Нулевой цикл, стих-15, Шекспиру время Смерть

Нулевой цикл. Время Смерти. Стих-15.  Шекспиру, Пушкину, Льву Толстому.
 
(Посвящается Мировой и Русской культуре, дегенеративный стиль)


0.
Время умирать! М-мдя...!

1.
Я Карлик!
Я скачу через лесок!
Быстрёхонько, голопом-чах-чах-чах...
Лошадка резвая моя несёт меня туда куда захочет!
И ржот, смеётся, улыбки строит, как бы между прочьем!
Волчок за елью притаился, пасёт меня зелёный пёс, урод голодный!

Среди дубов дремучих Смерть не встречалась отродясь.

2.
Прикинувшись мохнатиком, пушистиком, невиным поросёночком,
На крупе лошади моей устроилась вольготно, подружка Смерть моя...
Тихонько.

Почуяв запах Смерти и когти вострые,
Пробившие лошадке кожуру,
Лошадка резвая моя встав на дыбы,
Стряхнула карлика натуру - щмяк-шмяк-шмяк...!
Упал...
Не больно!

Кабылка прыткая Смерть унесла с собой,
В лесную чащу,
Далеко...
В овраги, в болото, в буераки.

3.
Валяюсь!
Среди коряг и бурелома...
И нежно вспоминаю счастливых дней прощедших время,
Отрочество и юных дней безмозглых.

Смерть, тебя Я вспомнил тоже и пожелел, что не со мною Ты!
Тебя бы Я скормил волчонку...
Его насытил прожорливую сущьность.
Я подружился с ним...
До той поры,
Пока не смог воткунуть в прожорливую пасть сучок покрепче!

Содрав его пушистую тужурку,
Прикинувшись хозяином лесов, оврагов и бугров,
Вольготно зажил Я, в тени дубов, осин и клёнов, лесных лужаек, ягод и грибов.

Портрет твой в раме золотой повесил в конуре сабачьей,
Чтоб любоваться и вздыхать, мечтать о прелестях вчерашних.

4.
Смерть прожорлива...
Пожрав кабылку резвую мою и отдохнув на пне калачиком свернувшись,
Пустилась в поиски меня, лесного дурака.

5.
Я Карлик! Я Дурак! Чего же более! Ну на-до-же...- гы-гы-гы!!! - Шекспира друг и лучший друг Сашули... - понятно Пушкина балбеса!
,,,а Лермонтов? ,,,а Гоголь???
Ну что Вы?!
Гоголь нам не друг и Лермонтов нам не товарищь!

Мы; Пушкина -шкилет, Шекспира -чёрный, лысый череп и Я -клыки волчка и шкурка тёплая его, забитого мной накануне - то-есть, не ранее чем позавчера.
Мы стырые друзья и доброхоты. Гуляем. Ведём беседы, чуть шепелявя и глумясь над человечеством и пошлой сущьностью его.
Сашок одет, как пень в осений день; джинсовый костюмец на нем, колпак, за место убора головного, с килограммовой тросточкой в руке беседовал с Шекспиром бойко...
Вильям напротив, одетый на манер французкий -ногишом совсем от пят и до макушки. Ни сколько не смущаясь, ни птах лесных, ни бесьей силы, вёл светскую беседу с Пушкиным дружком и разумеется со мной, с прохвостом -хвостатым и рогатым, при двух копытах с пяточком.
Я завернувшись крепко в волчью шкуру, воздев на плешь клыки, пытался подружить, стравить, своих дузей-врагов и превратить их в славное меню на завтрак, на обед, на ужин своей подружке-дружке с косой стальной, что любит рожь косить и кости человечьи!
-Я, горько: "Какая жалость друзья мои, что нет поблизости товарища и друга Толстого Льва, того кто Графом назывался!"
-Шекспир, сердито: "Нет надобности видеть, нет надобности слышать, лохматого уродца!"
-Пушкин, озадаченно: "Зачем вы так милейший Вильям, что вас так сердит, что омрачает слух ваш нежный... -упоминание имень Толстого?"
-Шекспир, возмущённо: "Помилуйте же господа, но сей лохматый гражданин увёл кусочек славы и разрешения не спросил у самого Шекспира! -тоесть у меня! Какая дерзость! Наглость непомерна - его прохвоста, жулика босого, любителя всего простого и мирского!!!"
-Пушкин, поучительно, нарицательно: "Полноте Вильям, гордыня, жадность, приведёт вас друг любезный на эшафот, не тот что ведом вам, где гильятина и верёвка празнуют свой пир, а тот что правит божьим провидением."
-Я, ехидно: "Господа, братья, коллеги, оглянитесь вокруг, не затруднитесь покрутить своими кочерыжками пустыми. Вокруг, кругом, насколько проникают в чащу наши взоры, на каждой ветке и суку развешено, повешенно, прикреплено, неимоверное колличество листов. На каждом прописью прописано кому и сколько Славы."
Мои попутчики по дебрям и корягам вертя пустыми головами, туда сюда, обратно и вперёд, и в верх, и в низ, не видя ни листов, ни славы, заныли огорчённо -ох-ох-ох...!!!
-Пушкин, возмущённо: "Ну Вы и Я...! Я шею из-за вас сломал, что вертится не очень резво, но Славы я сознаться честно - не заприметил. В карманах для верности пошарил - пусто!"
-Шекспир, обидчего: "Какая гадость, этот Я...!"
-Пушкин, восторженно: "Ну что Вы, Вильям.., -Я, лучшее второе моё Я...!!!"
-Я, ехидно: "Вот Я, ...уже далече, как колокольчиков звенящих бубенцов в метящую пургу, звенящих еле слышно. Она же Смерть совсем близёхонько... Уже нащупала артерии пульс на вашем горле... Прожорлива и не насытна Смерть - моя она подружка!"

6.
Смерть!
Смерть: "Чаф-чаф-чаф, ням-ням-ням - вкусняшка этот Пушкин! Щекспир не очень -суховат слегка!"
Поковыряв стальным мизинцем зубы, прополоскав лесным бальзамом рот, вздохнула чуть поморщившись сказав при этом: " Неплохо было-бы на полдник Льва бородатого, Толстого, вкусить...- того, кто Графом назывался..."

Сатана