Давным-давно всё это было...

Давным-давно всё это было
Прошло немало долгих лет
То место очень странным слыло
Что не найти таких уж мест.
Среди болот, лесов дремучих
Жил был обычный старичок
Нет, не любил детей он мучить
Кто видел, скажет: « дурачок".
Он появился здесь недавно,
Уйдя из дома восвоясь
И так обыденно нежданно
Остался здесь, на жизнь не злясь.
Но в глубине души таилась
У деда мысль всегда одна,
Она как птица в клетке билась
И сотворить лишь зло могла.
Жил он, не думая о прошлом,
Не помышляя не о чем,
Он не был раньше людям должен
И подставлял своё плечо.
Однажды, выйдя ранним утром
С лачуги тихо как всегда,
Услышал крик своим он ухом
И понял сразу же - беда!
Не стал он медлить, собираться,
Пошел на помощь, так, как был,
Не мог он в стороне остаться,
Так как один давно уж жил.
Он так хотел услышать слово,
Родную речь за столько лет,
Что зверя мог убить любого
Руками голыми в ответ.
Так он бежал тропой знакомой,
Не видя ничего вокруг,
Лишь крик в ушах стоял занозой,
Он думал, может это друг.
Но оказалось, что в болоте
Девчушка стала утопать,
Кричала громко: "помогите,
Пришла грибов пособирать".
И дед, собрав всю волю в руки,
Пошел ,глаза в глаза, к беде.
Он протянул девчонке руки
И стал тащить её к себе.
С болотом долго он боролся,
Ни кто не думал уступать.
Но всё же, с духом дед собрался
И смог с бедою совладать.
Девчушка плача, толь от боли,
То ли от радости, смогла
Лишь вымолвить, что не по воли
Она в тот лес одна пошла.
Жила она на краю леса
С отцом и мачехой своей,
Жили не бедно, только тесно
И растеряли всех друзей.
Повинной в этом все считали
Девчушки мачеху - змею,
Она давно дурной считалась,
Что места нет таким в раю.
То не давала жить батяне,
Друзей гоняла каждый день,
И все его друзья - славяне
Не заходили за плетень.
Ну а ее - не родну дочку
Старалась вовсе извести.
И если выйдет, то до точки,
Хотела в жизни довести.
И жили так они два года,
Со всеми были не в ладах,
В дому испортилась погода,
Отец стареет на глазах.
В слезах девчушка вся сидела,
Боялась рассказать ему:
Так почему же затянуло
В такую глушь её одну.
И видя это, дед сломался,
Как та девчонка, начал плачь,
Ведь он вот так же расставался
С семьёй своей от неудач.
Но что-то у него мелькнуло
В душе короткою искрой,
Ведь, его так же затянуло
И не хотел идти домой.
Сидели долго они рядом,
Уж ночь натягивала плащ,
И показал седым ей взглядом
«Давай, заканчиваем плачь!»
Пошли они без слов, тревожно,
В лачугу, что в глуши лесной,
Быть может это невозможно,
Но стал ей дед совсем родной,
Он добротой отца напомнил,
Лишь только возраст был не тот,
Но для неё неважно было,
Что не отец он был родной.
Она уже про всё забыла
И шла неведомой тропой.
Придя в лачугу, скромно села,
Хотела есть, но стала ждать,
Она, сказать, ему не смела,
А дед стал воду нагревать.
Намыл её, одел, укутал,
Собрал на стол, чем был богат.
И ничего не перепутал,
Хотя совсем уж был не млад.
Девчушка медленно поела,
Сказав «спасибо», легла спать.
Она, быть может, посидела,
Но не смогла свой сон сдержать.
И дед сидеть один остался,
А в голове держал одно:
То, как с семьёй он расставался,
Что быть ещё тогда могло?
Сидел всю ночь, ни сном, ни духом,
И думал о её словах,
Как вдруг, сразило, словно током,
И понял: что-то здесь не так.
Ведь, оказалось, не случайно
Был так похож его уход,
Девчонки мачеха женою
Его была не один год.
Так вот, что девочку толкнуло
Пойти одной так далеко,
Ведь столько лет она терпела
Того, что было нелегко.
Он знал, что жизнь была не сказка,
Он понял, в чем ее беда-
Нужна девчонке была ласка,
А ее мачехе - слуга.
Он так же, как отец девчонки,
Терпел тиранку много лет.
Но не стерпел душою тонкой
Страданья и плеяду бед.
Он взял топор, дрожа рукою,
И сделал шаг через порог.
Не смог он совладеть с собою-
Хотел той преподать урок.
Так шел по лесу в горьких думах-
Смешалось все: и зло, и страх.
Он лишь о мести только думал,
Руками раздвигая мрак.
И выйдя тихо в чисто поле,
Увидел хутор вдалеке...
Опять он вспомнил, поневоле,
О том уходе на заре.
Он шел, с травы росу сбивая,
Как слезы горечи с очей,
И ни на миг не забывая
Про злобу женушки своей.
Вот хутор, вот избушка с краю,
Все спят, и тишина вокруг.
За что же люди так страдают,
Зачем других не берегут?!
Он подошел к окну, как кошка,
Боясь кого-то разбудить.
Так постоял  в тиши немножко,
И решил к мести приступить.
Толкнул окно-оно закрыто,
Пошел к двери -незаперта...
И чувство мести не забыто,
А чувство страха - не беда.
Зашел тихонько, огляделся.
Да, скромно жили, старики...
Но в этот миг старик проснулся,
И стала месть, как не с руки.
Но коль пришел – решил исполнить
Все то, что так мешало жить.
Лишь напоследок он смог вспомнить-
О том, как раньше мог любить.
Взмах топором и легче стало
В душе у деда как – то вдруг,
Но показалось, что он мало
Сказал  при этом мыслей вслух.
Топор, оставив здесь же, рядом,
Он тихо вышел из избы.
И, обведя весь хутор взглядом,
Пошел домой через дубы.
Пришел под полдень, сел на лавку,
Девчонка села рядом с ним;
Порядок, наведя на славу,
И завтрак, сделав им двоим.
Она спросила, что случилось,
Где был он время это, где?
Ведь для нее уж все забылось,
Подумала, что быть беде.
И он ей тихо все поведал.
Сказал про думы в эту ночь,
И что на хуторе он сделал;
Теперь себе обрел он дочь.
Она, заплакав, отвернулась,
Не зная, что ему сказать.
Он понял, что он сделал глупость,
Заставив так ее страдать.
И жили бы в раздоре дальше,
Но сердце девичье не лед,
Она не стала злиться дальше,
Поняв, что дед ей нужен тот.
И стали жить вдвоем в лачуге,
Как одна дружная семья,
И не страшны теперь хапуги,
Их разлучить теперь нельзя.
Вот так сошлись родные души-
Чрез боль, насилие и страх.
А ты ту сказку только слушай,
Лапшу, не видя на ушах.                28-29 июля 2004год.