Ч. 1. Путь к Свету. 7. Светлые люди

серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"

роман "КНИГА ТАЙНЫХ ЗНАНИЙ"

Часть 1. Путь к Свету
ГЛАВА 7. СВЕТЛЫЕ ЛЮДИ

Андрей — мой земной друг. Он уже много лет знал меня. Вернее, как и другие, считал, что знает. Прочитав отрывок моего дневника в Интернете, Андрей предложил пообедать в кафешке.

— Алис, давай познакомимся? Я видел только часть тебя, земную часть. А ты — совсем другая.

— Ты, как и все, видишь только то, что желаешь видеть, — грустно констатировала я.

— Тебя не напрягает общаться с простыми людьми. Ну, например, с такими, как я?

— Я смотрю человека и сразу же знаю, смогу с ним общаться или нет. Мы с тобой уже давно общаемся, значит, можешь не переживать.

— А можно я задам тебе глупые земные вопросы?

— Конечно. Мне даже приятно, когда люди задают вопросы.

Андрею предстояла операция. Я рассказала о разновидностях болезней, причинах их возникновения, как с каким видом заболеваний можно поработать, какие книжки и в какой последовательности прочитать. Мы плавно переместились в плоскость Сознания и Подсознания. И я рисовала на салфетке множество кружочков, начиная от многоликого «Я» до Anima Mundi (Души Мира), говорила о шаблонах и стереотипах, самопрограммировании, о спасительном для организма трансе, в который каждый из нас непроизвольно впадает несколько раз в день, о том, как работают Учителя, о фобиях и многом-многом другом, вплоть до сравнительного религиоведения в разрезе теории реинкарнации. На этом моменте Андрей оживился:

— Когда я был маленьким, года в четыре, я настойчиво требовал у родителей отвезти меня на могилу моей матери в Германию, повторяя, что эти родители хоть и хорошие, но… на самом деле не совсем мои. Я рассказал, как мать везла меня в коляске по мосту в 1944-м или 1945-м году, но началась бомбёжка, и она погибла. Меня, конечно, никуда не повезли. А потом я смирился и уже почти всё забыл.

— Значит, не совсем уж ты и земной. Ты же многое вспомнил.

— Не земная — ты. Я вот до сих пор вспоминаю, как ты помогла родить нам твою тёзку.

У Андрея — три дочки. Когда его жена была беременна во второй раз, я не знала об этом. Всю ту ночь мне снилось, что я рожаю девочку, да так отчётливо, что, проснувшись, я мучительно размышляла: к чему бы это? Я пересказала странный сон коллегам и тут же получила сообщение от Андрея: «Сегодня ночью в этом мире на одну Алису Андревну стало больше!»

Андрей спросил, что значит «якорь». Я рассказала о разновидностях якорей и о возможности заякорить свои Места Силы, которые помогают нам в сложную минуту.

— А какие у тебя Места Силы, Алис?

— Их немного. Николина Гора, например, там находились дачи у обеих бабушек. Забавно, да? Была нищей, но проводила лето на двух дачах среди королевских замков. Место, где в детстве я сливалась с Душой Мира через природу, для меня навсегда останется Местом Силы. Потом французская бабушка переехала, а второй дом подожгли. Но каждое лето я приезжаю туда на речку. Ещё — Афон и Тибет. Я бы с удовольствием поселилась в Лхасе или на границе с Афоном. Мне там спокойно и уютно. Как дома.

— А Париж, где жила твоя французская бабушка?

— Французская бабушка, светлый человек, мечтала, чтобы я поехала в Париж, как только стану выездной. Бабушка сказала, на какой улице и в каком доме она жила. Я оказалась в Париже после её смерти, исходила город вдоль и поперёк. Гуляя по центру, попала на её улицу и нашла тот дом. Несколько раз снилось, что мы гуляем с ней в Париже. Но всё же это — бабушкин город.

— А какие ещё твои?

