Развал культуры - статья о стишках Тимура Кибирова

Сколько стоит развал культуры - критическая статья о творчестве Тимурв Кибирова
   
Представьте себе такую картину: хороший человек спал себе спокойно в саду под яблоней и вдруг ему на голову упало яблоко.  Мелочь, конечно. Почесать шишку, посмеяться и забыть. А он возьми да и расскажи об этом своим друзьям.
И тем бы тоже посмеяться и забыть. Но вспомнили друзья, что живём мы не в простое время, а в волшебное, когда желаемое можно выдать за действительное.
Конечно, человек, которому на голову свалилось яблоко – не Ньютон, но, во-первых, о законе всемирного тяготения что-то когда-то слышал, само его существование целиком и полностью не отрицает, а во-вторых, и сам когда-то что-то пытался изобрести, так что хоть и не Ньютон, но во всём подобен Ньютону – часто ли в реальной жизни яблоки на голову падают? Знак свыше! А дальше – дело рекламы и пиара. И вот уже по закону пиара мы имеем нового учёного, во всем сравнимого с Ньютоном.
     Передо мной лежит книга в полутвёрдой чёрной обложке с крупным золотым теснением «ПОЭТ». На лицевой стороне имя автора «Тимур Кибиров в честь присуждения Российской национальной премии «Поэт»». Книга эта – дар мне от одной хорошей поэтессы с вопросом: «Игорь Олегович, что это?!» Странный вопрос, поскольку уже на пятой странице написано чёрным по белому: «Российская национальная премия «Поэт» учреждена Обществом поощрения русской поэзии при поддержке РАО «ЕЭС России» в апреле 2005 года как награда за наивысшие достижения в современной русской поэзии. Согласно статусу премии, ею могут быть награждены только ныне живущие поэты, пишущие на русском языке, безотносительно к их национальности и месту проживания... Разделение премии между двумя или более лауреатами и присуждение премии посмертно не предусматривается. Право номинации (выдвижение на соискание премии) принадлежит только членам Попечительского совета Общества поощрения русской поэзии, созданного по инициативе группы литературных критиков и литературоведов при поддержке РАО «ЕЭС России»... Помимо присуждения Российской национальной премии «Поэт» Общество поощрения русской поэзии намерено развернуть широкую деятельность по привлечению общественного внимания к современной поэзии, поощрению творчества молодых, ярко заявивших о себе поэтов, а также исследований в области классической и современной русской литературы».
    Очень полно, ясно и доходчиво написано, что Общество определило именовать русскими поэтами поэтов, пишущих на русском языке. Раньше да и теперь  у нас в России таких поэтов было принято нызывать  «русскоязычными поэтами», «безотносительно к их национальности и месту проживания». На сорок восьмой странице – состав Попечительского совета Общества поощрения русской поэзии и состав Жюри Российской национальной премии «Поэт». Пожалуйста, запомните эти имена, научные звания и должности, очень важно для дальнейшего понимания вопроса:
- Дмитрий Петрович Бак – критик, кандидат филологических наук, профессор РГГУ;
- Николай Алексеевич Богомолов – доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой литературной критики МГУ;
- Яков Аркадьевич Гордин – писателоь, историк, соредактор журнала «Звезда» (Санкт-Петербург);
- Александр Семёнович Кушнер – лауреат премии «Поэт» 2005 (Санкт-Петербург);
- Александр Васильевич Лавров – доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАН (Санкт-Петербург);
- Самуил Аронович Лурье – писатель, критик (Санкт-Петербург);
- Андрей Семёнович Немзер – критик, кандидат филологических наук, профессор, обозревательгазеты «Время новостей»;
- Олеся Александровна Николаева – лауреат национальной премии «Поэт» 2006;
- Владимир Иванович Новиков – критик, писатель, доктор филологических наук, профессор МГУ;
- Ирина Бенционовна Роднянская – критик, член редколлегии «Новый мир»;
- Сегрей Иванович Чупринин – доктор филологических наук, профессор, главный редактор журнала «Знамя»;
- Олег Григнорьевич Чухонцев – лауреат национальной премии «Поэт» 2007; председатель жюри 2008 года.

