Сборник. Миражи... Горькие стихи

Мы все в грехах.
Мы -  слабые,
Мы – люди.
То в прозе каемся,
То каемся в стихах.
И судим о других,
Хоть и не судьи.
Живем и маемся,
А  все вокруг - в крестах…


* * *
Я не могу простить…
Прости меня, о Боже!..

Я не могу простить кровавого дождя
И страшной, жуткой «мясорубки»,
В семнадцатом моловшей  всех подряд:
Внецветных, красных, белых русских.

Я не могу простить…Мы – стебли без корней,
Слагающие песни без мотива.
Вместо земли – изменчивый ручей,
Мы в нем плывем куда-то сиротливо…

Я не могу простить потерянных детей,
Смертей голодных, страждущих по миру,
Несостоявшихся девчонок-матерей
И войн, затеянных беснующими с жиру…

Я не могу простить…Господь! Я так слаба…
Ты права ближних не дал нам судить.
Взлелеяна во мне извечная раба –
И этого  я не могу простить...


Однажды знаменитый француз
Написал своё «Красное и чёрное».
О чём оно? Конечно, о любви,
О страданиях и о… смерти.
Его писал один человек –
А любви было много,
Было много страданий и смерти.
Когда-то в семнадцатом году
Мы написали своё «Красное и белое».
О чём оно?
О смерти любви. О смерти страданий.
О смерти самой смерти.
Нас было так много…
Что было чернее:
Красное? Белое?..

Эксперименту грозила гибель.
Великий Лаборант вмешался.
Спасибо тебе, Господи!
Ты не допустил смерти Жизни.


ПЛАЧ
ПО СЕРЕБРЯНОМУ
ВЕКУ.


Не прогадать, не отомстить,
Не превратиться в кафкианта,
Не закричать, не изменить, -
И нет иного варианта

Как только с болью осознать,
Что ты – никто, что ты – унижен,
Ты – уничтожен, ты опять
И новым временем обижен:

Оно годится только лишь,
Чтоб кости стылые озвучить.
Зачем ты горе ворошишь?
Зачем способно только мучить?



* * *


Непонимания причины.
Кто их поймёт?
Вкушая вместо осетрины
Хлеб, спит народ.
И в бредовой  идее мира,
Что счастье  есть,
Он мстит себе своею лирой.
И эта месть
Пуховой мягкою периной
Для тела – блажь,
А душу  авангард-картиной
Скорей размажь,
Чтоб, не дай Бог, реаль увидеть
И рассмотреть,
Как ты учился и ненавидеть,
И всё терпеть.

Как  научился ты  лицемерить
И всё прощать.
Как научился себе не верить
И изменять…





Диалог с Печориным


Ведь было мне, верно,
назначение высокое…
             М.Ю. Лермонтов 

- Души ночная пустота,
   И ветер свежий  робок.
-  Томит и мучит суета
      Автомобильных пробок.
-  Ведь точно знаю: кругл овал
   Земли судьбострадальной.
-  Манит излучиной провал
   И гладкостью зеркальной.
-  Как свежим веет с высоты!
-  От нищеты духовной
    Спасают лишь одни  посты.
-  Но мыслью греховной
   Наполнен до отказа мозг:
   Гордыня, злость, насмешка.
-  Ты мягок, как пчелиный воск.
 - Для серости ты – пешка.
-  Куда ж спешим мы за судьбой?
-  Всё ищем, кто оценит...


  Как же смеялись мы с тобой,
  Бредя из Персии глухой…
  Над человеческой судьбой?
  Скорее, сами над собой, -
  Лишь смех нам не изменит.




БЛОКУ.

Всё было в отменном порядке…
Александр Блок
По ночам писали вы в тетрадке,
Наблюдая тусклый свет аптек,
Что в отменном было всё порядке,
Что собой доволен человек.

По-онегински и день организован,
Только мухи дохли от тоски,
Человек собой был очарован,
(Дурно пахли лишь одни носки.)

На верлибр вы переходили –
Не хотела рифма прозу петь.
Целый цикл тогда вы посвятили
Двойнику-приятелю. Смотреть,

Как  душа страдала и  терзалась,
Как ирония была больна,
Потому что больше не справлялась
С лицемерной пошлостью она,

Было страшно. Как вы заклеймили
Новый мир и новую страну!
Как по ней страдали, как любили,
Пропасти постигнув глубину!

Старый мир несносен, новый – хуже:
Путь из крови в кровь и на крови
Прошагали, жизнь стянув потуже.

Нашу Русь, Господь,  благослови!..



Всё напрасно?

Россия повторила путь Христа:
Была распята собственным народом.
Посередине мира без креста
Она стонала под небесным сводом.

Путь к воскрешенью вёрст «расейски»-длинных
Сквозь миллионы жизней был проложен,
И крест, который ею был низложен,
Зазолотился ржою  жертв невинных.

Как Божий сын, унёсшийся на небо,
Оставив на земле свой лик в иконах,
Двоилась Русь: одна искала хлеба,
Другая  мучилась в земных поклонах.

Сегодня все твердят о возрожденье,
А я  - в «низах», я  всё оттуда вижу:
Исус Христос не стал к России ближе.
Не слышен плач. В церковном песнопенье

Всё заглушается. Оно, как прежде, громко,
Его  попса переорать стремится,
Скорёжившись  в конвульсиях и ломке.
Куда уж тут  Христу к душе пробиться!