— Я люблю Венецию. Была там много-много раз. Даже не помню, сколько. Часто приезжала с Братом. Странный город. Когда-нибудь он… уйдёт под воду, — я невольно вздрогнула, — как другой город, который я вижу во сне.

— Другой?

— Не такой, как все. В нём машин не было. В Венеции тоже нет машин, по крайней мере, в её пешеходно-водной зоне. И ещё там вода. Везде вода. Кругом… И мой сон тоже связан с водой. Я потом как-нибудь расскажу. И про сон, и про Город. Я думаю, когда-то он был Моим Городом. Он находился на берегу океана. На острове или на каком-то континенте в океане. Но его уже нет.

— А Питер не напоминает тебе Венецию?

— Напоминает и Венецию, и о том, чего совсем не хочется вспоминать. Поэтому предлагаю сменить тему.

— А какой Он, этот твой человек?

— Он — не человек, — почему-то автоматически ответила я.

— А кто Он? Ну… как ты Его видишь?

— Он — сильнее и умнее меня. Я смотрю на Него снизу вверх, меня к Нему тянет. Он — ведущий, я — ведомая. Мне с Ним интересно и не скучно. Мы говорим на одном языке, принимаем друг друга такими, какие мы есть.

— Да, — тяжело вздохнул Андрей. — Ты сказала мало слов, но слишком многое. Где же такого найти? Кто сможет разговаривать с тобой на одном языке? За всю свою жизнь я не встречал людей, которые были бы такими же сильными, как ты. А тебе нужен человек ещё сильнее.

— Ты не понимаешь… Ты говоришь про людей. А Он — как я, иной.

— Алис, а ты… кто? Ну… как ты здесь оказалась? Зачем ты сюда пришла? Здесь же всё другое.

— Не знаю, кто я. Нонна считает, что мы обе пришли сюда сами, потому что захотели прийти. Не знаю, зачем, может быть, чтобы попробовать, как она говорит, пощупать этот мир, вот эти предметы, — я пощупала стол, за которым мы сидели. — Попробовать еду, которую здесь едят. Чтобы рассказать людям о том, что ТАМ. Только я пока почти ничего не вспомнила — рисую картины. А Нонна от них вздрагивает, потому что она их уже видела ТАМ. Я радуюсь, когда в книгах Учителей читаю о том, что я давно знаю сама, но не помню, откуда, хотя чему-то меня научил Голос, который я слышала в детстве во сне. Многие мои желания исполняются мгновенно. Но… мне очень хочется Любви, меня никто ещё не любил за то, что я есть. Просто так. Такой, какая я есть. Но мне не дают такой Любви. Я не могу объяснить, почему. Похоже на заколдованный круг. Я чего-то не понимаю, не могу вспомнить.

— Но ведь ты себя кем-то ощущаешь?

— Маленькой молчаливой девочкой из скупого детства, которая летом каждый день рано утром уходила с дедом в леса и бродила по ним в полном молчании. Дед собирал лекарственные травы, я — цветы, грибы и ягоды. Он научил меня общению с Природой: с деревьями, с цветами, с животными. К обеду мы возвращались на дачу, где меня ждали друзья — ёжик, дикая сиамская кошка Пантера и Белый Кролик. Наверное, у каждой Алисы должен быть свой Белый Кролик. Дед построил мне шалаш — самый настоящий домик для Феи. Когда светило солнце, я открывала в нём окно, а ещё в шалаше умещались два кресла и маленький столик. Я уединялась и читала книги. Стены и крыша — соломенные, но были выложены в несколько слоёв, между ними лежала плёнка от дождя, поэтому я могла находиться в домике даже в ливень. И дверь у него закрывалась на настоящий замок… Я так и осталась той маленькой девочкой.

— А я знал тебя генеральным директором крупного производства с оборотом в миллиард.