       Надо отдать должное организаторам национальной премии «Поэт», - состав жюри и Попечительского совета внушает уважение и доверие. Как удалось собрать столь представительный коллектив специалистов? Кто инициатор столь мудрого и далекосмотрящего проекта? «Общество поощрения русской поэзии намерено развернуть широкую деятельность...» Так и видится за данной организацией человек умный, волевой и решительный. Не сам ли Анатолий Чубайс, глава РАО «ЕЭС России»?
       Книга небольшая, она состоит всего из 48 страниц мелованой бумаги высокого качества. Однако, вполне достаточно места, чтобы в наилучшем виде представить победителя Тимура Кибирова. Жаль только, что нет выходных данных книги – кто издатель, каков тираж. Тайна, покрытая мраком. И это немного странно. Странным кажется и то, что в книге представлены всего 14 стихотворений автора, взятых из разных лет (даты написания присутствуют), по-видимому, самых лучших, как это бывает принято при представлении автора-победителя. А ещё десять страниц книги занимают критические, а правильнее сказать,  хвалебные отзывы о творчестве  самого Тимура Кибирова людей, чьи должности и звания не должны позволить читателю усомниться в их авторитетности в данном вопросе. Вот эти десять страниц и составляют суть книги! Вот они-то и интересны, с какой стороны ни поверни.
       Давайте выберем следующую схему для путешествия по творчеству Тимура Кибирова: я буду цитировать рецензии уважаемых представителей поэтического всеобуча и подкреплять их, если удастся строками автора. Начнём по порядку...

      Александр Архангельский: «...Там, где запечатлевается «советский стиль», реанимируются 50-е годы, создаётся бессмертный образ «девушки с веслом», не обойтись без радиогимна «стенам древнего Кремля»; там же, где с детской доверчивостью говорится о непонятной, необъяснимой, алогичной, иррациональной любви к этому вот, какое есть, отечеству, неизбежно присутствие пионерской песенки «То берёзка, то рябина...» На этом языке многие в 70-80-е годы пытались выразить зарождающееся отечестволюбивое чувство, а последующее воспитание и самовоспитание мало что добавило к этому языковому опыту:
                «Это всё моё родное,
                Это всё ***-моё!»
Но это и есть – его истинная цель – сказать о том, о чем уже, кажется и невозможно говорить (...) Именно поэтому сквозной темой кибировской поэзии и становится языковая трагедия русской культуры, одновременная неизбежность и невозможность исполнения «дарования как поручения».

       Из стихотворения «Лирическая интермедия». Этим стихотворением начинается книга. Так сказать, визитная карточка автора:

Ай, спасибо, друг мой милый,
Ах, прекрасный бурундук!
До свиданья! До могилы
Я с тобой, любезный друг!
Я иду, иду в Россию,
Оглянулся – он стоит.
Сквозь пространства роковые
Моцарт мне вослед глядит.
Машет, машет треуголкой,
В золотом луче горя,
И ему со Вшивой Горки
Помахал ушанкой я.
Гадом буду – незабуду,
Нашей дружбы, корешок,
Ведь всегда, всегда со мною
Твой смешной бурундучек.
И под ватничком пригревшись,
Лапки шустрые сложив,
Он поет, а я шагаю
Под волшебный тот мотив.

       Сергей Гандлевский: «...Воинствующий антиромантизм Кибирова объясняется тем, что ему стало ясно: не призывать к вольнице в пору сейчас поэту, а быть блюстителем порядка и благонравия... Недовольство собой, графоманская жилка, излишек силы заставляют Кибирова пускаться на поиск новых и новых литературных приключений».

      Из стихотворения «Эклога»

Уж огурцы в цвету, мой нежный друг. Взгляни же
И, ангел мой, пойми – нам некуда идти.
Прошедший дождь проник сквозь шиферную крышу
И томик намочил Эжена де Кюсти.

