Клеопатра

                Клеопатра.

Легенды  гласят, что  Клеопатра  была  невиданной  красоты!За  ночь  с  нею – многие  готовы  были  отдать  свою  жизнь!
Возможно, в  Шершеле(в  100 км  восточнее  Алжира) –
Единственный  в  мире  портрет  Клеопатры!Хотя  есть  один – в  Британском  музее  и  один – в  Ватикане,но  они  менее  достоверны.


Ах, Клеопатра!  Ах, Клеопатра!
Царица  страсти, неги  и  любви!
Ах, Клеопатра! Ах, Клеопатра!
Мужскую  силу  ты  могла  зажечь  в  крови!

В  четвёртом  веке, ещё  до  нашей  эры,
Египет  к  Птолемеям  перешёл.
Распад  державы  македонской  шёл  без  меры,
Сам  Александр -   в  мир  иной  здесь  отошёл.


Вели удачно войны Птолемеи
И часть соседей покорилась им давно.
Сокровища казны их не скудели
И вообщем жили славно, хорошо.

Года минули. Время пролетело.
И от былых побед остался славы звук.
Тут время Клеопатры подоспело!
Седьмой по счёту, будем точны, друг.

Поскольку, старшая носила то же имя,
Но умерла и не прославилась никак,
А что седьмая Клеопатра натворила –
Наверно, то останется в веках!




Её отец, Авлет, был изгнан из Египта
За то, что римлянам казну свою отдал.
Вернулся всё же он, довольно быстро:
Габиний с Сирии солдат ему послал.

А предводительствовал ими Марк Антоний –
О ком потом пойдёт особый разговор.
В числе жестоких римских беззаконий –
Был Беренике  смертный приговор.

Но власть Авлет себе вернул недаром:
Он много денег Риму обещал
И в завещании был пункт, где римским правом
Престол – угодный Риму занимал.

Обычай был в Египте очень древний:
С сестрою брат вступал в невольный брак,
Чтоб не было в династии смешений,
Но Клеопатре брат не нравился никак.

И что мог предложить юнец безусый:
Ему исполнилось всего лишь десять лет,
А Клеопатра в восемнадцать, боже правый,
Могла пленить собой весь белый свет!

Итак, из шестерых детей Авлета
Дочь старшую сам Бог к себе прибрал,
Как Арсиноя умерла – тут нет ответа,
А Беренику сам отец на казнь отдал.

Остались два брата Птолемея:
Дионису – десять, Неоторосу – девять лет
И драгоценная, редчайшая камея,
Какой не видел больше белый свет!

Но Клеопатре муж попался очень скверный:
Он с евнухом Потином козни плёл,
Единолично управлять хотел, презренный,
А сам Потин большую власть обрёл.


Клеопатра, всё ж, сумела тайно скрыться
И в Сирии готовила удар:
Всё у Пелуссии должно было решиться,
Куда войска спешили, словно, на пожар.

Но в этот миг судьба вдруг кость метнула -
И Цезарем разбит был Гней Помпей,
И Клеопатра своё вОйско распустила,
Но войско сохранил муж Птолемей.

В Александрии суд был должен состояться,
Где свою волю должен Цезарь изъявить,
Но продолжал Потин изменой заниматься
И Клеопатре всячески вредить.

О том, что надо на суде ей быть в столице -
Ей хитрый евнух и не думал говорить,
А брат во всём винил свою сестрицу,
Её во всём пытаясь очернить.

Но Клеопатра козни мужа раскусила,
Составив хитрый, необычный, смелый план:
Слугу Аполлодора попросила,
Чтоб нёс в мешке её, не думая про сан!

И так, завёрнутой в мешок из пёстрой ткани,
В покои Цезаря слуга её принёс!
Тот восхищён был способом доставки
И красотой царицы той -  всерьёз!

Шестой десяток уже шёл ему в то время,
А Клеопатре всего лишь -  двадцать два!
Наверно, лёгкое всё ж это было бремя –
Увлечься красавицей сполна!

Причём, краса её не только поражала,
Но волновала всё мужское естество,
А обаяние, как дымкой окружало
Её фигуру и прекрасное лицо!


А голос был её столь необычен,
Казалось, что он в сердце проникал
И тон в манере обращенья непривычен:
Неотразимостью своей он привлекал!

Но красоты, наверно, было не довольно,
Чтоб Цезаря надолго так увлечь.
Тут ум царицы роль сыграл, бесспорно:
Игрой оттенков блистала её речь!

Ведь десятью она владела языками,
Была начитана, расчётлива, хитра!
В политике искусными делами
Власть укрепляла, и роль её росла!

