По дремучему лесу, вдали от селений

По дремучему лесу, вдали от селений,
Там, где вьются изгибы дорожек забытых,
Шел простой паренёк с алюминиевой битой,
Просто шёл, без боязни и разных сомнений.

Ночь стелилась по небу подбитой вороной,
Распрямлялись тягучие сонные тени,
И земля, отдыхая от лишних волнений,
Поглощала потоки остывших фотонов.

Темнота не смущала бродягу ни капли,
Просто пёр напролом, хоть завалы, хоть топи.
А лягушки таращились: кто же так ходит,
И вдогонку парнишке обиженно квакали.

Вскоре лес онемел, в паутине увязши,
И сухие колонны погибших деревьев
Рты ощерили словно голодные звери.
А за сломанной елью, от света подальше,

Что-то двигалость странно, так ломанно, вязко,
Испугался бы каждый: и смелый, и храбрый.
За стволом показался вампир-Чупакабра,
Исполняя безумную древнюю пляску!

Парень стал, и сквозь субы сказал: наконец-то
Я нашёл тебя проклятый вор и убийца.
Ты хотел кровью нашей скотины напиться,
Погоди-ка, сейчас я задам тебе перца.

Размахнувшись с плеча, он ударил со свистом,
Алюминий впечатался в череп вампира.
Велика и страшна молодецкая сила -
Чупакабра застыл окровавленным выступом.

Вот и всё - крикнул парень - с ворами покончил,
Говорил, разберусь я с ночными убийствами.
Он не видел, что сзади фигура нависла
И тянула к нему когти острые очень.

Вот движение резкое - тело распорото.
Печень вырвана грязною лапой когтистой.
И в секунды последние собственной жизни
Паренёк прошептал еле слышно: как холодно.

Дико в небе светясь, звёзды выли от ужаса,
И срываясь, горящими льдинками падали.
А в деревне неделю родители плакали,
Слыша хохот, что с ветром над елями кружится.