Три сказки

1.



Алёнушка с обёртки шоколада,
кровинка космонавта Андриана,
глазами просит братца:"Пить не надо! -
Ни клятвы с губ, ни ржавчины из крана..."
Президиум-призвездиум поднимет
мартышечьи пергаментные лапы -
и из камней Афгана душу выймет,
и выморит Советы тихой сапой.
Сверчков запечных вытравит мобила
болтливою магнитною волною.
Лишь в кротости ягнят сгустится сила,
чтоб агнец повторял вослед за мною
слова всё той же к Пастырю молитвы:
"Дай сна и яви на упорстве вдоха!

Зажги ешё над чернозёмом битвы
малиновый пожар чертополоха!"
Ещё кружит орбитой над планидой
майор Титов с улыбкой светло-честной,
но в местности, копытами изрытой,
нет Германа - и там темно и тесно.
И ты, Ванюша, подколодной ямки
не тронь - не пей из козьего копытца!
Нам, пасынкам кривоколенной мамки,
нельзя до срока правдой подавиться.
Алёнушка фольгою серебристой
шуршит, ловя губами невесомость
и, кажется, ещё лепечет: "Выстой!"
Но из суда, с амнистией "по чистой",
опять выходят: "разум, честь и совесть"...




2.



Летит над тёплой мальвою малява.
Малюй себе, Мальвинушка, малюй!
А ты, Морозов Павлик, птица-пава,
в бессмертье левой-правой маршируй.
Кружит вдогон за майской каруселью
фартовый, весь в наколках, мотылёк.
Подзуживает зюйд к питью-веселью,
и в мак макает кисточку восток.

Как семя, всепрощенье расплескалось.
Спеши, Мальвина, лепеты рисуй
малинника! И медуницы малость,
большим карандашом живописуй.
А тот малец с пропащими глазами
ни кумачом, ничем не виноват!
Не с Каином сморозилось, но с нами,
сегодня - как все тыщи лет назад.





3.



НапилАсь луна, свалилась зА гору.
Правит жажда неба на Руси.
Пьют планеты заполночь и загодя,
влёт, навскидку, Ньютоне, спаси!

НА гору опять вползла опухлая,
календарь забывшая луна -
стёртая, как рифмы из Апухтина,
стрёмная, как день Бородина.

Глядя ввысь, и я глотком не брезгую.
Но сейчас волнуюсь: самолёт
выпивши летит - железо резвое...
Вдруг луну он, тоже малотрезвую,
вдруг крылом с мигалкой зашибёт!