Я - тренер. Возвращение с войны

                Я  –  ТРЕНЕР
                (Возвращение  с войны)
               
                Моим детям - Жене, Ирине, Ане.
                Только память о вас, ребята, помогала мне выжить там,
                где выжить было нереально.
               
Разные биографии бывают у выпускников одного и того же педагогического института.

Некоторые читаются так:
19… г.  окончил школу.
19.. г.. поступил… окончил…
19.. г.  поступил на работу… работу... работу...


А некоторые так:
19… г.  окончил школу… поступил… окончил… поступил на работу…
Стрельба: 98 из 100 с обеих рук. Парашют: 360 прыжков. Коричневый пояс каратэ. Мастер спорта по самбо. Инструктор рукопашного боя.

19… . Подготовка... Подготовка... Подготовка...

19… . Небольшой особняк в тихом переулке около Гоголевского бульвара. 
     - Подумайте. У Вас есть право отказаться".
     - Я согласен".

19… г.  Афганистан. Кабул.  Кандагар. Советник по связям с общественностью. Это днем.
А ночью? Два каравана с оружием, исчезнувших без следов неизвестно куда. Серьезные проблемы у местных наркоторговцев. Кто-то из них тихо поплыл вниз лицом по волнам  мирно текущего Пянджа. Кто-то, как говорят, "ушел в горы и не вернулся".
Жесткая работа. Жесткие люди. Но несколько тонн белой смерти были уничтожены еще на дальних подступах к советской границе.

19… г. Чечня. Грозный. Гойское. Бамут. Село… . Село… Журналист, воспевающий доблесть "маленьких, но гордых". Бабник, трус и хвастун. Его презирают чуть ли не в открытую.  Но зато и не опасаются.
- Я не буду отвечать на твои вопросы, предатель!
- Бу-удешь! Именно на мои и будешь. Прямо сейчас и начнешь.
В открытом эфире: "Пятьдесят тонн "зелени" за голову этой собаки! Можете принести только голову!"
Санитарная "вертушка". "Ну, ты ж, капитан, и живучий!"

Журналистская "крыша" больше не нужна. Игра – в открытую.
Группа специального назначения. Спец – наз.
Спецназ!  Элита армии!

Вертолет стремительно теряет высоту.
Через разбитое лобовое стекло хлещет холодный  ветер. Пилот Володя Полянский с залитым кровью лицом с трудом удерживает вертолет. Но машина заваливается набок и как-то странно дергается, как будто клюет. Мы падаем.
Сколько нам еще осталось жить? Минуту? Две?
Без  паники! На тебя люди смотрят! И перекрикивая свист винтов:
- Вот что парни, садиться будем жопой на камни. У кого геморрой – расслабиться!
Лексикончик, конечно, не для девочек. Ну, так и не девочки сидят сейчас вместе с ним в падающем на скалы вертолете.

"Джихад!" Сквозь толпу, как нож через масло! Два выстрела в упор! И - тишина!

"Аллах акбар!" Стук автоматных очередей. И – тишина.

"Москва нас запомнит!"  Веером от бедра. Ответные пули чуть ли не волосы стригут. Патроны кончились. "Держи, уйдет!". Боль в прокушенном плече. Под ногтями – грязно-бурые комки.
Но зато – по-прежнему - тишина.

19…г. "Благодарю за службу, майор! Вы свободны!"

19... г. Взрыв!
19... г. Взрыв!
19... г. Взрыв!

20... г.   Москва.
Встречи. Звон стаканов: "За возвращение!" Рано или поздно: "Ну, как оно там было-то? Только по правде. Без фанфар".
Что ж, можно и без фанфар. Вот как оно было, если по правде-то. Уж не взыщите, сами напросились.
Холодок. Напряженные улыбки. Настороженные взгляды.
Отчужденность.

И вдруг, как-то раз... 
- Ты убивал людей?
- Я воевал.
- Это все - красивые слова. На самом деле ты убивал людей. У вас у всех -  не просто руки в крови. Тебе и таким, как ты, нравится убивать. Тебя же именно этому учили, а ты с удовольствием учился. Именно за это ты майора получил, за это! Что – не так?
- Слушай, ну как ты можешь?
- Вот так и могу. У вас в спецназе  майоров за что дают? За строевую подготовку? Не надо ля-ля!  Ты и такие, как ты, все вы – убийцы в душе, Вова. И ты сам это знаешь лучше меня. Тебе мальчики кровавые по ночам не снятся?
- Ты, что, серьезно?
- Вполне. Ты в зеркало на себя давно смотрел? Ты же, как сжатая пружина. Ты на загнанного волка похож. Ты же на человека не смотришь. Ты прицеливаешься.
Ты был другим. А сейчас…Хочешь честно? Я думаю, ты уже никогда не станешь нормальным человеком.

Я не понял! А вы там были?!! Вы распоротые животы у беременных видели, пацифисты грёбанные?! Вы двадцатилетних солдат с выколотыми глазами представить себе не хотите?! Вы же живете, только потому, что конкретно до вас не успели добраться. Вас же уже начали взрывать и убивать. И не убили и не взорвали только потому, что  именно мы не пропустили их к Москве.
Что-то душит изнутри. Ненависть непонятно к кому. Там людей превращают в рабов, в подземных тюрьмах на цепях держат, а вы здесь в чистеньких решили поиграть! Москвичи зажравшиеся!

Бессмыслица!
Обида. Злоба.

