Россия внутренний диалог. Часть 3 Помни войну

Россия – внутренний диалог.

Я мечтаю вернуться с войны
На которой родился и рос,
На руинах нищей страны
Под дождями из слёз.
Но не предан земле тиран,
Объявивший войну стране,
И не видно конца и края этой войне.
Я пророчить не берусь,
Но точно знаю, что вернусь
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны, вернувшейся с войны.
     (И. Тальков)

"Скажи мне, кого ты назначил Министром Обороны и я скажу, кто ты"?

  Не хотелось портить вам настроение, но я опять вспомнил о кому?-низме. Признаюсь, мне было хорошо и уютно в Советском Союзе.
Но, уверен, здесь могло быть все гораздо интереснее. Меньше бы больше думать. Но, как говорит В. Мединский, «перестройка обрушилась, как вселенский потоп, сметая на своем пути все установленные нормы и порядки, и началось наше постсоветское «Великое переселение народов». Прежние знания и специальности становились ненужными, они переставали кормить и поить своих обладателей. Каждый готов был хвататься за любую работу, перебегать с места на место, пробовать себя в самых неожиданных ролях, лишь бы не потонуть в смутном времени. В «забеге», надо заметить, участвовали представители разных поколений – от 20 до 70 лет. Способность воспринимать новые знания в зрелом возрасте присуща далеко не всем, а частые смены сфер деятельности сводили к ненужности понятие «специальность». Началось время Дилетанта, которое и продолжается по сей день. Особенно большой урон был нанесен гуманитарной сфере, куда хлынули все кому не лень. Не имея профессиональной подготовки, опыта работы и нравственных критериев, вновь прибывшие поняли свою работу как необходимость нравиться толпе. Ни в коем случае не усложнять, не говорить неприятное»!..
      Действительно, Дилетанты очень опасный народ. Ведь не имея представления о стереотипах, они могут создать столько мифов обо всем, что и сами не заметят, как эти мифы превратятся в стереотипы. Ну что ж, по крайней мере,  мне теперь ясно, кто окончательно во всем меня запутал и довел меня до  информационного ступора. Дилетанты от образования. Я все чаще стал зависать… и уже с трудом понимаю, что «информация — это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств». И вряд ли мне поможет объяснение Винера, который, наверное, не был дилетантом, хотя за границей и таких хватает. Но в прошлом, подготавливая молодежь своей страны к будущему он рассуждал о том, что «процесс получения и использования информации является процессом нашего приспособления к случайностям внешней среды и нашей жизнедеятельности в этой среде. Потребности и слож¬ность современной жизни предъявляют гораздо большие, чем когда-либо раньше, требования к этому процессу информации, и наша пресса, наши музеи, научные лаборатории, уни¬верситеты, библиотеки и учебники должны удовлетворить потребности этого процесса, так как в противном случае они не выполнят своего назначения. Действенно жить — это значит жить, располагая правильной информацией. Таким образом, коммуникация и управление точно так же связаны с самой сущностью человеческого существования, как и с жизнью человека в обществе». Мне тоже хочется действенно жить! Но мне хочется быть и результативным. Но от Дилетантов я не могу получить правильной информации. А может быть просто я сам дилетант и не понимаю серьезных людей и мне проще назвать их Дилетантами, но я могу многих из них назвать и демагогами. Так мне будет спокойней.
    И вот  А. Ланщиков, рассуждая  о судьбе И. Солоневича пишет: «на очень многие вопросы (нашей истории) подробно и убедительно отвечает в своей книге Солоневич, и для того ему не потребовались ни архивные изыскания, ни какие-то секретные источники, ему вполне хватило добросовестности и желания пробиться к истине. Последнее более всего и восстанавливает против него так называемых профессиональных ученых». Ох уж эти профессиональные ученые!
     Вот мне и подумалось: «А, что если и А. Ф. Лосев, профессиональный ученый, был мега-демагогом и пытался «нанести большой урон гуманитарной сфере», но вовремя нашлись здравомыслящие люди, которые поставили его на место»?  Да! Так  чем, же в свое время А. Ф. Лосев не угодил Советской власти и угодил в лагеря. Наверное не все мифы нравились ему, ну и, следователь-но, он не мог нравиться всем… Напомню, если даже кому не интересно, что «с точки зрения коммунистической мифологии не только «призрак ходил по Европе, призрак коммунизма» (начало «Коммун. Манифеста»), но при этом, как писал Лосев: «копошатся гады контрреволюции», «воют шакалы империализма», «оскаливает зубы гидра буржуазии», «зияют пастью финансовые акулы» и т. д. Тут же снуют такие фигуры, как «бандиты во фраках», «разбойники с моноклем», «венценосные кровопускатели», «людоеды в митрах», «рясофорные скулодробители»… Кроме того, везде тут «темные силы», «мрачная реакция», «черная рать мракобесов»; и в этой тьме – «красная заря» «мирового пожара», «красное знамя» восстаний… Картинка! И после этого» Лосеву сказали, «что тут нет никакой мифологии»… А он засомневался. Что ж, у каждого своя война! Не менее жестокая и опасная.