        Олег Чухонцев: «... Принято считать Кибирова иронистом. Это не совсем так. Жанр его – ироническая элегия. С обэриутских времён у нас появился и расцвёл тёплый абсурдистско-графоманский стиль, стилёк, идущий от графа Хвостова и капитана Лебядкина, от домашних стихотворных альбомов периода всеобщей полуграмотности... Если он и пользуется сильными средствами, в том числе так называемой обсценной лексикой... то делает это с исключительным тактом, добиваясь большей выразительности. И тут я не могу не отметить, может быть, самую сильную сторону его дарования: чистое вдохновение стиха, да простят мне это старомодное понятие, тот «магический кристалл», который и превращает обыденность и прозу жизни в поэтическую реальность...»

       Из стихотворения «Вместо эпиграфа»

Когда сквозь синих туч на воды упадёт
Косой последний луч в осенней тишине,
И льётся по волне, и долго остывает, -
Не страшно ли тебе? Не стыдно ли тебе?

       Лично мне страшно. И стыдно. Как это можно было всего в четырёх строчках так исковеркать, испоганить русский язык?  «сквозь синих туч на воды упадёт» Как можно было так запутать во времени глаголы!  «Упадёт и льётся».

       Андрей Левкин: «Тимур Кибиров – самый трагический русский поэт последних десяти лет (как минимум, учитывая и Бродского). Трагизм Кибирова является следствием, например, даже таких его ходов, как переиначивание и перевертывание цитат; ему приходится тут стать трагиком хотя бы потому, что цитаты вот оказались такими непрочными, что допускают себя переиначивать».

       Наверное, Андрей Левкин не знает, что перевертывание и переиначивание цитат – это самый излюбленный ход графоманов. Тот, кто ничего не способен придумать сам, этим и занимается. И в дальнейшем мы увидим, что переиначить можно всё вплоть до Библии, было бы желание и не было бы совести.

        Из стихотворения «Чуть правее луны загорелась заря»

Скажем так – почему это всё, почему
Это всё? Ну, за что же, зачем?
Есть ли Бог? Да не в этом ведь дело совсем!
Он-то есть, но видать по всему,
Он не то, чтобы нем,
Он доступен не всем,
Я его никогда не пойму.

        Леонид Костюков: «... мы ценим его стихи за то же, за что ценят хорошего собеседника. За юмор, ум, точность, вкус, меру, культуру. (Кстати, американцы хвалили Бродского примерно по тому же списку). Если Тимур вступает в своих стихах в полемину – не с нами, а с кем-то глупым и чужим, - то автор не просто прав, а тысячу раз прав. Мы целиком и полностью на стороне поэта».

        Да уж кто бы сомневался! Если не с нами, значит, - глупый и чужой? По крайней мере, честно. И к этому разделению на «своих» и «чужих» мы ещё вернёмся.

        Из стихотворения «Даёшь деконструкцию! Дали»

И, видимо, мира основы
Держались ещё кое-как
На честном бессмысленном слове
И на простодушных соплях.

       Олег Лекманов:  «Хорошо помню, как в конце 80-х годов мы с друзьями открыли для себя стихи Тимура Кибирова. Это было ощущение, близкое к счастью: появился наш поэт. Наши мечты, нашу ненависть, наши страхи, наши кухонные разговоры он отчеканил во времяустойчивые, потому что – стихотворные, строки. Он стал голосом нашего и предыдущего поколений, сказал за нас то, что мы должны были сказать, но по косноязычию не умели».

       Из стихотворения ***

Блоку жена,
Исаковскому мать.
И Долматовскому мать.
Как мне прикажешь тебя называть?
Бабушкой? Нет, ни хрена...

Тещей скорей...

Ошеломлен я ухваткой твоей,
Ширью морей разливанных и щей,
Глубью заплывших залитых очей,
Высью дебелых грудей.
Мелет Емелька, да Сенька дурит,
Мара да хмара на нарах храпит
Чара визжит-верещит.
Чарочка – чок, да дубинушка – хрясь!
Днесь поминаем, что пили вчерась,
Что учудили надысь.
Ась, да авось, да окстись.
Что мне в тебе? Ни аза, ни шиша.
Только вот дочка твоя хороша,
Не по хорошу мила.
В Блока, наверно, пошла.

