Снег

Снег был белый-белый, пушистый-пушистый, холодный-холодный.
И небо над снегом было белое-белое, пушистое-пушистое,
облачное-облачное.
Белый снег любовался небом, а небо любовалось белым снегом.
Мимо проходила жизнь, не замечая ни снега, ни неба,
А за белыми-белыми облаками сияло золотое-золотое солнышко.
Оно было яркое-яркое, горячее-горячее.
И белому снегу стало не по себе – почему он не может любоваться
солнцем, а оно не может любоваться им, таким белым, пушистым,
таким замечательным.
Снег хотел блистать в лучах солнца, переливаясь всеми цветами
радуги.
И сказал он облакам, чтобы они не заслоняли от него солнце,
и его, такого неповторимого, от солнца.
Обиделись облака, ушли…
С голубого-голубого неба, из самых его сокровенных глубин
вырвалось на свободу золотое-золотое солнышко и осыпало
белый снег горячими-горячими лучами, и  засверкал снег,
заискрился, расцвел самоцветами.
Только в лучах, ослепивших его, не заметил, как постепенно
почернел и начал быстро таять. Очень скоро снег превратился
в серую-серую, грязную-грязную лужу, на которую никто не
обращал внимания, только те, кто натыкался на нее,
старательно обходили ее стороной. А солнце сияло еще ярче, лучи
его становились все жарче, и лужа с каждым мгновением становилась
все меньше и меньше, высыхая на глазах.
Последними  своими каплями, еще недавно белый-белый,
пушистый-пушистый, холодный и сияющий снег успел
понять, а может быть, только подумал с сожалением, что
иногда, наверное, лучше оставаться в тени…