Гиперборей

В горах Урала есть долина,
К ней узкая ведёт лощина,
И на долине той стоит
Из кедра вырубленный скит.
Печать времён на стенах скита,
Судьба его от нас сокрыта!
Кем он построен и когда,
Молчит о том людей молва.
Невдалеке среди камней
Журчит извилистый ручей,
И омывает валуны
Со дней глубокой старины.
Давно покинута долина,
А почему и в чём причина,
Не знают люди, уж, теперь.
В долину им закрыта дверь!
И заросла туда дорога.
Хоть  любопытных было много, -
Дорогу эту разыскать,
В долину горную попасть.
Преданье древнее гласит,
Что мудрость в той долине спит,
И, кто в ней сможет побывать,
Тот будет знаньем обладать:
Тот сможет прошлое узреть,
Всё, что сокрыто – разглядеть!
Пред ним раскроет свой покров
Величье будущих веков!
И дар пророчества во век
Получит этот человек.
И кто долину ту найдёт, -
В миг в ней бессмертье обретёт!
В преданье также говорится,
Что не смотря на пол и лица,
Найти долину сможет тот,
Кто светлым помыслом живёт!
 
Мой друг!
Коль дочитал до этих строк,
Считай, что это лишь пролог!
Теперь же слушай, дорогой,
Что приключилось там со мной!

В горах я многих побывал,
Но всё ж скажу, седой Урал
Стоит отдельно среди прочих.
И вот я здесь, в тумане ночи,
Стою пред каменной грядой.
Усталый, грязный и смурной.
Здесь, посреди скалистых гряд
Я потерял друзей отряд.
Весь вечер я плутал, пытаясь
Друзей найти. И вот шатаясь,
На камень опустился я,
Решив, что утро и заря
Рассеют утренний туман,
И я найду с друзьями стан.
Наладил быстро костерок,
Дымком зафыркал котелок.
Лишь бутерброд я надкусил,
Мой взгляд по скалам заскользил.
Вдруг вижу узкий я проход
Среди базальтовых пород.
Известно всем давно из века,
Что любопытство человека
Ничто не сможет победить!
Решил я вещи уложить…
Себя перстами осенил,
Фонарь походный запалил,
Лицо водою я обтёр
И осторожно, как сапёр,
Ступил в указанный проход.
Гляжу наверх, не виден свод.
Луч фонаря туман пробить
Не смог, чтоб ярко осветить
Границы неба или свода,
Довольно узкого прохода.
Иду в ночи, проход всё шире,
Иду уже часа четыре.
И тут я начал замечать,
Что стало как-то рассветать.
Решил слегка передохнуть,
Суставы ныли, просто жуть!
Но только снял рюкзак, присел,
Как сон мной сразу овладел.
Проспал и зорьку и рассвет,
Открыл глаза, уж яркий свет
Ущелье странное объял,
И новый день, вокруг сиял.
На завтрак, скушав бутерброд,
Я вновь продолжил свой поход.
Шагал уверенно и смело,
Но можжевельник то и дело
Вставал стеною на пути,
Мешая мне вперёд идти.
По всем приметам подмечал,
Что человек здесь не бывал.
Тропинок нет. От биваков
В лесу не видно и следов.
И так вот с думой о своём,
Увидел, - начался подъём.
Сначала был он не высок,
Но дальше я идти не смог.
Шуршала галька под ногами
И осыпалася пластами.
И я пополз, уже стена
Над краем осыпи видна.
И тут в скале я вижу ход
И в нём ступенчатый проход.
Я осыпь всё ж преодолел,
Хотя изрядно попотел.
И сев на первые ступени,
Я обхватил свои колени.
И только тут я осознал,
Как много сил подъём забрал.
Я отдыхал, наверно, час.
Всё это помню, как сейчас.

Мой друг!
Прости меня ещё ты раз,
За то, что долог мой рассказ.
За то, что от насущных дел,
Я оторвать тебя посмел.