         Елена Фанайлова: «Он один из самых популярных русских поэтов. Его стихи вошли в учебник по русской литературе ХХ столетия. Его творчество приводят в пример, когда говорят о постмодернизме.  Кибиров всё время переиначивает классические цитаты, делает их смешными и современными. Читатели любят его потому,что он удивительно человечный поэт, а также пользуется привычными формами русского стихосложения, то есть рифмой и метрами. Иногда те же самые читатели ругают Кибирова за употребление ненормативной лексики... Между тем он типичный моралист».

        Смешно, правда? «...один из самых популярных русских поэтов... Читатели любят его потому... что он... пользуется привычными формами русского стихосложения, то есть рифмой и метрами... те же самые читатели ругают Кибирова за употребление ненормативной лексики». За то уже любят, что есть рифма и метры. Честно сказать, у него с этим напряг. Ну, а в какой учебник вошли стихи «типичного моралиста», употребляющего «ненормативную лексику», обещаю, я найду. А у Елены Фанайловой, женщине, судя по имени, хочется спросить: «Вы не против, чтобы ваша дочь учила ненормативную лексику в школе?»

        Из стихотворения ***

Большое спасибо, Создатель,
Что вплоть до последнего дня
И праздным и дуроковатым
Ещё сохраняешь меня...

За легкую, легкую лиру,
За легость мою на подъем,
И что не с прогорклого жиру
Бешусь я на пире Твоем!

Спасибо за мозг и за фаллос,
За ухо, и горло, и нос,
За то, что так много досталось,
И как-то само утряслось,

Что не по грехам моим судишь,
А по милосердью Твому,
И вновь беспроцентную ссуду
Вручаешь незнамо кому...

Что праздность мою наполняешь
Своим драгоценным вином
И щедрой рукой подливаешь,
Скрывая скудельное дно...

Спасибо. И ты уж прости мне,
Что толком не верую я,
Что тостом дурацким, не гимном
Опять славословлю Тебя!

Так выпьем пол первой за астры,
Нальем по второй – за исход,
По третьей наполним, и баста,
Ведь троицу любит Господь!

         Михаил Гаспаров: «Поэты обычно не любят, когда хвалят их ранние стихи: им кажется, что это обидно для их теперегних стихов. Я прошу позволения нарушить этот этикет и сказать о ранних стихах Кибирова – стихах-цитатах, стихах-монтажах, стихах-цинтонах. Был такой латинский жанр «центоны»: стихи, составленные целиком из чужих строчек. На это были похожи поэмы Кибирова восьмедисятых годов – такие, как «Сквозь прощальные слезы» и «Льву Рубинштейну»; описание отходящего советского времени словами и строчками этого самого советского времени, а заодно и досоветского. Напоминаю почти наудачу строчки из послания Рубинштейну.

Солнце всходит и заходит,
Тополь листья теребит.
Все красиво, все проходит.
«До свиданья», говорит...
Наших деток в средней школе
Раздавались голоса.
Жгла сердца своим глаголом
Свежей «Правды» полоса...
То березка, то рябина,
То река, а то ЦК,
То зэка, то хер с полтиной,
То сердечная тоска!..
По долинам и по взгорьям,
Рюмка колом, комом блин.
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!..

Смешно? Смешно, хотя говорится в этой поэме, ни много ни мало, о конце света, и оптимистический конец приделан к ней больше по инерции бодрого стихотворного размера. Размер этот называется четырехстопный хорей, и он умеет делать веселым, народным и песенным почти все, что им ни пишешь. Поэтому цитаты из Пушкина, Окуджавы, частушек и советских песен сплавляются здесь воедино без особого труда А теперь напоминаю поэму «Сквозь прощальные слезы». Внимание: стихотворный размер здесь другой, называется: трехстопный анапест.