    Доктор филологических наук, профессор Аза Тахо-Годи, вспоминала в 1989 году, что в молодости, «не один год истинная причина ненависти к Лосеву была скрыта от» нее. Но Тахо-Годи, бывшая аспирантка А. Ф. Лосева по классической филологии, расскажет нам, что «если уж Сталин был корифеем всех наук, то его подручные вполне могли стать корифеями отдельных наук. Так, Г. Ф. Александров, возглавлявший Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), могущественный человек, возомнивший себя «специалистом» по античной философии, не терпел конкуренции и всеми мерами мешал Лосеву печатать свои труды». Ну, а на десерт, «об авторе восьми выдающихся философских трудов профессоре А. Ф. Лосеве свой приговор изрек «знаток» философии Л. М. Каганович. И не где-нибудь, а в отчете ХVI съезду ВКП(б) А. Ф. Лосев был причислен к классовым врагам, черносотенцам и мракобесам». Так, что еще надо выяснить, где зарождался «всемирный потоп перестрелки, то есть, перестройки». И что делать, когда твой враг не видим?
    Аспиринка! Призрак бредит и бродит повсюду. Призрак гриппа бродит «тевтонской  свиньею». Какая тут любовь к мудрости, самое время подумать о физиологии! Или сначала - о психологии? Вот опять я  разговариваю сам с собой. Начинаю спорить о том, что всем уже давно изрядно надоело и вызывает только с-Ку-Ку! А тут еще королевский Форнит, усевшись на клавишу Delete, пытается что-то рассказывать мне о «Принципе дополнительности» Нильса Бора… И чтобы покончить с этим спором я открываю «Теорию и практику консультирования» Р. Нельса-Джоунса. И к моей радости на ее страницах появляется не «Вовочка из тридевятого царства», а маленький старичок в шелковом кафтане. Да, это  Оле-Лукойе.  Под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки, другой совсем простой, гладкий, его он раскрывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как убитые, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне! Никто на свете не знает столько историй, сколько Оле-Лукойе. Даже Форнит притих, но прежде успел недовольно высказаться: «Опять вы об этих детях, которые всю жизнь спят, а потом рассказывают друг другу небылицы о том, у кого были интереснее сны. А ведь вы помните, что Шопенгауэру тоже снился мир людей  и он заметил по этому случаю, что «мир, в котором живет человек, зависит, прежде всего, от того, как его данный человек понимает, а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот, богатым, полным интереса и величия». Интересно, что в этом вопросе с Шопенгауэром был солидарен и русский физиолог И. П. Павлов. Когда-то он, «споря с советской властью», объяснял М. Горькому: «Я могу верить в бога, но, разумеется, предпочитаю знать. Вера есть тоже нечто, подлежащее изучению, она развивается из отвлеченных понятий, то есть из работы мозга. Изучая его работу, мы все-таки еще не знаем, как он работает. И  - узнаем ли? Это вопрос. Вот мы с вами поспорили. Одно и то же вещество нашего мозга воспринимает впечатления и реагирует на них различно и даже непримиримо различно, Я ищу причину этого в биологической — органической химии, вы — в какой-то химии  социальной».  И Павлову  такая  была незнакома. А ведь люди, добавил бы Шопенгауэр, «обыкновенно завидуют тем, кому в жизни удавалось сталкиваться с интересными событиями; в таких случаях скорее стоит завидовать той собственности к восприятию, которая придает событию тот интерес, то значение, какое он имеет на взгляд рассказчика; одно и то же происшествие, представляющееся умному человеку глубоко интересным, превратилось бы, будучи воспринято пустеньким пошляком, в скучнейшую сцену из плоской обыденщины. Особенно ясно это сказывается в некоторых стихотворениях Гете и Байрона, описывающих, по-видимому, действительно случившиеся происшествия: недалекий читатель склонен в таких случаях завидовать поэту в том, что на его долю выпало это происшествие, вместо того, чтобы завидовать его могучему воображению, превратившему какое-нибудь повседневное событие в нечто великое и красивое».