Он просто, как одежда, снова моден,
Ведь  за него уже сейчас «не садят».
Тогда - убили, а теперь -  загадят.
И к возрожденью путь так и не пройден...




Почему?

Им криков шепчущих  услышать  не дано:
Душа мертва, глаза пусты, бесцветны,
И весь их  облик приторно-конфетный
Напоминает очень старое кино.

Они сильны лишь слабостью людской:
Боязнью боли, мыслями о близких.
Воспринимая нас, как самых низких,
Они – всё ж ниже. И  какой тоской

Наполнен их убого-сладкий  день:
Приёмы, этикет и  эпатажи.
А жизнь в итоге (вот что важно!) -
Не жизнь, а  жуткой ночи тень.

И насладиться искренне не могут
Морозом русским, тёплым молоком,
Азартом зелени и дружеским смешком -
Каждый из них надменно горд  и… согнут.

Они капризны, мелочны, грозящи,
Их жесты так небрежны и ленивы,
А жизнь прижмёт – о! как они трусливы,
Как истинны тогда! Как настоящи!..



ТАК ЛЕГЧЕ

Я жизнью веселой старушки живу,
В маразме забывшей про ложь и про голод.
Смеюсь и ликую, и дальше плыву:
Кто молод душою – тот истинно молод!

Я – оптима, я – доброта и покой,
Иисусовой стойкости просто пример…
Но, сын мой, с какою ты смотришь тоской
На лживую правду отменных манер…



* * *

Воспоминаний эшафот
Меня величием накажет,
И времени бессменный ход
По жизни контуром проляжет.

Очнусь на миг – и в забытье,
Инертно тщусь по кромке жизни.
Определяем бытие
Мы  от рожденья и до тризны.

А после нечего сказать
Тем, кто останется за нами.
Надеялись мы  побеждать
Невзгоды яркими словами.

Блеск светлячковых фонарей
Наутро оказался блефом -
И бьем мы короля бубей
Не козырем, а черной трефой.

Но в равнодушии пустом
Никто противиться не в силах -
Мы весело друг другу лжем,
В межгалактических эфирах,

И, щедро разливая бред
В стаканы, рюмки  и бокалы,
Прищурившись, глядим на свет -
Планеты мертвые кораллы…




* * *


Что осталось от той войны?
Ордена и медали в комоде,
И твоей, солдат, седины
Узнаванье в гуще народа,

Этот долгий упрямый взгляд,
Отличающий старых солдат,
И сутулость широких плеч,
И  ответная пылкая речь.

И хоть старые раны томят,
В жизнь сегодня идешь, как в бой,
Изувеченной славы герой -
Настоящий российский солдат!



Почтовым ящикам

Спят в подъездах ящики почтовые,
Краскою уродливой покрытые,
Старомодно-жалкие,  неновые,
Электронной почтою  забитые.

Только чуток сон их надоедливый:
Скрипнет дверь -  и замирают души.
Дверцею открытой привередливый
Старый  ящик звук шагов слушает.

Кто-то медленно ступает по лестнице.
- Пахнет, кажется, кожей и краскою.
- Неужели ж идёт письмовестница? - 
Номера замирают с опаскою.

Только мимо шаги. Вот и вечер.
Усыпит их  и сон им навеет:
А  во сне они письма лелеют,
И от этого станет им легче…



СЕНТЯБРЬ

Сентябрь… Тёплые идут дожди.
Печальна осень. Зелени рыжины,
Как молодости солнечной седины,
А сердце просит: «Осень, подожди!»

А сердцу душно от осеннего тепла,
Ему б опять в сугроб, да с высоты!
Ему бы снова юной красоты –
Горчит и душит от листвы зола…




* * *

В свежей струе родника
Я разглядела печаль
Ветреного  чудака,
Очистившего грааль
С чистой студеной водой,
Чтоб наполняла сердца
И расцветал мир земной,
Жизнь чтоб текла без конца.

Кто-то неслышно прильнет,
Жажду свою утолит,  -
Выпьет   и не замутит,
Песню любви пропоет.

Ну-ка песком его так! -
И ручеек сразу сник…

Как хорошо, что чудак
Снова очистит родник!..


Луна

Из-за туч бледным оком Луна
Оглядела Земли силуэт:
Почему к ней примкнула она?
Разве не было лучших планет?

И опять вспоминается ей,
Как из хаоса вздыбленных туч
Очень слабый, но яркий, как луч,
Появился праобраз людей.

И в младенчестве лика сего,
Разглядевши небес высоту,
Ты баюкала ночью его,
Чтобы днем он вершил красоту…

Что ж теперь так больна и бледна?
Неужель сожалеешь теперь,
Что  тогда, пожалев, помогла
Отворить нам в Галактику дверь?..


       ***

Мы с тобою прольемся на грешную землю любовью
И начало дадим совершенно иному сословью -
Звездных людей.
Наслаждаться мы будем  улыбками счастья других
И накопим не денег  –  рожденных у нас самих
Новых идей.
Станем фауной, флорой и чем-то совсем иным,
В пылу споров и разговоров с тобою совсем сгорим
Зарей в ночи.
Нашей нежностью долгой будет все земное согрето,
Но какою ценою достанется, как  станет  больно  за это, -
Промолчим…