Цезарь был защитой Клеопатры.
Велел он вместе править, как хотел Авлет,
Но Дионис с Потином строили раздоры
И нарушали завещания завет.

К тому ж, их населенье поддержало!
Так началась Александрийская война!
И десять тысяч воинов восстало!
И сила римлян была с ними -  не равна!

Пытался Цезарь до народа достучаться
И завещание Авлета огласил:
Клеопатре – с Дионисом оставаться,
А Нуаторосу с Арсиноей – Кипр вручил.

Но бунт народа это всё не потушило
И из Пелуссии Ахилл привёл войска.
В Александрию уже армия входила.
Укрылись римляне за стенами дворца.

Флот Цезаря был в гавани отрезан.
Чтоб не достался он врагу – его поджёг!
Горели здания вокруг, библиотека!
Пожару ветер хорошо ещё помог.


Атаки на дворец были отбиты.
Сам Цезарь героизм здесь проявил:
Когда уж сил не оставалось для защиты –
Он вплавь до берега доплыл!

Египтяне ультиматум предъявили:
Диониса, чтоб немедленно отдал,
Тогда б войну они немедля прекратили!
Он просьбу выполнил, но это был обман.

На помощь Цезарю с Востока спешил корпус.
У Мемфиса он в бой уже вступил.
Объединив своих две армии успешно,
Цезарь армию Ахиллову разбил.

Трагически закончилась развязка:
Муж Клеопатры в Ниле утонул,
Потин же – Птолемеева указка –
Убит был, вскоре, и в вечности канул.

И власть в Египте перешла вся к Клеопатре,
Хоть в брак вступил с ней младший Птолемей,
Но был он соправитель -  никудышный,
А мужем -  только числился за ней.

И римскою провинцией не сделал
Египет Цезарь, хотя искус был велик,
Но раз уж чары Клеопатры он отведал,-
То отплатил ей щедро  за каждый счастья миг!

У Клеопатры в сердце был один Египет.
Чтоб власть усилить и страну, чтоб укрепить,
Пока её любовник не покинет –
Она старалась быстро все дела вершить.

Бывало часто, сидя на коленях,
Она вела с ним хитрый разговор
Не о каких-то бриллиантах и камеях,
А всё про разные дела, как на подбор.


И он ей ценные во всём давал советы,
И удивлялся её гибкому уму!
Ну, а за ласки – не жалел монеты!
И то и дело облегчал свою казну.

Возникла в Малой Азии опасность:
Боспорский царь Фарнак в войну вступил.
Его, разбив, отправил Цезарь в вечность:
« Пришёл! Увидел! Победил»!..

Пока же он участвовал в той битве –
У Клеопатры сын родился от него!
Цезарионом назвала, как на молитве,
Поскольку, Цезарь был виновником сего.

Единоличный Цезарь в Риме стал правитель
И Клеопатру к себе в гости он позвал,
А отказать, когда просил такой проситель,
Наверно бы, никто не пожелал.

С огромной свитой, пышно и помпезно
Царица прибыла в огромный город – Рим!
Чем породила массу слухов и, конечно,
В какой-то степени, ответствовала им.

Сам Цезарь веселился, как мальчишка:
Писал записочки, посылки отправлял,
А после ночи с ней – он собран был не слишком,
Плутал в делах и ночь с ней вспоминал!

Советы принимал её смешные:
На лысину втирал какой-то крем,
Чтоб волосы потом иметь густые –
Ходил с багряной лысиной затем!

Но Клеопатрой уже грезил Марк Антоний!
Её при всех восторженно хвалил!
Умом был он – дитя, вне всяких мнений:
По крышам прыгал, шалил и много пил!


Роман имел с актрисой Киферидой,
Но взгляды дерзкие царице посылал
И раз обнял её – тут Цезарь шёл со свитой,
Но Юлий всё ему, как баловню прощал.

В то время Брута, к сожаленью, он приблизил.
Претором его сделал, вот беда:
Врага в нём своего он не увидел,
А другом тот не стал бы никогда.

Поскольку, мать его, Сервилия, писала
Ему в Марсель, чтоб он, скорее, в Рим отбыл
И в том письме родного сына умоляла:
Чтоб он вернулся и Цезаря убил!

Навряд ли, версия верна, что Брут был сыном,
Хоть Цезарь матери дарил и жемчуга:
Ведь Брут преемником мог стать и править с миром –
Чего ж Сервилии желать ещё тогда!

Но тайна вряд ли может разрешиться:
Не всё бумаге доверяется пока.
Сам Цезарь ведь писал, что не годится
Власть по наследству передать – не те века!