Сын: "Знаешь, папа, все это -  как детектив из какой-то другой реальности".
Брат: "Только не грузи меня своими темами, ладно?".
Женщина:"Что ты не как все? Дерганый какой-то!"
Сержант: "Ваши документы, гражданин? Эх! Что же Вы не сдержались-то, товарищ майор?"

Острое чувство одиночества.
В груди кусок льда. Водка уже не берет. Бессонница.
К кому идти?!  И зачем?
Чувств никаких. Три бессонных ночи подряд.  Тупой взгляд в стену. Мне уже все равно.
И – вдруг. Это случилось как-то ночью.
Фотография дочери. Худенькие плечи. Две косички. Родное лицо. Большие лучистые глаза, глядящие куда-то в душу.
И я реально услышал ее голосок:
- Папа, как хорошо, что ты остался живой!"
А-ах! Что ж, ты делаешь, Анечка?! В груди, как осколок повернулся, и что-то там задел. В сердце ударила острая боль. Перехватило дыхание.  Как будто нарвался на выстрел.
И что-то в глубине, взорвавшись, понеслось изнутри наружу через горло. И вышло даже не криком, а каким-то утробным рычанием.
Льда в сердце больше не было. Но в груди осталась - пустота. И я знал: я должен ее чем-то заполнить. Это я знал точно: если я на этот свет родился,  я должен выжить. И жить дальше!
Я понял: за меня это не сделает никто. Я должен вытащить себя сам.
И настало утро.

Московский Центр НЛП*. Здесь принимают всех. Техники "по шагам". Что-то прояснилось. Но я хочу идти дальше. Мастер НЛП. Тренер. 
Тренинг "фиолетовых"**. Здесь тоже принимают всех. "Что ты чувствуешь, Володя?" Впервые за много лет я заплакал.  И впервые мне было не стыдно плакать. Но я хочу идти дальше. Инструкторский семинар в Питере.
Но сколько же нас, таких, по России! Ох, много! Поэтому я пойду дальше.
Академия профессиональных психотерапевтических мастерских. Лиля и Алёна. Психологи милостью Божьей и просто хорошие люди. Спасибо вам, дорогие мои учителя. Я не самый лучший ваш ученик, но все равно – спасибо за все.

Три с половиной года учебы.
И вот… Я – психолог-консультант. Не похож я ни на доктора Фрейда, ни даже на доктора Курпатова. Из меня не сочится благостная доброта. Ко мне не ломятся жены "новых русских". А также истеричные "звезды", с трагическим надломом несущие крест своих розово-голубых ориентаций. Но зато "афганцы" и "чеченцы" рассказывают мне то, чего они никогда и никому другому не расскажут. Потому что мы с ними друг друга – чувствуем. Мы говорим на одном языке. Даже когда молчим. У нас с ними один на всех - на всю жизнь - застыл в горле холодный комок слез и ненависти.
"Повесть о настоящем человеке" этой войны пока еще не написана.
Но я знаю: передо мной – те самые, настоящие люди. И я помогаю им снять хотя бы часть той непомерной тяжести, которую они несут в себе.

Но это не спасает от проблем меня самого. По мельчайшему поводу - ненависть и мгновенная готовность к броску в горло.  Без различия роста и веса того, кто подал этот повод.  Необходимо все время себя контролировать. Это обессиливает и появляются мысли о том, что "едет крыша". С этим надо решать. Иначе, рано или поздно, я действительно на кого-нибудь брошусь. И тогда ...
Даже думать об этом не хочу.

И так же, как приходили ко мне,  я сам пришел на консультацию к психологу.
- Коллега, у меня проблемы. Я хочу их решить.
Дама-психолог.
- На что похожа Ваша ненависть?
- Это, как взрыв в груди и вспышка света.
- Вспоминайте, когда этот было в первый раз?
И … Откуда-то выплыло…

Память детства. Мне шесть лет. Дальний Восток. Деревянные двухэтажки, где живут семьи офицеров.   Мы с младшим братом играем в куче песка. Наши игрушки топчут деревенские парни. Крик брата. Страх и ненависть.  Бросок в горло обидчику. Я сжимаю дергающуюся под пальцами трубку его горла.  При этом я не вижу его лица, Наверное, чтобы не видеть, какой он здоровый. 
Он побежал. Он бежал, старался отодрать меня от себя и хрипел. А я болтался на нем, намертво вцепившись ему в горло.
И я чувствовал, что он меня - боится!
Надо же! Вон, откуда это. Ну, что же, потом не раз пригодилось.

"Психологиня":
- Я Вас понимаю. Вас, как и многих бывших офицеров, мучает чувство вины.
Что-о!? Вины?! Ах ты, ж...!  Телка ты московская! Да ты живешь-то только благодаря таким, как я! Твой дом не взорвали только потому, что в России еще есть люди, умеющие стрелять первыми!

Я вылетаю из раппорта***. И молча выхожу из кабинета.
Свои проблемы я решил в другом месте. И с другими людьми.
Из мира психологических консультаций я ушел в мир бизнеса. В мир трудных продаж и нелегких переговоров.
Туда, где ежедневно сражаются за результат. И сегодня я, как и раньше, имею право сказать: "Делай, как я!"
Я – бизнес-тренер.  Специалист по продажам.
И, говорят, не самый плохой.
               
                Владимир Азаров

* НЛП и дальше ** "фиолетовые" – названия различных направлений практической психологии.

*** Раппорт – состояние полного взаимопонимания и доверия между психологом и клиентом во время психологической консультации.