Итак, продолжу свой рассказ.
Меж тем, как жаркий день погас,
И солнце перестало греть,
В лощине начало темнеть.
В тот миг пришло ко мне сомненье,
А не напрасно ль приключенье
Я по ущелью совершил,
И столько времени и сил,
Затратил на пустое дело?
Душа заныла, заболела…
С вершины вниз я бросил взгляд,
На скалах догорал закат.
В лучах его парил орёл,
И тут я силы вновь обрёл.
Путь, осветивши фонарём,
К вершине начал я подъём.
Ступени лестницы, спирально,
Вверх уходили. Идеально
Отточен был их верхний слой,
Подъём был лёгкий и простой.
И вот вверху забрезжил свет,
Увидел в скалах я просвет.
И вот передо мной вершина!
Округлой формою долина,
Лежит в вечерней тишине,
Прохладно стало как-то мне.
Закатный луч ускорил бег,
Я стал готовить свой ночлег.
И только хворост я собрал,
Как вдалеке я увидал,
Мне показалось, что мираж,
Там, где кончался горный кряж,
Чернел огромный старый дуб,
А возле дуба низкий сруб.
Забилось сердце, аж, в груди,
Решил до сруба я дойти.
Фонарь, что был, увы, погас,
Всё говорю вам без прикрас.
Во тьме не просто добираться,
И небо начало смеркаться.
И звёзд огромных хоровод
Вместил далёкий небосвод.
Тут лунный свет ударил в спину,
И осветил он всю долину.
И сразу я пошёл быстрей,
Услышал, как журчит ручей…
И вот уж скит передо мной,
Хочу я дверь открыть рукой…
Но дверь сама вдруг отворилась,
И на пороге очутилась
Фигура старца с бородой.
И он промолвил: - Друг, ты мой…
Моё, вдруг, имя произнёс.
И на лице моём вопрос
Он прочитал и улыбнулся.
Я ж онемел и поперхнулся.
Но он меня опередил,
Зайти вовнутрь предложил.
И я, ступив через порог,
Был поражён, что весь чертог
Был освещён неярким светом.
Но всё ж при всём, - при всём при этом
Источник света был сокрыт,
Мне чуден показался скит.
Но только я заговорил,
Ладонью рот он мой прикрыл.
Сказал: - Не время рассуждать!
И указал мне на кровать.
-Вопросы все задашь с утра!
Ложись и спи. И мне пора!
От пережитого волненья,
И от дневного злоключенья,
Лишь только голову склонил,
Как сон меня и полонил.

Мой друг!
Я здесь прервал повествованье,
И дал тебе передохнуть,
Твои исполнил ожиданья?
О, если так, - продолжим путь!

Я спал спокойно и глубоко,
Проснулся, солнце уж высоко.
И луч его во внутрь проник,
Смотрю, вчерашний мой старик
Глядит из светлого угла,
В глазах такая доброта…
Я первый начал говорить,
Я старику хотел открыть,
Как я средь этих диких скал
Путь до долины отыскал.
Но почему-то я притих,
А улыбнувшийся старик
Сказал: Ты не вдавайся в суть!
Твой весь сюда я видел путь!
Вчера о чём хотел спросить?
С тобой готов я говорить!
Я удивлённо вскинул бровь,
К лицу прилила даже кровь.
Старик привстал, вскочил и я,
Старик сказал: Душа моя!
Давай мы выйдем на простор,
И там продолжим разговор!
Мы вышли, что за благодать…
Но всё же, как мне величать,
Спросил седого старика.
Он улыбнулся лишь слегка,
Затем, взглянувши на обитель,
Сказал: Зови меня Хранитель!
И предложил присесть на пень,
В том месте, где от дуба тень
И там, где из своих ключей
Начало брал своё ручей.
Присел и сам, и сдвинул брови,
Взгляд стал его чуть-чуть суровей.
И вот, что мне он рассказал:
-Ты тот, кого я долго ждал!
Так предначертано судьбой
Чтоб здесь мы встретились с тобой!
И всё, что должен я хранить,
Тебе решил я изложить!
Так слушай, не перебивай!
С времён далёких этот край
Моим народом выбран был,
Чтоб здесь я знания хранил.
В пучине северных морей
Погиб народ страны моей.
И зная про трагичный час,
Он на Земле оставил нас.
Верховный выбрал нас правитель,
Обрёк нас званием Хранитель,
И на Земле избрал семь мест,
Глухих, чтоб не смогло окрест,
Образоваться поселений
Грядущих, новых поколений.
Одно из них перед тобой!
Ты озадачен? Что с тобой?
Я слушал не перебивая,
В душе же думал: Чушь какая!
Наверно, здесь в раю глухом
Совсем он тронулся умом.
Несчастный, думал я, старик…
И это выразил мой лик.
Но чтоб он это не прочёл,
Я взгляд свой в сторону увёл.
Лист дуба поднял я с земли,
Тут мысли новые пришли.
И посмотрев, на листа кант,
Съязвив, спросил: Ты что Атлант?
Тут засмеялся мой старик:
-Ты мыслишь точно ученик!
Лишь море я упомянул,
Ты Атлантиду и ввернул.
Но тут же стал серьёзен он,
Исчез его весёлый тон:
Нет, милый друг! Мой род древней!
По роду я – Гиперборей!
Атлантам знанья дали мы,
И их развитие страны,
Мы наблюдали…. Нам урок!
Не шли атлантам знанья впрок!
Их жажда власти погубила,
О, как давно всё это было…
Тут он поднялся и сказал,
Что час обеденный настал,
И пригласил меня к обеду,
Чтоб лишь потом вести беседу!