Преемник власти должен быть достойный.
Уметь страной и легионом управлять...
Уж если Цезарь был народу неугодный –
Тут уж не знаешь: кого им подавать!

Треть жизни он почти провёл в походах,
В военном деле был никем непобедим,
Смятенье произвёл во всех народах,
Был деятелен, к лени – нетерпим!

И Рима славу только приумножил:
Взял тысячу, примерно, городов,
Миллион взял в плен и столько ж уничтожил,
А сколько золота, сокровищ и ковров...


В гражданской жизни внёс много изменений:
Усовершенствовал летоисчисленья календарь,
Наметил планы будущих сражений,
Парфян, германцев покорить, ну, всё, как встарь!

А возле Рима, в море, возвести плотину,
Чтоб гавани удобные создать.
Тибр в море, чтоб впадал у Таррацины –
Канал решил, немедля, прокопать.

Болота осушить и эту землю
Десяткам тысяч человек отдать,
И океаном окружить свою империю –
Врагам, чтоб неудобно нападать.

Но все деяния его, благие планы,
Перечеркнула жажда, что зовётся – власть!
Царём хотел он стать своей державы,
Единолично царством управлять!

И это – главная тогда была причина,
Что породила ненависти вал:
Республиканский строй – основа была Рима,
За это Луций, предок Брута, воевал!

Однако, заговор всё больше разрастался!
В листовках Цезаря грозилися убить!
Он их читал, но взять виновных не пытался:
Поскольку знал, что бесполезно их казнить.

Ему хотелось лишь взглянуть в глаза убийцы:
Тому – кто счастье Риму принесёт!
Враг Рима – Цезарь, считали кровопийцы,
Наступит счастье, как только он умрёт!

И Клеопатра о заговоре знала.
Предупреждала она Цезаря не раз.
Жена Кальпурния сон плохой видала:
Убит был Цезарь и на её лежал руках!


Она, в слезах вся, умоляла мужа
Заседание в сенате отменить
И Цезарь внял словам своей супруги:
Велел Антонию сенат предупредить.

Но Децим Брут над ним стал насмехаться:
Что, мол, подумают сенаторы о нём,
Коль будет он, лишь снам супруги доверяться
И пусть сенаторам расскажет сам о том.

И взяв за руку, его вывел он из дома,
А смерть уже готовила свой меч,
Антония отвлёк он у сената:
Завёл с ним длинную, обманчивую речь.

А от охраны Цезарь сразу отказался:
Считал, что лучше один раз умереть,
Чем постоянно смерти дожидаться
И благородства черты здесь -  не стереть.

И получилось, что в здание сената
Великий Цезарь один совсем вошёл.
Сенат весь встал, но тут, как бы, за брата
Речь Туллий Кимвр, чтобы отвлечь, свою завёл.

Тут заговорщики его вдруг окружили,
Все приступили, как бы, с просьбами к нему
И Кимвра руки тогу с шеи потащили,
И то был знак для всех, желавших смерть ему.

Удар мечом в затылок первым сделал Каска!
Был Цезарь ранен и громко закричал,
Но приближалась драмы той развязка:
На помощь брата уже Каска звал.

По плану -  каждый заговорщик должен кровью
Свой меч в убийстве этом обагрить!
Среди зверей метался Цезарь с дикой болью,
Но всех ударов не мог он отразить.


Когда же средь убийц он Марка Брута
Увидел – то сразу ослабел
И бросил отбиваться в ту минуту,
Лишь тогой своей голову накрыл.

И никто ведь не пришёл на помощь,
Хотя бы несколько – уже бы отвлекли,
А то рубили одного, как овощ,
На смерть его не все ведь обрекли!

Хотя бы был один Антоний,
Наверняка он другу бы помог!
Убить таких бойцов без затруднений –
Уже б не просто было, видит Бог!

Из двадцати трёх ран, вторая, в грудь – смертельна,
В крови вся тога, голова в крови...
Так пал непобедимый, не в сраженье,
А среди тех, кому желал любви!

Убийцы своё дело совершили...
Сенат в оцепенении стоял...
Потом все разом убраться поспешили,
Один лишь Цезарь, бездыханный, лежал...

И толь судьба сама наметила то место:
У статуи Помпея он лежал!
И кровь его на ней – была отместка
За род Помпея, что смерти он предал!

Волнения столицу захлестнули.
Труп Цезаря, как принято, сожгли.
Убийц искали, в дома их заглянули,
Но те попрятались, чем жизнь свою спасли.