    На самом деле Форнит тоже знал очень много историй, но он, как и я, очень любил сказки, и когда ко мне приходил датчанин Оле-Лукойе, он старался молчать. Однако мы были очень удивленны, когда Оле-Лукойе вдруг стал рассказывать нам о том, что он некогда рассказывал и Нельсу, когда тот был еще маленьким и непослушным мальчиком. Странным образом, но эта история была логичным продолжением нашей с Форнитом беседы.  «Так вот, - начал он, - И. П. Павлов широко известен во всем мире в основном благодаря открытию им условного рефлекса, однако, его исследования не ограничивались этой темой и были многоплановыми. Павлов считал, что инстинкты и рефлексы – это одно и то же, неизбежный ответ организма на внутренние и внешние стимулы. Однако Павлов предпочитал использовать термин «рефлекс», так как этот термин изначально имел научный оттенок. Вся нервная деятельность животных основана на врожденных рефлексах, которые могут быть либо возбудительными, либо тормозными. Надо заметить, что и Экспери-Ментальная деятельность Павлова в течение длительного времени оказывает фундаментальное влияние на поведенческий подход в консультировании. Идеи Павлова нашли свое развитие во взглядах Д. Б. Уотсона (1878 - 1958), которого часто считают основателем бихевиоризма. В 1910 году Уотсон перенес акцент с наблюдения за животными и экспериментирования на них на изучение поведения человека; начиная с 1913 года он упорно трудился над созданием бихевиоризма как метода психологии. Уотсонианский бихевиоризм рассматривает все психологические проблемы и способы их решения в схематизированном виде, используя при этом термины стимул (или, в более сложных случаях, ситуация) и реакция (общепринятыми являются сокращения S и R). Так представлялась им изучаемая  действительность. В романе В. Пикуля «Честь имею» мы можем найти тот факт, что профессура не скрывала от студентов юридического факультета то, что «преступность — это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни». Остается только добавить, что Б. Ф. Скиннер (1904 - 1990) так же внес особый вклад в развитие психологии, так как он обнаружил, что последствия, или результаты, поведения имеют большое значение, и развил это положение. Скиннер предложил придерживаться следующего фундаментального принципа: «Поведение формируется и сохраняется его последствиями». А потом был А. Бандура (род. В 1925 г.), канадский когнитивно-социальный теоретик. Он напомнил бихевиористам о том, что «люди обладают способностью опосредования (викарной способностью). Т. е., фактически в основе человеческого научения лежит не прямой опыт, а наблюдения за поведением других людей и его последствиями. Опосредованное (викарное) научение сокращает время, которое требуется людям на приобретение необходимых навыков». Помолчав немного Оле продолжил свое выступление: «К вышесказанному хочу лишь добавить немножко о делах менее душевных, но крайне нам необходимых. Надеюсь, вы не запутаетесь окончательно в моих ментальных сетях «Зиммеля». Ведь многие из вас любят смотреть телевизор и при этом развлекать себя, прыжками с одного канала на другой. Так, что думаю, ваш мозг вполне натренирован к восприятию моего рассказа.  Поэтому не пугайтесь такому неожиданному переходу моего повествования к  человеку, который однажды решил изменить свою судьбу. Но если вы не увидите здесь человека, то, опять же, ничего страшного. Чаще всего нас ПУГАЮТ сами ПЕРЕМЕНЫ (кроме школьников). Так вот, один из исследователей японской истории М. Венюков в своем труде «Обозрение Японского архипелага и современное его состояние», опубликованном в 1871 году в Санкт-Петербурге и Берлине, не без стороннего восторга комментировал результаты «реформ Мейдзи», которые еще не завершились. Таким образом «целое племя, многочисленное и даровитое, надолго отделенное от остального мира положением своей страны и государственными уставами, примкнуло к торжественному ходу других народов земли. С запасом свежих и бодрых сил, с пламенным рвением юности оно стремилось догнать тех, которые опередили его. Все старое, отжившее, непригодное для новых условий жизни было откинуто: все современное, полное мощи и возбуждающее лучшие силы духа было принято с увлечением...»
    Было уже поздно и Оле-Лукойе нужно было торопиться к детям. Ушел и Форнит. Я остался один и в темноте своего сознания стал размышлять над услышанным. Мне тоже не все было ясно. К тому же, я стал переживать за состояние своего мозга, ведь я уже не молод и мне хочется покоя. Я, конечно, иногда люблю поспорить, но сказки я уже люблю больше.  Мой мозг устал, и я готов послушать совет любого, сочувствующего мне. Поэтому я всякий раз испытываю полное удовольствие, когда слышу слова нейробиолога Медина Дж.(2008г.): «Берегите серые клеточки». Я бы и сегодня послушал, но.., что он сегодня говорит? - «Мы привыкли думать, что количество нейронов, которое нам положено иметь, заложено в нас от рождения и что после определенного возраста оно почти не изменяется. Но сейчас уже совершенно очевидно, что те физические изменения, которым подвергаются нейроны, когда человек узнает что-либо новое, происходят в любом мозгу в любом возрасте. До самой смерти мозг остается пластичным. Мы можем учиться всю жизнь. Это, на самом деле, очень позитивный момент»… А я заг-Русь-стил.

     Тем временем, где-то давно в далекой стране восходило Солнце. И глаза Японии были устремлены вдаль. И было смятение в  ее душе. С одной стороны она признавала необходимость экономических, по¬литических, культурных, внешних связей, а с другой — откро¬венно одобряла требования движения «сонно-дзёи» («преклонение перед императором, изгнание варваров») об изгнании «варва¬ров». Она понимала, что, будучи островной страной, обладает естественным преимуществом, и поэтому ее связи с Европой и с Азиатским континентом должны быть подобны связям Англии с Европой. Она думала и о том, как ей обеспечить свою безопасность; и видела ее не столько в оборонительных мероприятиях, таких, в частности, как укрепление японского побережья, сколько в экспансии и внешней агрессии: «Самая лучшая военно-морская оборона,— убеждала она себя,— господствовать в соседних морях, насильственно захватывать земли нашим военно-морским флотом и отбирать эти территории для нашей страны». И по мере этих размышлений у нее росла уверенность в том, что «фактически она может превзойти Англию по традиции железной дисциплины и героической храбрости, если только бакуфу возьмется за осуществление этих актов».
