Годовщина моей смерти ч. 1

                ГОДОВЩИНА МОЕЙ СМЕРТИ.
                Или исповедь жены «мента поганого».

Именно так. Красивые слова? Отнюдь.
Пуля в висок гарантирует смерть. Попадание мины в блиндаж унесет многие жизни.
А СЛОВО?
Оно порою сродни ядерному взрыву, последствия которого не только убьют многих, но еще много лет будут сказываться на  здоровье и судьбах людей.
Любезный мой читатель, не ради эфемерной славы и дутой известности пишу я эти строки. Сегодня я открываю перед тобой свою душу и верю, что моя боль и мои переживания найдут отклик в твоей душе и заставят задуматься над многим в нашей жизни. Немало найдется «скептиков», готовых осмеять меня. Флаг вам в руки! Обливайте грязью на здоровье! Мертвые срама не имут.  Только не дай вам Бог оказаться в нашей ситуации. Самому злейшему своему врагу не пожелаю испытать такое.
 
Год назад в мой дом ворвалась беда неожиданно и страшно. Вот название  статей: Милиционеры оказались мародерами.
Милиционеры - мародеры украли драгоценности жертв катастрофы «Боинга» в Перми
Мертвых пассажиров “Боинга” обокрали в милиции.
Эти статьи имеют прямое отношение к моей семье. Рассказ от первого лица редко появляется в печати. В данном случае произошло именно так. Я – жена  Урванцева Александра, уволенного « по беспределу» из МВД  старшины Дзержинского ОВД  г. Перми. Александр не знает об этой статье. Не имею привычки на каждый чих разрешение получать. Поводом к ее написанию послужила грязь и ложь, постоянно льющиеся на милицию в целом и на нашу семью со стороны СМИ, многих россиян и кучки некоторых нечистоплотных  «слуг государевых».

Страшная авиакатастрофа в г. Перми унесла 88 жизней. Счет неверный. Несколько десятков людей рикошетом задело, да так, что и их можно считать погибшими. Приношу искреннее соболезнования родственникам погибшего экипажа – в отличие от официальной версии, многие пермяки считают невиновными ваших отцов, мужей, детей и братьев.
Моя семья, как и вы, из числа «условно погибших». Предупреждаю сразу всех злопыхателей – в описании событий я не стану врать даже в одном слове.

Но по порядку:

Едва закончилась война в Осетии. Едва отошли мы от переживаний за чужих и близких людей, как грянула новая напасть – страшная авиакатастрофа в нашем городе. Самолет упал рядом с домом сестры мужа. Я уж не говорю о том, что заход самолетов на посадку   пролегает над нашим домом, а случись падение самолета на пять минут позднее, и не стало бы большей части миллионного города.
Были подняты все тревожные службы города. Срочно вызваны сотрудники МЧС, милиции и других подразделений независимо от пола, возраста и занимаемой должности.

 Это читать или смотреть  по телевизору в подобных случаях многим интересно. Есть старинная русская поговорка «назвался груздем – полезай в кузов». Так же рассуждают обыватели про работу Правоохранительных органов. Надел милицейский мундир – изволь выполнять, невзирая на чувства. В какой то степени это верно. Только любая медаль имеет две стороны, а мы по простоте душевной, часто забываем, что милиционеры не бездушные машины, не роботы. Они – люди из плоти и крови со всеми, присущими любому человеку достоинствами и недостатками. Каким бы жестким не был прием на работу в таких организациях, найдется определенный процент сволочей, что смогут обойти любые проверки. Или маленькая незаметная червоточина в душе со временем превратится в «хАрошую кучу  дерьма».
Вот про мародеров всем известно. А знаете ли вы, что на месте аварии одна из сотрудниц потеряла сознание, когда увидела фрагмент тела маленького ребенка? Она сама была молодой матерью. Вот вы представьте себя на ее месте – именно вам попалась часть изуродованной ножки малыша? Представили? Только после этого многих женщин убрали с места катастрофы.