« ... Никогда уж не будут рабами
Коммунары в сосновых гробах...»
В русской поэзии он (трехстопный анапест) звучит то Блоком, то Некрасовы, а свести Блока и Некрасова в один строй не так-то легко. А Кибиров сумел это сделать. Он привел их к одному знаменателю, и к какому? К советской массовой песне... Создать такой мощный звуковой образ – поверьте мне, как филологу – это не шутка, а подвиг...»

         Из «Двадцати сонетов к Саше Запоевой»
         20

Я лиру посвятил сюсюканью. Оно
Мне кажется единственно возможной
И адекватной (хоть безумно сложной)
Методой творческой. И пусть Хайям вино
Пускай Сорокин сперму и говно
Поют себе усердно и истошно,
Я буду петь в гордыне безнадежной
Лишь слезы умиленья все равно.
Не граф Толстой и не маркиз де Сад,
Князь Шаликов – вот кто мне сват и брат
(кавказец, кстати, тоже)!.. Голубочек
Мой сизенький, мой миленький дружочек,
Мой дурачок, Сашочек, ангелочек,
Кричи «Ура!» Мы едем в зоосад!

          Наталья Иванова: «Его поэзия проявляет в читателе весьма противоречивые чувства – все равно, как махнуть стакан портвейна, закусив его валидолом... Когда б меня спросили, «мастер» ли Кибиров, - ответ умозрительному Сталину прозвучал бы незамедлительно: конечно, мастер... «Все перепуталось» в языке, на котором говорят и думают в России: рядом, вместе звучат «контекст» и «параша», «утро туманное» и «дискурс с дискурсом». Для Кибирова «дикость» - новый словарь, а серебряный (ушедший) и даже гипсовый (уходящий) вызывает у него приступы иногда рвотной, но ностальгии... Для Кибирова нет области «плохого вкуса», нет нет вульгарного – любуясь, он помещает китч в высокое пространство. С холодным вниманьем посмотришь вокруг - /какая параша, читатель и друг!//Когда же посмотришь с вниманьем горячим,/увидишь всё это немного иначе.
Но и мастерство, это безусловное качество Кибирова-перфикциониста, отнюдь не исчерпывает особенности Кибирова-поэта. Между обманчивой наивностью и действительной изощренностью раскинулась, как его же, кибировская, Россия среди морей, - подлинная территория поэта: живой русский язык. Кибиров, постоянно пробующий его на зубок,вывернул новояз наизнанку, снабдив его легким, летучим центоном, - привил-таки лермонтовскую розу к гамзатовской осине».

         Из «КАРА-БАРАС, опыт интерпритации классического текста, А.Немзеру»

Идеал
Убежал...
(нет, лучше эквиритмически) –
Идеалы
Убежали,
Смысл исчезнул бытия,
И подружка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.
Я за свечку
(в смысле приобщения к ортодоксальной церковности),
Свечка – в печку!
Я за книжку
(в смысле возлагания надежд на советскую гуманитарную культуру),
Та бежать
И вприпрыжку
Под кровать!
(то есть – современная культура оказалась подчинена не высокой духовности, коей взыскует лирический герой, а низменным страстямЮ символизируемым кроватью как ложем страсти (Эрос), смертным одром (Танатос) и местом апатического или наркотического забвения (Гипнос))

Мертвых воскресенье чаю,
К Честертону подбегаю,
Но пузатый от меня
Убежал, как от огня.

Боже, боже,
Что случилось?
Отчего же
Всё кругом
Завертелось,
Закружилось
И помчалось колесом?...

...Вдруг из сей всемирной склоки
Подзабытый, чуть живой,
Возникает древний Логос
И качает головой...
... Я – великий древний Логос,
Коим созидался мир,
Форм предвечных Устроитель,
Слов и смыслов Командир!..

...Он ударил в медный таз
(коим по мысли лирического героя все накрылось)
И вскричал: «Кара-Барас!»...
...Тут либидо подскочило
И вцепилось промеж ног,
И юлило, и скулило,
И кусало, как бульдог...

