7я

Мне восемнадцать.
Мама говорит мне: доченька, хватит пить,
Тебя ведь не излечить,
Так, как ты, умудриться жить –
Это надо ещё постараться.

Я наливаю себе вина,
Говорю ей: мама, ты не права.
Я обычная. Я типичная.
Ну и что, что внутри седина,
Ну и что, что гуляет молва,
Что, мол, опытна неприлично я,
Ты ж сама меня, мать, вырастила,
Воспитала, в теплице высидела,
И за всё меня н’асквозь выпростила.
Ну, дела.

Мама говорит, читая мои рифмы:
Девочка, нет, для меня это слишком сложно.
Мама, какие ты видишь там шифры?
Это переливание воды, из пустого – в порожнее,
Это же просто, мама, это возможно -
Просто с тобой этого не было.
Подумаешь, эка невидаль.

Мама, мне восемнадцать. Всего.
Я должна сейчас вешаться на него,
Кричать: «Ты капитан, ты центровой,
Веди. Майн фюрер, я воль».
А я отплевываюсь, как пацанва,
Закуриваю,
Говорю тебе в трубку: мама, ты не права.
Я мала. Я настолько ещё мала,
Я совсем ничего ещё не прожила,
Я так, придуриваюсь.
Мне восемнадцать, мама.
А уже в наличии шрамы,
Даже два, милая,
На одном лице только два.

Мама, забери меня домой.
Накорми меня кашей манной,
Посади под домашний конвой.
Мама, пой колыбельные, пой.
Я с тобой,
Я теперь навсегда с тобой.
Наш единственный мальчик – папа:
Папа сходит с большого трапа,
Пожимает мои плечи,
И глаза у папы слезятся.
Папа знает, что мне не легче.
Папа знает, какие танцы
Я танцую ночами.
Папа знаком с пацанами,
Он знает их твёрдый нрав.
Папа любит меня.
И холодной водой обдав,
Он заслуженно вторит маме:
Доченька, хватит пить.

Прислоняясь к оконной раме,
Я заканчиваю любить.

13.11.9