      Но если вам вдруг не понравилось, что Япония решила подражать Англии, (то есть, в своем викарном научении использовать именно ее опыт) то, вы можете поддержать  Юлию Михайлову, кандидата исторических наук, которая в своей статье «Россия как миф» пишет: «Многим японцам даже казалось, что методы освоения русскими Сибири несут пользу и просвещение туземным народам и их должно брать как пример, не говоря уже о том, что многие мыслители, к примеру, Сакума Содзан и Екои Сенан, однозначно видели в политике реформ Петра Первого образец для подражания». По-видимому самураи любили КАРАТ(э)-ать вечера за чтением «Мертвых душ» Гоголя-сан. История от этого мало пострадает, а вот наша самооценка повысится. Мне ведь тоже приятно, когда я читаю о том, что Дж. Вашингтон вместе с французским архитектором Л'Энфаном разрабатывая план будущей столицы (1791), «чувствовали себя великими архитекто¬рами и гордились тем, что только вторично в истории человечества после Северной Пальмиры — Петербурга в России — закладывали город в чистом поле у реки». К тому же,  если вы познакомитесь с «Последним сегун»-ом Сиба Ретару то, узнаете, что когда «Ёсинобу получил новое назначение и стал Генерал-губернатором и хранителем Запретного города, он как командующий обороной Киото, должен был в случае возникновения беспорядков возглавить объединенные вооруженные силы различных кланов. Фигурально выражаясь, он больше стремился походить не на Джорджа Вашингтона, гражданского основателя Соединенных Штатов, а на Наполеона I, человека военного, который навел порядок во Франции, одержал множество побед над иностранными державами и стал императором».
      Тем не менее, Японии не пришлось уже в ближайшем будущем раскаиваться в резком переходе от старой жизни к новым государственным трудам и заботам. Много лет спустя микадо в одном из своих высочайших рескриптов напишет: «Задача открытия империи общению с чужими странами увенчалась благими последствиями» В таком выражении японский государь констатировал итоги «реформ Мейдзи», поставивших страну Восходящего Солнца в один ряд с наиболее могущественными державами Европы. Но возможно это было плодом его воображения, и микадо просто хотел внушить этот миф своим подданным, а еще больше, другим странам. Уместно ли здесь напоминать о Петре I? Если да, то слово Солоневичу: «По русской национальной культуре Петр и его наследники прошли Батыевым нашествием – от этого нашествия русская культура не оправилась еще и сейчас». К сожалению фигуры микадо и Солоневича не равнозначны, а, следовательно, и их мнения.
      Не смотря на это, японская военная машина двигалась вперед, обдавая пылью, гарью и копотью Д. Менделеева, которому в 1905 году придется остаться на обочине со своими «Заветными мыслями». Но кому нужен будет его «реализм», когда силу набирали истинный идеализм и истинный материализм представляющие продукты древности, в то время как  реализм был  делом новым сравнительно с длиною исторических эпох. И Менделеев понимал что, «как идеализму, так и материализму всегда было свойственно стремление к наступательным войнам, определяемым или просто материальными побуждениями и нуждами, или идеальными стремлениями народов, а реализм всегда идет против всяких наступательных войн и стремится уладить противоречия исходя из действительных обстоятельств, в государственной же жизни - от истории. Идеалисты и материалисты видели возможность перемен лишь в революциях, а реализм признает, что действительные перемены совершаются только постепенно, путем эволюционным. Для идеализма греческого или китайского пошиба варварами считаются все те, которые не носят данного рода идеала. Для материализма новейшей эпохи, выражающегося ярче всего в англосаксонской расе, люди других цветов - индейцы, негры, китайцы, красного, черного, желтого цветов - варвары по существу, а также по бедности, господствующей в среднем у этих народов. Для реализма все народы одинаковы, только находятся в разных эпохах эволюционного изменения». Конечно и Менделеев не Николай II... Но под крыльями двуглавого орла была многонациональная империя и вряд ли его не интересовали подобные вопросы. Наверное, приятно быть самодержцем и при этом знать, что «англичанин, испанец, русский относятся к группе высших народов».
      Нет сомнений в том, что, Г. Лебон в конце Х!Х века, своим знанием «Психологии масс» и рас, дал пищу для ума многим политическим и общественным деятелем не только за рубежом, но и в России. Его идеи оказались сильнее взглядов Менделеева. Забегая вперед замечу, что уже 12 и 13 февр. 1911 на VII съезде Объединенных дворянских обществ А. С. Шмаков (1852-1916), русский правовед, общественный деятель и публицист, сделал доклад, на основе которого была составлена книга «Международное тайное правительство». В основу своей концепции Шмаков, (убежденный монархист), положил расовый подход. Основной свой методологический принцип он сформулировал следующим образом: «Расы отличаются друг от друга столь коренными, безусловными и неустранимыми признаками, что игнорировать их существование немыслимо. Устойчивость расовых типов… сильна и непоколебима» Во вступлении вы найдете краткий исторический обзор еврейского вопроса в России, а в «Очерке борьбы арийцев с семитами» можно рассмотреть еврейский вопрос в мировой истории.