Мой друг!
Здесь вынужден прерваться снова,
Чтоб описанием съестного,
Твой тонкий вкус не досаждать,
Ну что же? Будем продолжать?

Ну, слушай! Вновь под сенью дуба
Мы, отобедав, сели. Любо
В тени раскидистых ветвей
Мне слушать бег его речей.
И поразительный рассказ,
Передаю вам без прикрас:
-Тысячелетья пролетели
Со дня конца Гипербореи!
Земля была тогда теплей,
В просторах северных морей
Лежал цветущий материк…
Слезу тут уронил старик.
Поля росли, цвели сады,
Бассейны полные воды.
Текли там с гор в долину реки,
Дома, дворцы, библиотеки,
Кругом тенистые аллеи…
И жизнь текла в Гиперборее.
Мы храм науки возвели,
И в нём мы знанья обрели!
Трудились тысячи мужей
На благо родины моей!
Мы стали строить корабли,
Летать которые могли.
Мы времени постигли суть!
Смогли мы в прошлое взглянуть!
И дней грядущих, строгий бег
Мог наблюдать наш человек!
Одно лишь только не успели
И не добились своей цели,
Чтоб время повернуло вспять!
Им не могли мы управлять!
Ещё одну открою суть, -
Нашли к бессмертию мы путь!
Я знаю, вы сейчас стремитесь
Наш путь пройти. А не боитесь?
Бессмертье – страшная чума!
И я испил её до дна!
Мой собеседник замолчал,
И головою покачал.
Так он сидел минуты две,
Казалось в сонной дремоте.
Затем продолжил свой рассказ,
Я ж продолжаю пересказ:
-Да! Много призрачных идей
Решил простой гиперборей!
Мы были на вершине счастья,
Когда подкралось к нам ненастье.
Правитель избранных собрал,
И с дрожью в голосе сказал,
Что близок час беды большой,
И материк наш под водой
Погибнет. И не в силах мы
Предотвратить судьбу страны.
Мы знали, среди Южных вод
Вставал и рос другой народ.
И ты его упомянул, -
Атланты! Тут старик вздохнул: -
Решенье принял наш Совет,
Но справедливо или нет,
О том, уж, не берусь судить,
Решенье было их учить.
Как почва впитывает воду,
Давались знанья их народу.
Старик привстал, пошёл к ручью,
Вдруг обернулся: Не хочу
О них я больше говорить.
Воды черпнув, он начал пить.
Полою бороду утёр,
Сказал: Давай ка разговор
На завтра мы с тобой отложим,
Вот завтра всё и подытожим!
И, правда, солнце уже село,
Прохладно стало, вечерело.
Луна долину серебрит,
Вдвоём направились мы в скит.
Лишь свет зажёгся без свечей,
Как мною овладел Морфей!

Мой друг!
Прошу не осуждай
Коль написал я слишком пресно!
Эмоций, просто через край…
Но дальше будет интересно!

