Полоски

Отпускает

Слушать Шаова и читать Адамовича мне не удалось, но зато получилось слушать Дженис Джоплин, листать Газданова и смотреть Кислевского «Красный». Теперь, когда кто-нибудь входит в комнату и спрашивает, что я делаю, то мне сложно ответить. Одним я говорю, что пишу, другим, что сплю, а третьим, что взял с работы халтурку.
Когда мне особенно не хочется крапать истории, я вместо того чтобы курить на кухне, надеваю дубленку и иду на мороз во двор. Выпустишь в небо пару струек сизого дыма и отпускает.

Фантастическая женщина

Одна девушка, Инга, жила в коммунальной квартире в отдельной комнате и вышла замуж за Вадика, который был из Вятки. Она его прописала в свою комнату и купила двуспальный диван.
Однако через два года Инга перестала любить Вадика и отдала свою душу и любовь Игорьку. Игорек был из Воткинска, поэтому, когда Инга вышла за него замуж, то прописала Игорька в свою комнату, а Вадика поселила за шкафом.
Так они и жили два года, но потом Инга разлюбила Игорька и привела в дом Петра из Иркутска, который подрался с Вадиком и Игорьком, выгнав их левым хуком на улицу. Инге это очень понравилось, и она вышла замуж за Петра.
В 1991 году Союз развалился, открылись ворота на Запад, стало возможно летать и ездить, куда хочешь. Инга переместилась в США в Бостон. Через год к ней приехал Петр. А через два года потянулись Вадим и Игорек. Так как в Бостоне жилищный вопрос не стоит так остро, как в Москве, то живут они в трех противоположных районах города, иногда встречаясь в русском кафе за чашкой чая.
Когда ее мужей кто-нибудь спрашивает, зачем вы за ней приперлись, они отвечают: «Инга — фантастическая женщина!»

20 лет

Из нашего семинара мне нравятся четыре девочки из шести. Хотя на самом деле мне нравятся все шесть девушек. Просто две из них приходят со своими молодыми людьми. Когда я смотрю на девушек мне хорошо, но у нас разница в двадцать лет.
Вообще я морально чувствую себя на двадцать лет. Просто в 20 лет я каждый день повторял, что мир ужасен, а в сорок я каждый день повторяю, что мир прекрасен.

Институт

У нас в институте очень хорошо жить. Восстановление на бюджетное место стоит тысячу долларов, экзамен обходится в триста долларов, зачет — пятьсот рублей, а диплом две тысячи долларов.
Зульфия не берет взяток. При живом отце профессоре Джиоеве, авторе боле трех десятков книг и учебников, получившем Государственную премию за исследование кавказских народов, никто её тронуть не смел, но когда в результате инсульта Али Ильясович слег, то начались провокации и поползновения.
Сначала ее со ставки старшего научного сотрудника передвинули на ставку младшего научного сотрудника, а потом лишили курса, и она перестала читать лекции по истории. Все студенты торжествовали. Теперь можно как у всех носить конверты, а не заниматься ерундой.
Зульфию стали держать, как страшилку. Если какой-нибудь особенно охочий и правдолюбивый студент не приносил денюжку, то его отправляли к Зульфие на проверку знаний, но однажды она проставила пять Ибрагиму, который должен был тысячу долларов, и на нее ополчилось все начальство.
Составили комиссию, которая обвинила Зульфию во взяточничестве, и если бы не память об отце, то вызвали бы следователя из прокуратуры, а так просто попросили написать заявление по собственному желанию.
Сейчас Зульфия по Интернету продает горные кавказские травы москвичам и возит в инвалидной коляске Али Ильясовича. Тот грозится, когда встанет на ноги, оторвать руки всей этой шайке в институте. Кричит и бьет палкой о землю. Но быстро успокаивается, потому что тяжело.

Парадоксы

Когда я бросаю курить, то толстею.
Когда я курю, то у меня болят легкие.
Когда я пью, то у меня ноет печень и трясутся руки.
Когда я не пью, то не люблю Родину.
Когда я толстый, то у меня одышка.
Когда я худой, то у меня депрессия.
Когда меня по осени кладут в больницу, я не читаю книги.
Когда меня зимой выпускают из больницы, я смотрю телевизор.
Когда меня любит жена, я люблю жену.
Когда меня не любит жена, я мучаюсь.