     Но заглянув еще дальше, мы узнаем, из «Народной монархии» Солоневича, что уже «в начале Второй мировой войны немцы писали об энергии таких динамических рас, как немцы и японцы, и о государственной и прочей пассивности русского народа». Солоневича это возмущало и надо отдать ему должное, он убедительно опровергал нелепые представления о пассивности русского народа. Родом Иван Лукьянович Солоневич был из Белоруссии. На политическую арену Иван Лукьянович Солоневич вышел в 1910 году. Работая в газете «Северо-западная жизнь», Солоневич познакомился со своей будущей женой Т.В. Воскресенской (1894-1938), дочерью офицера. Она стала сотрудничать с редакцией «Северо-западной жизни», в связи с шумным процессом Бейлиса, ибо черпала материалы у своего дяди А.С. Шмакова, известного знатока «еврейского вопроса». Вскоре после свадьбы чета Солоневичей переехала в Петроград.  В Петрограде Иван Лукьянович поступил на юридический факультет университета. С приходом к власти большевиков и с началом гражданской войны Иван Лукьянович, вместе со своим братом Борисом, бежал из большевицкого Петрограда в Киев. Там они работали на белых, добывали секретную информацию, часто рискуя собственной жизнью. В 1920 году семью Солоневичей даже забирали в одесскую ЧК, однако все обошлось и после выхода из тюрьмы он продолжил свое сотрудничество с белыми. Жил в Болгарии, а в 1938 году после закрытия болгарскими властями его газеты «Голос России» уехал в Германию и открыл там новое периодическое издание «Нашу газету» в надежде, - как пишет А. Ланщиков, - что немцы помогут «спасти нашу Россию от коммунистов». (Если это так, то  надо полагать, как говорят некоторые про деятельность Петра, что цена вопроса его не интересовала; цель оправдывает средства.). В 1941 году «Нашу газету» закрывают, И. Солоневич два месяца проводит в берлинской тюрьме, а затем до самого окончания войны живет под присмотром гестапо в провинции.  Но если он надеялся на помощь немцев, тогда мне не понятно, почему он «пытался объяснить немцам, что с Россией воевать не надо, что не стоит обманываться вывеской СССР, что в этом государстве живёт всё та же Россия и всё тот же русский народ». Остановимся  на факте из двух источников, что – «это не понравилось немецким властям: гестапо не оставило его в покое, один за другим следуют несколько арестов и, наконец, ссылка в провинцию, в Темпельбург, где Солоневич и оставался до конца войны. После войны он попал в английскую оккупационную зону, где жил до 1948 года». Самое примечательное во всей этой истории то, что  мировую славу и финансовую независимость Солоневичу принесла книга «Россия в концлагере», где он описал все, что пережил в СССР. Именно гонорары с иностранных изданий данной книги позволили писателю начать издавать в 1936 году в Софии газету «Голос России». (Но это отдельная тема к мифу о «России – тюрьме народов» Мединского.) А вот Т. Драйзер, посетивший в 1927 году Советскую Россию и познакомившись в Москве с известным по кинофильму «Броненосец «Потемкин»  кинорежиссером Сергеем Эйзенштейном, говорил: «Я предсказываю, что русский характер сделает Россию через 30 лет ведущей державой мира. В Америке великим стимулом явилось покорение новых земель. Здесь стимулом стало осуществление социальной революции».
    Однако, в написанной во время Второй Мировой  войны «Народной монархии» Солоневичем было уделено достаточно внимания значению русской национальной литературы. Именно в ней он видел многие несчастья России: «Наша великая русская литература - за немногими исключениями - спровоцировала нас на революцию. Она же спровоцировала немцев на завоевание, В самом деле: почему же нет? "Тараканьи странствования", "бродячая монгольская кровь" (тоже горьковская формулировка), любовь к страданию, отсутствие государственной идеи, Обломовы и Каратаевы - пустое место. Природа же, как известно, не терпит пустоты. Немцы и поперли: на пустое место, указанное им русской общественной мыслью. Как и русские - в революционный рай, им тою же мыслью предуказанный». И Солоневич устанавливает «один факт: немцы знали русскую литературу и немцы сделали из нее правильные выводы. Логически и политически неизбежные выводы. Если "с давних пор привыкли верить мы, что нам без немцев нет спасенья", если кроме лишних и босых людей, на востоке нет действительно ничего - то нужно же, наконец, этот восток как-то привести и порядок. Почти по Петру: "добрый анштальт завести". Анштальт кончился плохо. И - самое удивительное - не в первый ведь раз»! 
   Безусловно, Солоневич не был ни прообразом Обломова, ни последователем Достоевского. Он был самостоятелен в своей окаменелости. Но мозг его не переставал трудиться, подобно белке в колесе истории.
