аккордеон

Я – старый-престарый аккордеон,
Я покрыт пылью забытых времён,
Мои клавиши помнят одеколон,
Что использовал мой хозяин.

Потом была его дочь, она вышла замуж,
Не выучившись играть на мне самых простых вещей.
Я остался в шкафу, и гамма моих клавиш
Скучала средь моли да бельевых клещей,
Меж калош, картузов и старых плащей
В чемодане, полном щелей.

Прошло двадцать не самых весёлых лет.
Дочь родила себе дочь.
В какой-то зимний воскресный обед
Они плакали, что отца уже нет,
Что какой он был гений, какой эстет:
Как курил махорку, любил кроссворды
И как без него невмочь.
И – какие он знал аккорды!
И – какие он песни пел!
Честно – я даже почти почувствовал,
Что на этих словах вспотел
От волнения: в моём присутствии
Вспоминали меня, как я хотел.

Дочь моего хозяина
Достала меня, протерла пыль.
Я боялся, что навсегда забыл,
Что в мехах может быть расстояние,
Что мой корпус навек застыл
И теперь никогда не растянется,
Звук не выйдет, мелодия - не появится.
Я подумал, что мне даже нравится,
Что неопытны руки её,
Может, только всё начинается?

И меня увезли далеко.
Я играл для семьи, я пел для гостей.
Мне было как-то почти легко,
Я привык к овалам её кистей,
Я был единственной музыкой этих стен,
А потом я снова попал в плен.

Если честно, я научился терпеть,
Я буду очень смиренно ждать.
Самая страшная в мире мука –
Это знать, что ты можешь петь,
Но не издашь, как назло, ни звука,
Если некому тебя достать,
Пыль с боков аккуратно стереть
И заставить что-то сказать,
От благодарности зазвенеть,
Многослойно затрепетать.

Может, я ещё встречу друга,
Что захочет на мне играть,
Как знать.

16.11.9