И не нужно валить на моего мужа раскрытие служебной информации. Это и иные факты, которые вам покажутся секретными, то я получила ее совсем не от него. Если даже после пятнадцати лет совместной жизни об его участии в боевых действиях во время Афганской войны я узнала только из телевизионной передачи.
Рассказ пограничников. Время и место его службы совпали. На вопрос, почему никогда не рассказывал, получила краткий ответ – я давал присягу.

Мой муж в числе других милиционеров был срочно вызван на работу.  Высшим руководством нашего края было принято решение складировать большую часть вещей с авиакатастрофы в здании Дзержинского ОВД – имелись большие по площади помещения. Александр был старшиной этого отдела – у него по долгу службы были ключи от всех помещений отдела, и он отвечал за содержание здания и иного имущества ОВД. Ему было приказано помогать следственной бригаде (отдел только предоставил помещение, приемом и иными действиями занимались Транспортная прокуратура с прикомандированными к ним сотрудниками других служб). Кто принимал решение складировать все в тире, который был необходим ОВД для повседневной работы, и почему не использовали равный по площади спортивный зал, я не знаю. Хотя в спортзале имелись дополнительные комнаты, где следственной группе вполне можно было работать в более приемлемых условиях. Почему было привезено золото в отдел, и почему его не убрали хотя бы в сейф мне неведомо. Александр им предлагал для этого свободный сейф. Таких моментов и вопросов в этой истории немало. Я могу только предполагать причины и действующих лиц. Но выдавать свои домыслы за факты я не обучена.

Продолжим.
С первого дня, а именно с 14 сентября по 7 октября прошлого года мой муж по 14 – 16 часов ежедневно находился на службе. За это время у него был только 1 выходной. Имея хорошие профессиональные навыки учета и складирования, он помогал «прокурорским» разбирать и описывать привозимые с места катастрофы вещи. Вы снимки с места события видели?  Рассказы очевидцев слышали или читали о них? Вам самим было бы приятно все это своими руками перебирать, в том числе и мельчайшие части тел? А нюхать запах керосина, гари, человеческих останков? Именно этим пропахла вся одежда мужа. Многие вещи мне приходилось почти ежедневно стирать, а уж выветривать на балконе было просто необходимо. А если бы среди них были ваши знакомые, а то и друзья? А у нас были.
Половина погибших были нам хорошо знакомы. Со многими я была в дружеских отношениях. Погибла семья дочери друга. Маленькая девочка, которой я заплетала косы, носила на руках, рассказывала сказки, наслаждалась ее звонким смехом во время игры с моими сынишками. А позднее я радовалась ее школьным успехам, удачному замужеству и рождению первенца. И вот от этого дорогого для меня человека остались только кровавые ошметки. А мужу пришлось их перебирать. «Ну что за подвиг? Подумаешь невидаль» - скажете вы. А мы и не видим в этом героизма, как и другие сотрудники. Только КАК остаться равнодушным? Как выключить чувства? Александр не жаловался на тяжкую долю – просто приходил домой измотанным, потерял аппетит, плохо спал, почти совсем перестал улыбаться. А я ни о чем особо и не расспрашивала. Как никак жена милиционера и лишние вопросы задавать не положено.

Нам, как и женам военных, многое запрещено по определению. Нельзя задавать лишние вопросы. Нельзя лишний раз звонить на работу. Особенно если муж в наряде. Вернется ли живым и здоровым с выезда на происшествие или получит нож в спину? Скажете причем здесь хозяйственная должность и выезд на происшествие? Так не менее 4 дежурств в месяц в ГНР. А еще всякие усиления. Это преступления в милицейской среде широко освещаются прессой. А вот погибать при исполнении служебных обязанностей или в личное время при задержании злодеев должны молча и никому эти факты неинтересны. Еще и лопухами и неумехами обзовут, да непричастных, но неугодных начальству сотрудников за это накажут. А то и уволят «с белым билетом».