Настало утро, я проснулся,
На воздух вышел, потянулся.
Услышал, – дождь шумит в горах,
Хранитель был, уж, на ногах.
Омыл лицо в струе ручья,
И бодрый дух вошёл в меня.
Хранитель к завтраку позвал,
Пока мы ели, он молчал.
Потом вновь к дубу пригласил,
И тихим голосом спросил:
-Ну, как вчерашний мой рассказ?
И пристально прищурил глаз.
Моё всё тело напряглось,
Врасплох застал меня вопрос,
Ответа я не находил.
Хранитель это уловил.
Он встал, волос поправил прядь,
Мой взгляд с ним встретился опять.
Тут голос стал его, как сталь,
Он властно крикнул: Ну ка, встань!
Я весь напрягся и вскочил,
Хранитель, гневно, говорил:
-Твоя душа полна смятенья,
Живут в ней вера и сомненье.
И ты считаешь до сих пор,
Что я рассказываю вздор!
Он помолчал, сменил свой тон,
И вдруг отвесил мне поклон.
Сказал: Прости, что не сдержался.
День, видно, просто не задался!
Он взгляд пронзительный направил
Мне в душу, он её буравил.
Вздохнув, сказал: Беру я бремя,
Я проведу тебя сквозь время,
Чтоб изменить твоё сознанье!
Готов пройти ты испытанье?
Я с грустью на него взглянул
И утвердительно кивнул.
Кивнул лишь только от того,
Что в мыслях пожалел его.
О! Если б знал я в этот миг,
Какой передо мной старик…
Глаза он мне прикрыл рукой,
Затем шепнул: Замри и стой!
И я не знаю почему,
Вдруг, подчинился весь ему.
Когда прошло минуты три,
Раздался окрик: Всё! Смотри!
Глаза открыл и обомлел…
С холма в низину я глядел.
В низине были города,
С холмов текла туда вода.
Старик стоял со мною рядом,
И на меня смешливым взглядом
Глядел. Я был ошеломлён,
Мозг била мысль, что это сон!
Глаза я тёр, в ногах слабея, -
Передо мной Гиперборея!
И весь Хранителя рассказ
Был предо мною и сейчас!
Мы с ним спустились вниз с холма
Цветы в садах, кругом весна.
В полях ячмень, восходит рожь.
По телу пробежала дрожь,
Когда увидел я людей.
То мой старик-гиперборей
Мне указал на стены храма,
Гранит отточен без изъяна.
Сказал старик, что здесь Совет
Уж, заседает много лет.
И что страной он управляет,
Главу народа избирает.
Тут в небе вдруг раздался шум,
Освободившись, я от дум,
Глаза поднял. Под облаками,
Сияя разными огнями,
По небу плыл огромный диск,
Он издавал свистящий писк.
Я рот открыл, стою без звука…
Старик смеётся: Впредь наука!
И проучить тебя я рад!
Но впрочем, нам пора назад!
Он снова мне глаза прикрыл,
И постоять так попросил.
Опять прошло минуты три,
Когда открыл, уж той страны
Как не бывало. Вижу дуб
И почерневший старый сруб.

Мой друг!
Я вынужден прерваться,
Позволь и мне здесь отдышаться!
Пока всё это вспоминал,
Ей Богу, что-то подустал!

Душа моя перевернулась,
Когда назад всё возвернулось.
Я был раздавлен и молчал,
Хранитель головой качал.
В потоке чувств мой мозг бурлил,
Ответа мозг не находил,
И только тут, скажу, друзья,
Я осознал, как жалок я!
Старик приблизился ко мне:
-А ну, давай ка, в тишине
Поговорим. Скажи готов?
Я лишь кивнул ему без слов.
Рассказ он начал о себе,
И об отшельничьей судьбе,
И по какой такой причине
Он оказался, вдруг, в долине.
Хранитель начал свой рассказ:
-Ты, если помнишь, в прошлый раз,
Я семерых упомянул?
Я утвердительно кивнул.
-Правитель нам сказал о том,
Что не увидим больше дом.
Что в разные концы Земли,
Нас всех доставят корабли.
Что там для нас построят скит,
И доступ будет к нам закрыт.
Что людям, будущим, идеи
Вернут тогда Гипербореи,
Когда в сознание людей
Не будет низменных страстей,
Когда исчезнет жажды власти,
Когда не станут рвать на части
Людей Предательство и Ложь!
Он говорил мне так, что дрожь
Пронзила, вдруг, моё всё тело.
Вся речь его сквозила гневом.
Я тут решил его прервать:
-Хранитель! Можешь мне сказать?
Свершится ль это на Земле?
Когда и где! В какой стране?
Да и наступит ли тот час,
Когда мы встретим снова вас?
Старик поднялся, дунул ветер.
-Да! Всё свершится в этом свете!
И явим знания мы вновь,
Когда восцарствует Любовь!
Тут ветер сделался сильнее,
И волоса гиперборея
Как нимб поднялись над главой,
И этой речью вековой
Он душу жёг мне, как пророк.
Он был, воистину, как бог.
И больше в этот день ни слова
Не проронил он, хоть я снова
Разговорить его пытался,
Но он до сна немым остался.
Я, как и он, улёгся спать
На свою прежнюю кровать!
Вот так и третий день прошёл,
Как старика я здесь нашёл.
Но перед сном, в моём сознанье
Вертелась мысль, что расставанье,
Назавтра мне с ним предстоит,
Что не увижу больше скит
И эту чудную долину.
Сон набежал, мою кручину
Унёс в неведомую даль,
И с ней унёс мою печаль!