Полоски

В 1982 году я работал военным врачом в госпитале имени Бурденко и был послан в Африку с миссией Красного креста лечить аборигенов от боевых ран. Под прикрытием Красного креста посольство Советского Союза в Итурее помогало повстанцам оружием, и десятки безруких, безглазых и распоротых негров ежедневно поступало мне под скальпель. Они чего-то шептали, говорили и орали по-итурейски, а я резал, отпиливал и сшивал, прерываясь только на тридцатиминутный обед.
Жаркий удушливый климат, постоянный вид крови и отрезанных частей тела привел меня в подавленное состояние, но через год приехала жена Рая, и вдвоем переживать всю эту обстановку стало легче.
В 1985 году я вернулся в Москву и на заработанные деньги купил автомашину Ниву (Волга мне не нравилась), телевизор, два видака и джинсы техасы. Утром 5 сентября я надел техасы, чтобы пойти в Кузьминский парк, где сел на лавочку, оказавшуюся только что окрашенной. Жирные поперечные зеленые полоски пересекли мою задницу. Чтобы скрыть свой позор, я вырезал из старого кожаного плаща заплатки и наклеил их на джинсы.
20 декабря 1988 года мне пришло предписание из Министерства обороны снова лететь в Итурею. Мы сидели в военном аэропорту, но принесли телеграмму с сообщением о выводе наших инструкторов из Африки. Ни врачи, ни военные, ни переводчики больше не понадобятся. Итурея же распалась на враждующие полоски. Кто их там теперь всех лечит непонятно.

Протеин

Протеин в переводе с английского — белок. Когда я ходил в качалку, то заметил одного культуриста Сергея, который все за собой записывал. Отожмет штангу и запишет, примет душ и запишет, сядет за руль Хюндая и запишет.
Однажды я подсмотрел записи в его блокноте. Он был разлинован на четыре графы: углеводы, жиры, белки и протеины. Я спросил Сергея:
— Зачем ты выделяешь протеины, ты хоть знаешь, что это такое?
— Потому что, белки в говядине, а протеины в протеиновом коктейле, — ответил Сергей.
— Потому что ты дурак, — ответил я — и быстро убежал.

Шаурма
 
У общаги Бауманского института стоит палатка, торгующая шаурмой. В ней сидит смуглый, плохо говорящий по-русски продавец и ловко ножом отрезает куриное мясо с вертикального шампура, которое потом закатывает в тонкий лаваш.
Однажды он накормил шаурмой четырех студентов, и все они надолго слегли в Бауманской больнице с отравлением. Их товарищи, собравшись в манифестацию, перевернули ларек и надавали продавцу по сопатке.
Когда бедняга очнулся, то вместе с диаспорой все вернул на место, прибрал территорию, восстановил электрический гриль, но поставил в палатке два шампура. Один для студентов, а второй для всех остальных.
Теперь, когда будущий инженер подходит к ларьку, то заговорщицки шепчет: «Я из Бауманки», — и сноровистый продавец набивает ему в лаваш мясо со специального, хорошо проверенного шампура, чтобы не допустить отравления.
 
Рыжие
 
75% процентов моих жен были рыжие. 100% процентов моих жен были скорпионами. Совмещение рыжести и скорпионства давало самые непредсказуемые последствия. Непостоянный, воинственный нрав скорпиона накладывался на изворотливую натуру рыжего, что приводило к самым странным, запутанным и взрывоопасным ситуациям.
При Петре I рыжих не пускали в качестве свидетеля в суд. Прямо было написано в законе — не пускать рыжих. Петр говорил: «Их и так отметила природа, ибо нрав их хитрый и дьявольский».
Нынешняя моя жена тоже скорпион, но блондинка. Это, наверное, и спасает.
 
Cобаки и директор
 
Возле комбината живет стая собак и в обычное, время они незаметны. Где-то спят на пустыре или шляются между хрущевских пятиэтажек, которые давно стоят в плане на снос. Но ровно за две минуты до привоза на транспорте обрезков в мешках, они появляются, чтобы рассесться и ждать своей пайки. Если им не дать костей, то они набрасываются на грузчиков и разрывают мешок, поэтому их всегда угощают.
Но пришел новый директор, увидел живность и заявил, что надо с этим бороться. Транспорт стал приезжать в разное время, но все равно за две минуты до приезда собирались собаки и устраивались поудобней.
Потом директор собак решил пристрелить, и приехала живодерня, но псы не пришли. И каждый следующий день, когда приезжали живодеры, собаки не появлялись. Тогда живодеры плюнули и перестали ездить. Говорят директору: «Собак у Вас нету».
После этого собаки стали снова приходить, а директора сняли за излишние потери мяса и кости.
Теперь если походить по Люблинскому пустырю, то можно в полынных зарослях найти черно-коричневых щенят.
 
Боря
 
У Бори куча знакомых врачей, потому что семья медицинская и сам он после школы поступал в училище, но вылетел за пьянку. Боре еще в восемнадцать лет под наркозом врачи по блату сломали ногу, чтобы получить отсрочку от армии. Тогда военком Астахов Николай Петрович посмотрел-посмотрел, развернулся, хмыкнул и ушел, предупредив, что вернется весною.
Когда Астахов в мае появился, то Боря придумал проталкивать желудочный зонд как можно дальше. От этого кислотность получалась нулевая и все военные ждали, что Боря вот-вот помрет, но он не умирал и в армию не шел.
После этого Боря имитировал сотрясение мозга, потому что знал, на какой вопрос что отвечать, когда надо кричать, что больно, а когда ныть, что шея не сгибается.
В конце концов, Николай Петрович Астахов замучился навещать Борю в очередной палате, а Боря откровенно издевался над военным мундиром и воинской честью, и от этого Астахов с горя переложил папку с личным делом призывника Б.Г с верха стопки в самый низ.
Когда же и эта очередь подошла, то оказалось, что Боря заболел на самом деле и никто из светил не может ему поставить диагноз. Возит его жена почти что в инвалидном кресле от профессора к профессору, а ничего не проясняется.
Никто не может понять, что с ним происходит, но зато врачи ржут, а военком Астахов травит военный байки.

