Одиссея

Фантомные боли  звериной души
                я чувствую в липких значеньях вещей,
Заученных видимым мной как-то раз
                в среде ипостасей лучины ничей.

Но центра сиянья не видно нигде.
                А точка отсчета - всего лишь гнездо.
Забыто - заброшено среди ветвей,
                внутри освещенное старой звездой.

Найду ли какой-нибудь ориентир
                и точку опоры, чтоб Землю свернуть? -
Вот так, проплывая по руслу огней,
                сдув с пальца пылинку, чье прозвище «суть»?

И боги - склонные к пробе пера -
                дивясь, наклоняют  кораблик небес.
Их лица застыли в осенних дождях,
                стеной отделяясь от звездных повес.

Ведь где это видано - вечность презрев,
                на холоде мерзнуть, дрожать на ветрах,
Из райских покоев сбежать навсегда,
                смиренье сменив на жестокость и страх?

Но в волчьих глазах отражаемся мы:
                кто съеден - рождается храбрым вдвойне!
Ни ад и ни рай - Гений новых светил -
                наш знак препинанья в безвестной войне.

В кулак помещая горсть рыхлой земли,
Ее голосами сейчас говорю:
«Когда снегопады меня замели -
Остались следы в этом белом краю»