Мой друг!
Опять я здесь прервусь,
Всё от того, что в сердце грусть!
Но всё! Не нужно лишних слов!
Я к продолжению готов!

И вот настал четвёртый день,
Хранитель, хмурый словно тень,
Ко мне приблизившись, сказал:
-Мой друг! Последний день настал.
Сегодня должен ты уйти!
Коль, что не так, уж ты прости!
Сказать по совести, был рад,
Что ты пришёл. Но путь назад,
Тебе предсказан, уж давно,
Но всё же мною решено,
Ты о бессмертье должен знать,
О нём хочу я рассказать!
Бессмертье вовсе не награда,
Оно страшней бывает яда.
Представь, его ты обретёшь,
Кого любил, переживёшь.
Друзей не будет, уж на свете,
Умрут и близкие и дети.
А знаешь, что всего страшней?
Увидеть смерть своих детей!
Глаза он в землю опустил,
Сказал: Я это пережил!
-Бессмертье, - жизни цель сжигает!
Душа бессмертная страдает!
И так за днём проходит день,
И ты становишься, как тень!
Всё превращается во прах,
А ты живёшь! Вот в этом страх!
Но впрочем, вряд ли, тот поймёт,
Кто это не переживёт!
Я головою покрутил,
И старику я возразил:
-Хранитель, если понял я,
Душа бессмертная твоя?
Ты тот, кто жил тысячелетья,
Людские войны, лихолетья,
Ты видел всё и пережил.
И у тебя хватило сил?
Увы, мой друг, я здесь живу,
В надежде миссию свою
Исполнить. Может быть тогда,
Придёт покой мне навсегда.
Ну, впрочем, надо собираться,
Я провожу тебя, прощаться
С тобою будем у скалы…
Тут крикнул я: Старик скажи,
А до меня ещё людей
Встречал в долине ты своей?
Лицо улыбкой заиграло,
Он усмехнулся: Да бывало!
Не стал он тратить больше слов,
И я, собравшись, был готов.
Последний раз, взглянув на сруб,
И на ручей, на славный дуб,
И из ручья, набравши воду,
Пошли к скалистому проходу!
С небес светило солнце нам,
Лучом скользило по горам.
Я, молча, шёл, и говорить
Мне не хотелось. Может быть
Мои он чувства ощущал,
А потому и сам молчал.
И вот знакомые ступени,
Скалою спрятанные в тени.
Здесь я с Хранителем простился,
Хотел обнять, но не решился.
Мои он чувства угадал,
И на прощание сказал:
-Иди, мой друг, и не робей,
И помни, что гиперборей,
Исполнит миссию свою!
Тебя ж за всё благодарю!
Любому делу есть конец!
Я прошептал: Прощай отец!

Мой друг!
Через лощину  я свой путь,
Не опишу, не обессудь!
Писать о нём не интересно!
Но вот дальнейшее чудесно…

Ты помнишь, тот в ущелье вход,
Что из базальтовых пород?
Так вот, я вышел из него,
Вокруг не видно никого.
Костёр горит среди камней,
На месте том, где восемь дней
Назад, я сам его развёл.
Вокруг него я обошёл,
Я покричал ещё для смеха,
Мне отозвалось только эхо.
Поскольку ветер вдруг задул,
Я лёг к костру, да и уснул.
Проснулся утром от того,
Что кто-то тряс моё плечо.
Вскочил, уселся, смотрю я,
Вокруг стоят мои друзья.
Стоят, смеются и галдят,
Перебивая, говорят,
Что ночью все они не спали,
Меня в горах они искали.
И беспокоились они,
Что сутки целые прошли,
Что рады, не находят слов,
Что вот он я жив и здоров.
Я тут же взгляд свой бросил к входу,
Но в скалах не было проходу.
Один базальт, один гранит,
Я понял, путь уже закрыт.
Тут кто-то из друзей сказал:
- Ты в зеркале себя видал?
Вчера нас вместе трое брилось,
Ну, а с тобою что случилось?
Приятель, у тебя личина…
Недельной давности щетина!
Тогда я просто промолчал.
И лишь сейчас всё рассказал,
Когда я стал и стар и сед,
А вам судить то быль иль нет!