    Конечно, у меня есть большие сомнения в том, что Солоневич самостоятельно пришел к подобным взглядам на роль литературы в самообмане. Подобно тому, как он прежде виртуозно перекроил рассуждения Бердяева относительно русской интеллигенции, так же, он перестроил рассуждения еще одного интересного мыслителя, а именно,  незабываемого Адольфа Ш. От «каМпАНИИ»  Адольфа можно было очень просто узнать о тех заблуждениях нации, на которые указывает Солоневич: «В Германии же мы создали карикатуру (Первая мировая война) на англичан и на Британскую империю. При посредстве школы, прессы, юмористических  журналов  создавалось это карикатурное представление, которое ничего кроме злейшего самообмана нам не дало. Это нелепое представление об англичанах постепенно заражало всех и вся. В результате получилась громадная недооценка Англии, которая впоследствии отомстила за себя очень сильно. Эта фальсификация была настолько глубока, что почти вся Германия представляла себе англичанина как человека, способного на всяческие мошенничества и в то же время  невероятно трусливого торгаша. Нашим профессорам  и  ученым,  распространявшим такое представление об Англии, даже и в голову не приходил вопрос о том, какими же средствами подобный народ мог создать великую мировую державу. Тех, кто предупреждал против этой карикатуры, не хотели слушать, их предостережения замалчивались. Я живо вспоминаю, как вытянулись лица у моих коллег по полку, когда мы оказались на полях Фландрии  лицом  к  лицу  с английскими Томми. Уже после нескольких дней боев все наши парни  начали отлично понимать, что эти шотландские солдаты,  с  которыми  нам  теперь приходится сталкиваться, далеко не похожи на ту карикатуру, которую  рисовали в наших юмористических листках да и в наших военных сводках,  печатавшихся в газетах».
     Тем не менее, большую роль в патриотическом воспитании советских людей сыграли карикатуры, плакаты и "Окна ТАСС", созданные Кукрыниксами в годы Великой Отечественной войны 1941-45, сочетающие в символически-обобщённых образах убийственный сарказм и героику ("Беспощадно разгромим и уничтожим врага!", 1941). Труд художников был не напрасен…
     Не знаю, где больше литературы, но, как-то случайно я узнал, что  глава Германии, император Вильгельм II, на кануне русско-японской войны убеждал императора Николая II выполнить историческую миссию Российского государства как заступника Европы от «желтолицых». Я сомневаюсь, в том, что  Вильгельм II  читал А. Блока, а именно, его рассуждения о том, что  «русские веками «держали щит меж двух враждебных рас — монголов и Европы». Хотя, как знать – дело семейное?
    Но потом была Первая мировая война и кое-что изменилось. И вот Питер Пэдфилд рассказывает англичанам, а в 1993 году и нам, что «на западе существовало мнение, что планы Гитлера по завоеванию мира проистекали из учений Хаусхофера, особенно концепции жизненного пространства для германского народа в восточной Европе и его идеи о необходимости союза с Японией – этой «Пруссией Востока». И  не удивительно, что «в начале Второй мировой войны немцы писали об энергии таких динамических рас, как немцы и японцы, и о государственной и прочей пассивности русского народа». И Солоневич хотел их предупредить: «НЕ ВЕРЬТЕ РУССКИМ ПИСАТЕЛЯМ И РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ». Но тогда про Солоневича в России никто не знал, кроме тех, кому следовало знать.
     После всего этого, я уже не верю тому, что когда в ночь на 22 июня 1941 года на нашу сторону перебежал немецкий солдат, сообщивший о предстоящем нападении германских войск, а «начиная с перестроечных времён, - как говорит Игорь Пыхалов в своей книге «Великая оболганная война», - стало модным утверждать, будто этот перебежчик был немедленно расстрелян как провокатор»…  Мне кажется, что русские просто посмеялись над ним! И действительно, как фашистскому немцу могло прийти в голову такое. Испания и война в Европе были просто мифом! А теперь Германия хочет напасть на Россию. Этот немец хочет нас убедить в  такой нелепости. Германия дала миру таких замечательных людей, как Гумбольдт, Гете, Герц, Гессе…  Как говорят говорит Станиславский: «Не верю». К тому же у нас были не плохие примеры с подобными авантюрами. На этом и разошлись до утра 22 июня…
     Но А. В. Шишов хоть и не мог в 2001 году повлиять на ход «Истории военных конфликтов», но помнил, что «1 августа 1894 года страна Восходящего Солнца объявила войну Китайской империи», а «17 апреля 1895 года в японском городе Симоносеки Япония и Китай подписали  Симоносекский мирный договор».
Значительные территориальные приобретения Японии в войне вызвали отрицательную реакцию ряда европейский держав, считавших, что серьезное изменение баланса сил на Дальнем Востоке затрагивает их государственные интересы. В апреле 1895 года Россия, Германия и Франция направили Токио союзную ноту, требуя отказа от пункта Симоносекского мирного договора, который предусматривал передачу ей Ляодунского полуострова. При обмене ратификационными грамотами между Японией и Китаем, происходившим в Пекине в мае 1895 года, из текста Симоносекского договора была полностью исключена статья об отказе Китая от Ляодунского полуострова в пользу Японии (это устраивало в первую очередь Россию). За такое «великодушие» Токио дополнительно получал военное вознаграждение в сумме почти в 5 миллионов английских фунтов стерлингов. Да еще Россия при посредничестве Франции устроила Китаю крупный заем для уплаты первого взноса контрибуции победительнице-Японии и дала гарантии в отношении последующих взносов. Писатель Валентин Пикуль в историческом романе «Три возраста Окини-сан» писал по этому поводу: «Россия, кажется, здорово сглупила, гарантируя Китаю заем для оплаты контрибуций Японии. Тем самым мы, русские, обеспечили самураям мощный финансовый источник развития их флота».