Однако  Немезида не дремала
И меч уже над ними занесла,
И при Филлипах она Брута покарала,
И там же Кассия, бежавшего, нашла.


Убийство Цезаря всё разом изменило
И Клеопатру оно сильно потрясло!
Такое в её планы – не входило!
Бежать из Рима -  время подошло!

Через Антония хотела попытаться
Цезариону власть верховную отдать,
Но поняла, что лучше отказаться
И жизнь свою, и сына ей спасать!

Покинув Рим, она отправилась в Египет.
Ей шёл в то время двадцать пятый год.
Антоний – победитель при Филлипах,
Был очарован ей, настал его черёд!

В Александрию он за нею устремился,
А Фульвию, жену, совсем забыл.
В пирах, в забавах жил и веселился,
С царицей пыл любовный свой гасил!

А Клеопатра его быстро раскусила!
Жизнь создала ему – какую он хотел!
Проделки, шалости его боготворила
И день за днём в веселии летел.

А по ночам инкогнито резвились:
По городу бродя, встревая в спор.
Антонию же драки полюбились
И битым был, но и давал отпор!

На это он совсем не обижался
И жизнь такая – нравилась ему!
Так жил бы он пока и не скончался –
Скончалась Фульвия, виной он был тому.

Отбыл он в Рим. Похоронил супругу.
Когда же траур положенный истёк,
Взял в жёны новую подругу –
Октавию, но брак тот был не впрок.


Но вскоре, жизнью скучной утомившись,
Он в Сирию на кораблях отплыл.
С царицей там своей соединившись,
Египту часть земель он подарил.

Сенат стал понемногу раздражаться,
Поскольку с лёгкостью он земли раздавал,
За них солдатам не раз пришлось сражаться,
А тут их разом -  царице все отдал.

Хотя она ему любовью отвечала
И сына Птолемея родила,
Потом ещё Клеопу, Александра –
Двух близнецов на свет произвела!

Но новость эта римлян угнетала,
Октавий за сестру готов был мстить,
В сенате напряженье возрастало,
Но кто же мог тогда Антония побить!

Октавий был политик очень умный,
Но полководец был пока что – никакой.
Старался выход он найти разумный
И разрешить конфликт тот не войной.

Однако в Риме жить Антоний отказался,
Условия сената не принял
И выход лишь последний оставался:
Войною разрешить запутанный скандал.

У мыса акций две армии сошлися.
Антоний перевес имел во всём,
Но и к нему невзгоды пробралися,
Был нерешительным он в действии своём.

Имея перевес в пехоте,
Он не решился дать на суше бой
И силу видел лишь во флоте,
И Клеопатру взял с собой.


Ей лучше б было дома оставаться:
На корабле военном женщина – беда!
К тому ж, стал он куда-то удаляться!
Возникла паника при этом, как всегда.

Антоний, опасаяся измены,
За кораблём царицы устремясь,
Забыв солдат, удачи перемены –
Лишь о любимой думал, вслед за нею мчась.

Тем временем, солдаты, видя это,
На сторону Октавия пошли,
Навряд ли, было раньше где-то,
Чтоб после этого победу обрели.

Поступок Клеопатры непонятен:
В такой момент она решила вдруг уйти,
А как Антонию он был неприятен,
Наверно, флот хотела свой спасти.

Антоний поднялся на борт, мрачнее тучи
И голову руками обхватил!
Узнал всю цену той любви могучей,
Три дня не спал, но всё-таки – простил!

Но неудачи их преследовали снова:
Арабы флот египетский сожгли!
Всё так бесславно, судьба была сурова,
А были шансы: победить они могли!

Судьба Антония с Помпеем здесь похожа:
В войсках обои имели перевес,
Но в миг решающий – бездарны были оба!
Наверно, волю исполнили небес!

Антоний после битвы был растерян,
С собой покончить решил он в эти дни:
Ведь путь к спасению был теперь утерян,
Но вовремя друзья его спасли.


Хотел он с Клеопатрой в дальних странах
Покой душевный с семьёй своей найти,
Но вспоминал, что флот погиб в изменах
И от судьбы печальной не уйти.

Вначале, не хотел ни с кем общаться,
На дамбе была башня – в ней он жил,
Но долго не могло так продолжаться
И он опять с царицей закутил!

Октавий не спешил пока в Египет.
Дела в Италии и Греции решал.
А, может, верил, что удача не покинет,
Иль жить Антонию пока ещё давал.

Антоний с Клеопатрой понимали,
Что жизнь, навряд ли, удастся им спасти.
Как кончить жизнь -  в уме перебирали,
Какие яды помогут им уйти.

