Просто такая сильная любовь...

Он был безумно влюблен. Влюблен так, что время от времени захлебывался в нахлынувших чувствах, и тогда сердце, - красивое, как и все остальное его тело, - сжималось до размера пухленького маленького детского кулачка. Совсем такого, какой был у него каких-нибудь лет двадцать назад.
Он был Мишей. Миша был молод. Молод и красив. В тот день, когда по особенному кажется, что лето только разгоняется, чтобы с налету проскочить шлагбаум осени и помчать по просторам вневременного «русского поля», запорошенного белым снегом и серыми сумерками. Миша шел по Арбату домой и думал, что безмерно устал. Дома его никто не ждал и ничто не ждало…дома он рассчитывал в одиночестве, в тишине квартиры подумать о своей Любви.
Его Любовь была счастливой, как детский праздник с клоунами, и взаимной, как испуг для припозднившихся санаторских гуляк, столкнувшихся в темноте на лесной мало освещенной тропинке.
Поворачивая в сторону метро, Миша, опомнившись, остановился, глубоко вздохнул и побрел за снедью для своей кошки Шанталь которая ждала не столько своего хозяина, сколько то, что он ей принесет. Метрах в пятидесяти от магазина ему повстречались «Идущие вместе» (против алкоголя, никотина, наркотиков и других маленьких прелестей человеческой жизни) девушки. Судя по их надрывистому смеху, жарким глазам, лицам, шли они «за еще». Миша угрюмо посмотрел на них и вспомнил маму. «Свора», - свел свое размышление до минимума Миша, сделал еще несколько десятков шагов и вошел в магазин.
Позорящих лолитин возраст дев он не любил, как не любил он весь женский пол. Миша любил только свою Любовь. Дома, накормив Шанталь до механического мурлыканья и слегка поев сам, он стал собираться на работу – в ночной клуб, где он по долгу своей нелегкой ночной службы танцевал, иногда даже стриптиз.
«Вообще работа меня эта устраивает, - сказал он как-то приглушенным голосом одному своему «псевдо»другу, - работа как работа, только вот клеются всякие, а это – не есть рулез». И это было чистой правдой.
Этой ночью, оттанцевав свое, он пил минералку в баре и думал о своей Любви. «Любовь, - думал он, взбалтывая пузырьки в стакане, - это как…». «Мааалаадой чеэловекк мне вы, знаетеэ, мне любо как вы это…даааавайте того…выпьем. Со мной», - вымолвила одетая в девушку женщина, замаскировавшая косметикой и не пригодной для ношения в приличных местах, каким безусловно не является данный ночной клуб, одеждой свой возраст, - Йаа Натша». Миша не любил, когда к нему так бесцеремонно подкатывают. Он вообще не любил подкаты. Любил он только свою Любовь. Ну, и, конечно, думать о ней. Но как работник сферы досуга не имел права отказать клиентке…и согласился выпить сока – другого на работе не употре****л. Наташа предложила не входящие в сферы Мишиных интересов темы разговоров и навязчивое, как бы случайное, поглаживание его ноги под серебристой барной стойкой. Та вышло, что все же кроме сока, он выпил еще что-то, а затем неоднократно повторил, а потом еще и еще…
…Наташина кровать была мягка, но скрипуча, правда, видимо, не настолько, чтобы разбудить омраченное алкоголем Мишино сознание. Утром, во время невнятного завтрака с Наташей и ее не особо торопящимся в школу сыном-старшеклассником Костей, Миша, думая о своей Любви, решил для себя все.
Подъезжая к своему дому на такси, Михаил приметил небольшой магазинчик. В нем он приглядел внушительного вида бритву, за которую без раздумья выложил все оставшиеся деньги. Покупкой решил воспользоваться при первом же случае.
Как это бывает по пятницам, около 4 часов ночи Мишу сменил на подиуме другой танцор. Чуть измотанный он, прислонившись к шероховатой стене, снова пил минералку, которую считал полезной, и смотрел на танцующих вокруг людей. Он думал о своей Любви. Светясь под ультрафиолетовыми лампами, от толпы танцующих отделилась и подошла к нему девушка того определенного сорта, что будь ты хоть последним мужчиной на земле, ни за что не подойдет знакомиться первой. Подошла и достаточно изящно представилась. Девушку звали, как ни странно, Наташей. «Судьба», - подумалось Мише. Сегодня, а точнее уже вчера, у Наташи был день рождения, и она, напраздновавшись вдоволь со своими многочисленными друзьями и, разругавшись, как говорится, в пух и прах с молодым человеком, сбежала от них всех сюда, с целью провести ночь так, чтобы потом ее было за что пожалеть и поругать. Сев с приглянувшимся Мишей за столик в относительно тихом баре, Наташа и знать не знала, каким кошмаром закончится ее почти невинный флирт.
Проходя с Натой (так она попросила себя назвать где-то в середине разговора) мимо череды столиков, Миша остановился, как ему показалось, прямо посередине бара, и, словно на что-то решаясь, посмотрел своей спутнице в глаза. Наташа удивленно улыбнулась и с интересом стала смотреть на то, как чуть взволнованный Миша, путаясь кармане летних легких брюк, пытается что-то нащупать. Он оглядел лица жадных до экшена посетителей клуба и произнес достаточно громко : «Глупые люди, как же вы не можете понять, что в этом мире я люблю только одного человека, который любит меня не меньше, чем я его. Этот человек любит меня таким, какой я есть, и будет любить, каким бы я ни был. Этот человек – я. Я люблю себя». С этими словами Миша выхватил припасенную загодя острейшую бритву и изрезал свое лицо на лоскуты, такие мелкие, что ни один портной от медицины не сшил бы его никогда в жизни…