Один из творцов российской политики тех лет, С.Ю. Витте, в своих воспоминаниях откровенно писал о том, что успех европейской военно-морской дипломатии по отношению к стране Восходящего Солнца после ее победы в войне с Китаем вскружил многим головы в официальном Санкт-Петербурге. Российский министр финансов С.Е. Витте, как человек заинтересованный, отмечал следующее: «В то время, в сущности говоря, было очень мало лиц, которые знали бы вообще, что такое Китай, имели бы ясное представление о географическом положении Китая, Кореи, Японии, о соотношении всех этих стран; вообще в отношении Китая наше общество и даже высшие государственные деятели были полные невежды».
   Однако, с 1895 года антироссийское настроение в японском обществе стало сильно возрастать, что нашло широкий отклик на страницах газет, вещавших о желательности войны с Россией. Сторонники этого «общественного мнения» в ноябре того же 1895 года провели в Токио особый съезд своих представителей с участием официальных правительственных лиц. На съезде было единодушно одобрено прошение к микадо с требованием, чтобы России была объявлена война. Присутствовавшие на этом представительном собрании офицеры императорской армии и флота торжественно поклялись на мечах могилами своих предков-самураев отомстить России за ее вмешательство в «японо-китайскую распрю». Императорское правительство умело воспользовалось таким антироссийским движением в стране и, начав подготовку к будущей войне против своего северного соседа — России, успело к 1904 году сделать ее делом всенародным. "Этот факт, - по мнению Шишова, - большинство историков, пишущих о русско-японской войне, стараются не признавать.
     Ну, что ж, политика – дело темное. И лучше в нее не вникать. Пусть вникают специалисты. А мы, терпеливый и многострадальный народ, по определению должны терпеть и многострадать. Пока есть тер-Пение. А там глядишь и до бунда доживем; кровавого и бес-п(л)ощадного. Вроде так на роду и в истории у нас написано.
   Но как бы там ни было написано на роду, Тухачевского это не интересовало. Наверное, он не любил литературу, а тем более немецкую. Поэтому Г. Жуков  в своих «Воспоминаниях» вспоминал то время, когда  «на посту первого заместителя наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский вел большую организационную, творческую и научную работу». При встречах с ним Жукова пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. «Умный, широко образованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М. Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме. Все свои принципиальные выводы в области стратегии и тактики Михаил Николаевич обосновывал, базируясь на бурном развитии науки и техники у нас и за рубежом, подчеркивая, что это обстоятельство окажет решающее влияние на организацию вооруженных сил и способы ведения будущей войны. Еще в 30-х годах М. Н. Тухачевский предупреждал, что наш враг номер один - Германия, что она усиленно готовится к большой войне, и, безусловно, в первую очередь против Советского Союза. Позже, в своих печатных трудах, он неоднократно отмечал, что Германия готовит сильную армию вторжения, состоящую из мощных воздушных, десантных и быстроподвижных войск, главным образом механизированных и бронетанковых сил. Он указывал на заметно растущий военно-промышленный потенциал Германии, на ее возможности в массовом производстве боевой авиации и танков».
     Но это и понятно, ведь русский человек на все смотрит не замутненным глазом, а вот англичане и французы, типы коварные, придумывают мифы, когда им вздумается, а люди потом верят. Доктор политологических наук В. Мединский по этому поводу говорит про «страшные мифы», которые «идут в ход, когда надо идеологически бороться против серьезного геополитического врага. Таков хотя бы миф, а вернее целый набор мифов XIX и XX веков о немцах – поголовных садистах, любителях маршировать и преступниках по нравственному убеждению. Немцев расписывали так, чтобы любое преступление против них выглядело бы совершенно естественным поступком. Чтобы даже обсуждать политику в отношении Германии стало бы невозможно, чтобы при одном упоминании о Германии и немцах сразу возникала бы чисто эмоциональная реакция. И любые доводы разума уже не воспринимались бы. Черный политический миф о немцах возник в XIX веке, когда Германия стала конкурентом Британии и Франции. И ушел в небытие в середине XX века, когда Германия перестала быть врагом и сделалась стратегическим союзником. Тогда-то немцы из садистов и тупиц «превратились» в трудолюбивых и «хороших».
