой
летают без устали
спросил я у путника
вернутся ли вороны
но он показал мне
у виска – пальцем
и тут я задумался.

Не выпуская рыб
стволы развалин
медленное запустение бус
как помутнение зрачка
отстранен – дивясь
осанке скальда
не останавливая взгляда
по корешкам книг
не различая ни авторов – оглавье 
«И от другого дерева вкусил»