— Не поверишь, однажды в гневе я сказала человеку, который смотрел на меня сверху вниз и очень сильно обидел, что стану, как и он, генеральным директором. А мои слова расценили Там как заказ. Эх, давай не будем о земном, а лучше поиграем. В арт-терапии часто играют в деревья. Надо представить себя деревом. Какое ты дерево? Где растёшь: на опушке в одиночестве или в глухом лесу? Какие у тебя ветви? Корни? Листва? Болеет твоё дерево или нет? Чего оно боится? Как ему можно помочь? Представил?

— Я, наверное, расту в лесу. И всё там здорово, и я никого не боюсь.

— А я нарисовала своё дерево перевёрнутым.

— Это как?

— Его корни — в Небе, как змеи или молнии. В них живёт Луна. Дерево прозрачное. На тёмно-синем фоне. Его ствол — проводник Оттуда — Сюда. А его ветви повисли над спящим городом, создавая что-то наподобие купола. Но моё дерево почти никто не видит.

— Вот это да!

— Когда я показала картину сыну, ему очень понравилось, но он спросил: «Мам, за что ты его так?» Я сказала, что это дерево — я. Он вздохнул и произнёс: «Тогда понятно». Но я не знаю, кто я. Это всего лишь игра.

— А ещё какие игры ты знаешь?

— Например, в визуализации. Ты представляешь мечту. Но так, будто она уже реализована. В деталях, очень красочно, со всеми положительными эмоциями, которые ты испытываешь. Потом описываешь картинку в настоящем времени — ты это уже получил. Как можно чаще возвращаешься к записи, перечитываешь, радуешься.

— И что? Сбудется?

— Обязательно.

— А ты играла в эту игру?

— Конечно. Мне даже попалась под руку специальная тетрадка с надписью: «Книга Желаний». Вот я туда всё и записывала. Например, когда компания, в которой я работала, из-за финансового кризиса заморозила все проекты, я описала в книге портрет владельца другой компании, который предложит мне новую работу. Очень детально. Ну… портрет не в плане внешности. И через две недели он мне позвонил.

— И?!

— Я забыла записать одну немаловажную деталь: работа в этом городе. А он предложил далеко-далеко-далеко. Так что, когда будешь играть, постарайся ничего не забыть.

— Ладно, а что ты ещё умеешь?

— Да, в общем-то, ничего я такого не умею. А всё, что со мной происходит, — элементарно, как дважды два. Младшая группа детского сада.

Андрей хихикнул, но тут же снова сделал серьёзное выражение лица и спросил:

— А ты всегда видишь Будущее?

— Я специально никогда не смотрю. Будущее — многовариантно. Иногда я вижу один из вариантов развития событий, иногда сразу несколько. Но я всегда чувствую точку невозврата — тот момент, когда из возможных ещё вчера дорог осталась только одна, когда выбора на данном отрезке времени уже нет. В четыре года я почувствовала папину смерть. На даче в воскресенье. Папа собирался домой, в город, а я начала истошно рыдать без какой-либо видимой причины, повторяя: «Он не вернётся». Ничто не предвещало его внезапной смерти спустя несколько дней, но в тот момент иного варианта уже не существовало.

В жизни всегда так: сначала — много вариантов, потом их количество уменьшается, происходит сужение пространства, пока все варианты не схлопываются в единственно-возможный. Обычно каждый твой шаг (выбор) приводит к очередному выбору из нескольких последующих шагов, как будто веер раскрывается.

Иногда, когда мне нужно что-то узнать, я беру в руки карты. Карты как таковые — детская игра в гадания. Я получаю ответы и вижу то, что меня интересует, не через карты, свечи и подобные атрибуты типа кольца-маятника, чаши с водой, кофейной гущи. Знание приходит само. Но бывает, я всё же достаю карты, зажигаю свечи, беру кольцо-маятник, варю себе кофе, потому что мне хочется снова почувствовать себя маленькой девочкой и поиграть.

— Алис, а ты когда-нибудь занималась Чёрной Магией?