...Вдруг навстречу мой хороший
Шестикрылый Серафим.
И презрительные рожи
Корчит Пушкин рядом с ним...

...А за ними и стишок:
«Сочини меня, дружок!»
А за ними и Эрот
(оставляем рифму «в рот!»)...

...Надо, надо Бога славить
По утрам и вечерам,
А ничистым
Нигилистам
(вариант – а засранцам-вольтерьянцам) –
Стыд и срам!
Стыд и срам!..

...И паки, и паки,
И ныне и присно –
Вечная слава –
Вечная память –
Вечная слава
Жизни!
Подымайте
Медный таз!

С нами Бог! Кара-барас!»

         Андрей Немзер: Суть поэзии Кибирова в том, что он всегда умел распознавать в окружающей действительности «вечные образцы». Гражданские смуты и домашний уют, любовь и ненависть, пьяный загул и похмельная тоска, дождь и листопад, модные интеллектуальные доктрины и дебиловая казарма, «общие места» и далекая звезда, старая добрая Англия и хвастливо вольтерьянская Франция, денежные проблемы и взаскание абсолюта, природа, история, Россия, мир Божий говорят с Кибировым (а через него – с нами) только на одном языке – гибком и привольном, яростном и нежном,бранном и сюсюкающем, песенном и ораторском, темном и светлом, блаженно бессмысленном и предельно точном языке русской поэзии. Всегда новом и всегда помнящем о Ломоносове, Державине, Лермонтове, Некрасове, Ходасевиче, Мандельштаме, Пастернаке. И – что поделать – Баратынском, Хомякове, Блоке, Маяковском. Не говоря уже о Пушкине.
Много чего хлебнув, ощутив мерзкий вкус страха и греха, зная о всеобщем нестроении и собственной слабости, Кибиров упрямо стоит на своем – не устает благодарить Создателя и пишет стихи... Так и сейчас – победно восклицая «С нами Бог! Кара-барас!», заполняя кириллицей поля «A Shropshire Lad»,  выстраивая волшебный дворец трех поэм, Кибиров остается Кибировым. Случай всякий впереди».

         А теперь давайте подводить итоги. Это, конечно, не всё, что можно было бы ещё добыть из данной книги, я упустил некоторые хвалебные эпитеты за ненадобностью, мне кажется, что всем и так всё ясно. Давайте сначала нирисуем образ Кибирова исходя из высказываний его пиарщиков, а потом составим его образ сами, исходя из его стихов.

        Образ пиарщиков: «Поэт, явившийся вовремя. Соловей перестройки. Мастер. Голос нашего и предыдущего поколений. Самобытный талант. Самый трагический русский поэт последних десяти лет. Его стихи любят за юмор, ум, точность, вкус, меру, культуру. Его стихи вошли в учебник по русской литературе ХХ столетия».