Рабы, служанки – подопытными были.
На них царица испытывала яд:
Как умирали, как долго ещё жили,
Как потухал, остывший уже, взгляд.

Мученья и страданья отвергая,
Хотелось умереть ей – как заснуть:
Спокойно, постепенно остывая,
Уйти в таинственный, неведомый всем путь.

И способ тот единственный был найден:
Укус змеи, что Аспидом зовут!
Парализации процесс был лишь приятен!
Решила: вот так они умрут!

Детей лишь участь царицу волновала.
Послов к Октавию с надеждой стала слать.
Просила его и умоляла,
Чтоб власть в Египте – детям передать.


С Антонием хотела поселиться,
Как лица  частные, в какой-нибудь стране.
Октавий не хотел с тем согласиться:
« Убей Антония и приезжай ко мне»!

Триумфом хотел он насладиться!
Чтоб Клеопатра в клетке и в цепях
По Риму за ним могла тащиться,
Хотел живой её доставить, а не прах!

Он говорил: ей – нечего бояться!
Ей даже показалось: он в плену!
Но, поразмыслив, стала опасаться,
Не доверяя, вообщем-то, ему.

Себя готовить к смерти она стала,
Закрывшись в усыпальнице навек.
Сокровища там все свои собрала
И служанок самых преданных из всех.

Ворота были наглухо закрыты.
Окошко сверху – единственный был вход.
Лучины для костра ей не были забыты,
Чтоб всё поджечь, когда придёт черёд.

Но армия Антония осталась
И с ней он дать решил последний бой,
И в битве умереть, ему казалось,
Куда почётнее, чем счёт свести с собой.

Случилось то, чего он опасался:
Солдаты уходили от него!
Он в гущу рвался – смерть добыть старался,
Но расступались все, не трогая его!

Тогда он попросил раба Эрота,
Чтоб тот мечом его убил
И в смерть ему открыл ворота,
Но тот из преданности -  сам себя пронзил!


Покончить сам с собою он пытался,
Но рана сразу жизнь не отняла,
Чтобы врагу живым он не достался
Его к царице повезли, чтоб приняла.

И, обвязав  верёвками покрепче,
Подняли женщины его в своё окно,
А умирать в руках любимой – куда легче!
Скончался он… Ей время подошло.

Октавий на хитрости пустился:
Чтоб Клеопатру от смерти отвратить
На обещания благие не скупился,
В противном же – грозил детей убить.

Так разговорами царицу отвлекая,
В окно солдату он залезть велел
И Клеопатра, его не замечая,
Была вдруг схвачена, яд выпить не успев.

От потрясений она вдруг заболела,
Искала смерти, с мольбою на губах,
Октавий ей напомнил: чтоб не смела,
Что жизнь детей -  в её пока руках.

И ей пришлось на время покориться,
Лекарства она стала принимать,
Пока ей надо было притвориться
И способ найти: как умирать.

Антоний был по-царски похоронен.
Добилась она этого с трудом.
Октавий уступал и был спокоен,
Когда беседовал с ней мирно за столом.

Но план её уже пришёл в движенье:
Крестьянин смоквы в корзине ей принёс,
А там, на дне,чтобы не вызвать подозренье,
Спокойно аспид спал и в дно, как будто, врос.


Лишь только получив корзину эту,
Она Октавию отправила письмо!
Он не обрадовался этому привету
И понял: обманула всё равно!

Солдатам приказал взломать запоры.
Они взломали и в покой её вошли.
И волшебство окутало их взоры:
Саму богиню они мёртвою нашли!

На ложе золотом и в платье белом,
С красивой диадемой в волосах,
Была она за тем уже пределом,
Где суд идёт уже не здесь, а в небесах!

Служанки тут же рядом умирали:
Одна у ног её, другая – на груди!
И как бы яростно солдаты не кричали –
Стоять бессмысленно у смерти на пути!

Октавий, всё ж,
 не смог её живую,
Как пленницу по Риму провезти,
Туда её привёз он, как статую,
Где аспид в руку ей вонзал клыки!

Велел похоронить её он рядом
С Антонием, отцом её детей.
Цезарион и Птолемей погибли следом,
Взяла Октавия двоих, спасибо ей!

Итак, царица Африки угасла.
Ей тридцать восемь всего лишь было лет.
Из них четырнадцать с Антонием, как сказка,
Которая живёт и будет жить во век!

Египет стал провинциею Рима.
Сенат доволен был, Октавий внёс свой вклад.
Людская корысть вовек неистребима:
Убить детей, любовь – за это в ад!
24.01.06.