— Этим занимаются Чёрные Маги.

— Значит, ты — Белый Маг?

— Я же тебе сказала: я не знаю, кто я. Но могу рассказать про Светлых Людей. Точно их разделить по группам очень сложно, потому что, как правило, каждый, кто несёт в себе Свет, уже может всё, но ему нужно это вспомнить. Некоторые вспоминают за несколько жизней, некоторые — за одну, а кому-то не надо даже вспоминать — они приходят, уже зная и умея всё от рождения. У кого-то получается лучше одно, у кого-то — другое. У кого-то получается всё, но он делает только то, что необходимо в данном конкретном случае.

Мой дед был Белым Магом. От него исходил тёплый Свет. Обладая сильной, но спокойной энергетикой, он в основном молчал. Я всегда чувствовала его мысли, а он — мои. Дед напоминал мне отшельника-горца. Он любил природу и научил меня любить её. Каждое лето, помимо дачи, мы уезжали на неделю к его брату в деревню, где меня учили копнить сено, доить коров. Я каталась на лошадях, а однажды целый божий день пасла стадо овец со всей деревни. Дед никогда не пил никаких лекарств, но собирал травы, правда, я и не помню, чтобы он болел. Я родилась в день его рождения, и мы отмечали праздник вместе. Он озвучил мне дату своей смерти где-то за год до неё, будучи ещё здоровым. За месяц до ухода во сне ему явились умершие родственники и позвали на Небо. Дед умер в буквальном смысле у меня на руках — обняв за шею, когда никого рядом не было. Какое-то время он оставался здесь. Я чувствовала его присутствие. Мне хотелось уехать из чёрной квартиры, где все умирали, но застревали после смерти, — квартира стала Порталом в Мир Мёртвых, но я боялась, что дед осудит меня. Тогда он пришёл во сне и сказал, чтобы я уезжала.

Среди Белых Магов есть Настоящие Учителя. Они учат людей использовать скрытые ресурсы и Силы Света, в частности, для исцеления тела. Правда, редко у кого это получается. Я имею в виду людей. Белые Маги и Учителя обычно «ясно видят» и «ясно знают», некоторые обладают и другими уникальными способностями.

Целители могут ясно видеть, но для них это необязательно. Обязательно — раскопать причину заболевания, чтобы сначала устранить её, а потом уже приступать к устранению следствия на физическом уровне. Целители должны быть Светлыми и использовать при лечении не собственную силу, а Силу Света. Один из моих Учителей — Учитель и Целитель одновременно. Бывает, задаёшь ему какой-нибудь вопрос, он тут же получает ответ Оттуда, но ясновидение для него вторично.

Воины Света вступают на путь борьбы с Силами Тьмы, который опасен для них и их близких. Воины Света должны уметь и целить, и ясно видеть. Настоящих Воинов Света немного, и, как правило, никто в их окружении не догадывается, что они — Воины Света.

Ясно видящие не занимаются целительством, не встают на открытый путь борьбы с Силами Зла, не учат других. Если энергетика у них светлая, они являются энергетическими донорами. Если же человек ясно видит, но он — вампир, то он относится к категории чёрных людей. Обычно, исключительно ясновидение — промежуточная ступень, потому что если ты видишь, рано или поздно тебе захочется влиять на то, что ты видишь, или рассказывать об этом. Тогда ты можешь стать либо Целителем, либо Воином Света, либо Учителем. Нонна — ясновидящая и, как она себя называет, Джинна — исполнительница добрых желаний. Одновременно Нонна учит людей, когда встречается с ними, и умеет убирать с них черноту, а ещё она изготавливает амулеты и обереги.

Есть просто Белые Люди. Неважно, верят они в Высшие Силы или нет, главное — они творят Добро. Белые люди могут носить чёрные одежды и даже иметь недостатки, но в них преобладает Свет, поэтому, так или иначе, они — тоже служители Сил Света.