          Мне кажется, что этого уже достаточно для того, чтобы мы воспринимали  Тимура Кибирова, как живого классика, мастера слова и спасителя русского языка (вот только от кого?), если, конечно, мы поверим авторитетам.
         Но, увы. Мы не верим. И образ нам представляется совершенно другой. Благо, не во всем противоречащий пиарщикам – нашлись-таки среди них совестливые люди, которые не смогли обойти тот факт, что Тимур Кибиров при всех приписанных ему достоинствах – графоман. Да, самый обычный графоман, мало чем отличающийся от других графоманов. И если есть трагизм в личности Тимура Кибирова, как поэта, то этот трагизм и состоит в том, что он не поэт. И с другим выводом пиарщиков следует согласится, что появился Тимур Кибиров вовремя – в период перестройки, в период просветления ума, в период переоценки духовных и материальных ценностей, где и без него сумели бы разобраться, но это время и есть самое «золотое»  время для графоманов. Так шакалы, всё время следовавшие за львом в ожидании объедков от его кровавой трапезы, вдруг обнаруживают, что лев сдох и набрасываются на него и раздирают  - им уже не страшно – лев мёртвый. Мёртвый, но целый, не разложившися, червями не изглоданный. Шакалы приходят вовремя. И в отличие от графоманов, поэты всегда являлись и являются не вовремя, преждевременно, когда их не ждут и не хотят иметь. Так в древности все поэты и пророки были побиваемы камнями. Во времена инквизиции – сжигаемы на костре. В царской России в их сторону умело направлялась рука с пистолетом. В Советском Союзе поэты либо были доведены до грани отчаянья, либо расстреляны, либо сосланы «в края далёкие», либо за пределы страны. Русскоязычные поэты, равно, как и русские могут гордиться такими русскоязычными представителями еврейской нации, как Мандельштам, Пастернак, Галич, Бродский. Но при всем моем уважении к ним, должен с полной уверенностью заявить, что все вышеперечисленные поэты никогда не были «русскими поэтами», потому что между понятием «поэт» и «русский поэт» существует труднопреодолимая пропасть, которая никак не касается национальной пренадлежности. Преодолеть её можно, только поняв и уразумев суть русской души. Русский поэт, это не тот поэт, который писал или пишит стихи на русском языке, это не тот поэт, который творил или творит в досоветское, советское или постсоветское время, русский поэт – это поэт Святой Руси. Святая Русь существовала всегда: до, во время и после, независимо от государственного строя и правителя. Святая Русь была, есть и будет. Поэты Святой Руси, впитавшие в себя идеалы православия, не пишут стихи, а дышат ими. Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Есенин, Рубцов... считать – не пересчитать. «Да будь ты хоть негром приклонных годов!» Так что, господа евреи, не надо вводить народ в заблуждение и путать понятия. Что касается Тимура Кибирова, то он даже до звания поэт не дотягивает. Графоман. Это звание, скорее, относится к его диагнозу, чем к его творчеству. Графоман с психо-сексуальным расстройством. Иначе, чем объяснить его изуверское поругание детской святыни – стихотворения «Мойдодыр», кстати написанного замечательным детским русскоязычным поэтом Корнеем Чуковским?
И никакой Кибиров не «соловей перестройки», так как каждый соловей что-то поёт, а Тимур Кибиров не поёт, а лишь повторяет да переиначивает, и если он и сравним с какой-нибудь птицей, то, скорее всего, с попугаем. Попугай тоже всё повторяет за всеми – и серьёзное, и матерное, и великое, и низкое, и «по фене», а всё получается смешно.  А у Тимура Кибирова, попугая перестройки, и не смешно, и не грустно – пошло и цинично, и кощенственно. Или у меня проблемы с юмором? Пожалуйста, профессора-хохотунчики Николай Алексеевич, Александр Васильевич, Андрей Семёнович, Владимир Иванович, Сергей Иванович подскажите, где здесь смеяться?
«Гадом буду – незабуду,
Нашей дружбы, корешок...»
«Мара да хмара на нарах храпит
Чара визжит-верещит.
Чарочка – чок, да дубинушка – хрясь!
Днесь поминаем, что пили вчерась,
Что учудили надысь.
Ась, да авось, да окстись»
«Спасибо за мозг и за фаллос...»
«То зэка, то хер с полтиной...»
« ... Никогда уж не будут рабами
Коммунары в сосновых гробах...»
«Пускай Сорокин сперму и говно
Поют себе усердно и истошно»
«Это всё моё родное,
Это всё ***-моё!»
«И презрительные рожи
Корчит Пушкин рядом с ним...»
«А за ними и Эрот
(оставляем рифму «в рот!»)»
«С нами Бог! Кара-барас!»

       Здесь негде смеяться, потому что мы имеем дело  не с юмором, а со злопыхательством больного и завистливого к чужому творчеству человека. И всё-таки, какой  бы я был критик, если бы не сказал пару слов о хорошем! Вот что самое путёвое написал Тимур Кибиров, и это тоже было представлено в данной книге, цитирую отрывок:

«Что хочется грохнуть по стёклам в сердцах,
В истерику впасть,
Что лёгкого легче предать и проклясть
В преддверье конца.
И я разеваю слюнявую пасть...»