Чук и Гек

1

Однажды Чук и Гек пришли в телевизор и стали рассказывать смешные истории, никого другого не пуская. Чук говорит о Геке и смеется. Гек говорит о Чуке и хохочет, а телезрители молчат. Сидят на своих креслах-диванах, жуют воблу с пивом и молчат, потому что звук у телевизора выключен, и изображение тоже выключено, да и вообще телевизора в доме нету. Тогда Чук и Гек вылезли из ящика наружу и надавали пендалей телезрителям. Чтобы им неповадно было. Чтобы помнили, кто в доме хозяин.

2
У Чука был мундир. На нем восемь блестящих пуговиц, а у Гека на мундире было девять блестящих пуговиц. Поэтому Чук вызвал к себе портного и приказал пришить к мундиру еще одну пуговицу. Портной бился семь дней, но не придумал, куда пришить девятую пуговицу Чуку. Поместит по линии вниз, получается напротив достоинства, приляпает сверху - не пролазит голова Чука. Чук посмотрел-посмотрел на портного и отправил его на поселение, а сам ночью пробрался в одежный шкаф Гека и отрезал от его мундира девятую пуговицу тяжелыми железными ножницами. Обрадовался.

3

У старушки Варвары дома были портрет Чука и портрет Гека в рост, но она могла разместить в своей крошечной комнатке в коммунальной квартире только один портрет, потому что не было места. Варвара долго думала, чей портрет оставить, а чей выбросить на помойку, но так и не решила, написав письмо с этим вопросом Чуку и Геку. Чук и Гек посидели, подумали и ответили: «Нет ли у Вас Варвара еще одной подходящей надежной старушки, которой можно было бы доверить один из наших портретов?» Варвара вспомнила о старушке Федосье и отдала ей Чука, а себе оставила Гека. Теперь старушки Варвара и Федосья говорят, что Чук и Гек очень умные и порядочные люди.

4

Чук и Гек пошли на выборы. Подошли к бабушке адрес сверять, а их в списках нету. Стали они кричать и вызвали ОМОН. ОМОН построил всех бабушек страны в полоску и вызвал начальника избирательного участка, чтоб примерно наказать, но начальник быстро нашел нужные бумаги и внес Чука и Гека в списки.
Пошли они в избирательную кабинку, а их в перечне депутатов нету. Стали они кричать и позвонили в ОМОН. ОМОН вытащил из постели начальника Центризбиркома, и он внес их в список депутатов. Чук проголосовал за Гека, а Гек проголосовал за Чука. По выходе из кабинки им сказали, что они победили.

5

Чука и Гека позвал американский президент в США, но только одного из них. Стали Чук и Гек спорить, кому идти на прием. Кричали: «Я главный, нет я главный». Устали орать. Решили поиграть в буру. То Чук выиграет, то Гек, но никому одолеть не удается. В итоге Гек провел прием из джиу-джитцы. Чук упал на пол и расплакался, потому что ему хотелось увидеть черного американского президента, но никак не удается. Гек подошел к нему, погладил по голове и отпустил Чука в Вашингтон с миром.

6

У Чука был воздушный шарик, надутый водородом. Он его привязал на громоотвод и пошел на кухню пить смородиновый кисель, но тут ночью с охоты возвращался Гек. Он посмотрел в свой инфракрасный бинокль и увидел, что НЛО витает над крышей дома. «Я спасу тебя, Чук», - закричал Гек и выхватил свой самострел, сделанный умельцами Ижевского завода. Медленно вогнал стрелу в приемник, медленно прицелился и медленно нажал курок. Шарик со свистом заметался по небу, и в утренних новостях передали, что была воздушная атака на дом Чука и Гека. Начальника ОМОНа лишили премии.

7

Однажды Чук полетел в Токио гонять япошек, а Гек остался дома. Сидел возле телевизора и смотрел передачу по каналу. Вдруг её прервали и стали сообщать, что Чук гоняет япошек, но показывали другого дородного дядьку. Гек замахал руками, закричал: «Это не Чук, это не Чук», - и вызвал прессу. Пресса приехала и стала брать интервью у Гека, но один журналист подошел к телевизору и переключил канал, а там живой неподмененный Чук. Гек осекся и поколотил железным кулаком всю прессу, не тронул только хороших и добрых журналистов.

8

Чук и Гек любили собраться вместе и смотреть друг другу в глаза. «Эх, люблю я тебя, старина, Чук», - говорил Гек. «Эх, люблю я тебя, старина, Гек», - говорил Чук. Потом обнимутся, выпьют Бордо урожая 1993 года с южного склона и затянут песню: «Хасбулат, удалой. Бедна сакля твоя».