       И лично мне Тимур Кибиров не интересен ни в каком ракурсе, и разбирать его творчество – считаю занятием пустым и неблагодарным, сравнимым с копанием в дерьме. Поэтому выражаю самое глубокое сочувствие всем тем, кто получил задание расшвырять это дерьмо лопатой и добыть оттуда хоть грамм непереваренного слова. И вот эти-то, дерьмокопатели, для меня и представляют неподдельный интерес. Что их заставило взяться за это грязное дело? Или кто надоумел их на это?
     Сам факт выдвижения графомана на российскую национальную премию «Поэт», считаю низкой провокацией.  Чего этим фактом хотели добиться устроители? Чтобы мы русские люди, не утратившие честь и совесть, разумеющие в вопросах русского языка, русской культуры и русской поэзии, умеющие адекватно оценивать ситуацию, бросились на баррикады с криками : «Бей жидов, спасай Россию!»? Такое проявление русофобии со стороны провокаторов можно объяснить только желанием русскоязычного меньшинства добиться обратного эффекта, то есть спровоцировать нас на действия, после которых было бы возможным объявить нас юдофобами.  Если дело в этом, то считайте, что у вас ничего не получилось, и именно потому, что мы способны адекватно оценивать ситуацию. И, простите меня, но это деление на «ваших» и «наших», не нами придумано, но вами обозначено через высказывание Леонида Костюкова, который точно подчеркнул: есть вы – умные и есть мы – глупые. Может, в чём-то и глупые, но не настолько, чтобы не отличить русскую поэзию от рускоязычной графомании, выдаваемой за «истинно» русскую поэзию.
       А, может, всё дело в деньгах? Простите меня, читатели, чуть ни забыл. Цитирую: «Лауреату премии «Поэт» вручается диплом, нагрудный знак и денежное вознаграждение, сумма которого эквивалентна 50 000 долларов США».
Ах, вот почему Леонид Костюков разделил нас на «своих» и «чужих». Эта премия – для своих. И теперь становится понятным, почему эта чёрная книга с золотым теснением появилась в свет без выходных данных – она не была расчитана на широкий круг читателей, которые в самой читающей России, далеко не дураки. Эта книга – отчёт Попечительского совета и жюри конкурса перед теми, кто платит деньги. Это им, дуракам, надо было во что бы то ни стало доказать, что Тимур Кибиров – трагический талантливый русский поэт, что очередные 50 000 долларов США ушли по точному адресу. Хотя, наверное, больше, чем эта сумма, ведь всем, кто продал ум, честь и совесть, надо было заплатить. Как обидно видеть теперь в этой шайке-лейке Олега Чухонцева и Александра Кушнера. Но каждый выбирает сам.
Теперь уже не существует РАО «ЕЭС России». Анатолию Чубайсу вслед за развалом советской экономики удалось развалить и этот орган. Неужели, это была его идея, замахнуться на развал русской культуры и очернить русскую поэзию?
Вряд ли. Скорее всего, сама идея о поощрении русскоязычных талантов, кем-то ему подсказанная, Анатолию Чубайсу понравилась и он её поддержал. Потом, конечно, он об этом пожалеет. Ведь они его обманули. Кинули. Самого Анатолия Чубайса кинули и надули. Ай, да клоуны. Ай, да придумщики.
      Я ещё раз прошу вас, уважаемые читатели, запомнить имена и должности членов Попечительского совета, членов Жюри и Пиарщиков – кто знает, где ещё, на каком отрезке пути они захотят повторить свою попытку очернения русской поэзии. Я напомню их намерения, которые звучат сегодня для нас, как угроза: «Общество поощрения русской поэзии намерено развернуть широкую деятельность по привлечению общественного внимания к современной поэзии, поощрению творчества молодых, ярко заявивших о себе поэтов, а также исследований в области классической и современной русской литературы»      

ВНИМАНИЕ  НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКОВ!
50 000 долларов США –
ЭТО БЫЛИ ВАШИ ДЕНЬГИ!


С Уважением. Член Союза Писателей России,
Поэт Игорь Козлов.