    Ну да ладно с мифами! Я много раз слышал о том, что никто не желает видеть сильную Россию. Помните просьбу Вильгелма, спасти Европу от «желтых»? Вот и Шишов пишет: «Подобная позиция Германии и ее императора была вполне понятна: в Берлине, равно как и в столицах других европейских держав, не хотели видеть на континенте сильную Россию. Поэтому Германия выражала открытую заинтересованность в том, чтобы Россия в своих геополитических устремлениях «увязла» на далеком от европейского континента Дальнем Востоке».  И прилагается подтверждение этой гипотезе: «В своих мемуарах немецкий морской министр гросс-адмирал А. фон Тирпиц писал: «По моем приезде в Петербург... я позволил себе говорить откровенно и между прочим указал, что сосредоточенная в Порт-Артуре эскадра имеет, на мой взгляд, скорее декоративное значение, нежели боевое. Я прямо заявил, что мы кровно заинтересованы в победе русского оружия, так как поражение России на Востоке может неблагоприятно отразиться на нашем положении там... Император (Николай II)... слушал весьма милостиво. В заключение он сказал, что ненавидит японцев, не верит ни одному их слову и отлично сознает всю опасность положения». Да, можно сделать вывод о том, что «никто не хочет видеть сильную Россию», указывая на то, что «сосредоточенная в Порт-Артуре эскадра имеет декоративное значение» и при этом Германия желает, чтобы Россия «увязла» на Дальнем Востоке. Тухачевский предупреждал, что наш враг номер один - Германия, что она усиленно готовится к большой войне. С Японией было тоже самое. Мы знаем, что Тухачевского расстреляли. Следует ли отсюда вывод, что «никто из западных стран не желает видеть сильную Россию». Но, возможно, в этом вопросе есть своя особая традиция. Так  Генерал-майор запаса А. И. Сорокин в своей книге «Русско-японская война 1904-1905 годов» в 1956 году писал:  «Финансовые короли США видели в царской России опасного соперника на Дальнем Востоке и все свои силы направили на то, чтобы ослабить ее. Вывоз товаров из США в Японию и Китай увеличивался с каждым годом; так, в 1863 году он равнялся 11 млн. фунтов стерлингов, а в 1903 году возрос более чем в семь раз». И добавляет: «По определению В. И. Ленина, царская Россия пред¬ставляла собой страну, наиболее отсталую в экономическом отношении, в которой было самое отсталое земледелие, самая дикая деревня — самый передовой промыш¬ленный и финансовый капитализм». Здесь же мы узнаем, что «известный миллиардер Морган, обосновавшийся в русской Чукотке, в течение долгого времени беззастенчиво грабил ее богатства».
     Видимо и ослабили. В ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали русскую эскадру на Порт-Артурском рейде. Семидесятилетие Менделеева совпало с началом русско-японской войны.
     Известно, как отреагировал министр иностранных дел России граф В.Н. Ламсдорф, разбуженный ночью с 26 на 27 января 1904 года. Стоя в халате, глава российского внешнеполитического ведомства, прочитав телеграмму царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева о нападении японских миноносцев на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура, в сердцах бросил посланным к нему одну-единственную фразу, ставшую крылатой: «Доигрались-таки!»
 После обнародования Высочайших манифестов о начале войны, в столицах России и Японии состоялись торжественные официальные церемонии по такому случаю. 27 января, в 4 часа дня, в санкт-петербургском Зимнем дворце состоялся «Высочайший выход к молебствию» по случаю объявления войны с Японией. Государь-император Николай II Романов был встречен собравшимися, среди которых было много военных людей, с «неописуемым восторгом». В стенах исторического дворца Российского государства долго гремело единодушное ура.
   Японским военным некогда было читать Льва Толстова, их интересовали другие книги. Например, «Тактика» Макарова. Да, Вице-адмирал Степан Осипович Макаров, будучи человеком военным, любил повторять: «Помни войну». Однако, как известно, книга Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики» в царской России не получила широкого распространения. Она даже не вошла в списки рекомендуемых книг, которыми снабжались судовые и экипажные библиотеки. Но на всех флотах мира знали и ценили этот замечательный труд. Летом 1902 года в Кронштадт на учебном судне «Президенте Сармиенте» прибыли гардемарины аргентинского флота. Главным командиром Кронштадтского порта был в это время Макаров. В присутствии гардемаринов, офицеров и команд командир аргентинского корабля приветствовал Макарова как выдающегося учителя военных моряков, победителя брони и творца классической книги, по которой в Аргентине изучают морскую тактику. Макаров улыбнулся, подумав: «Для красного словца прилгнул, видно, пылкий аргентинец». Как бы угадав, что Макаров сомневается, аргентинец приказал принести экземпляр «Тактики» Макарова, напечатанной в Буэнос-Айресе на испанском языке, и торжественно вручил его Степану Осиповичу.— Хотя наш флот совсем еще молодой, — сказал он, — но странно было бы, если бы мы не знали книги, достоинства которой оценены во всех государствах Европы и Америки.
    Владимир Контровский скажет: «Макарову так и не удалось подержать свою главную книгу в руках - первое издание вышло уже после смерти автора. А предложенный Макаровым тактический приём - охват колонны противника - с успехом применил адмирал Того в Цусимском сражении».  И с грустью добавит: «Нет пророка в своём отечестве»... «Но и в других, отечествах - не густо», - пел В. С. Высоцкий.
    Так, Черчилль У. оглядываясь на «Вторую  мировую войну» вспоминал, что после Первой мировой войны, вплоть до 1934 года могущество победителей никем не оспаривалось в Европе да, собственно говоря, и во всем мире. На протяжении всех  этих  шестнадцати лет не было такого момента, когда бы три бывших союзника или хотя бы  Англия с Францией и их друзья в Европе не были бы в состоянии простым усилием  воли держать в границах вооруженную мощь Германии, выступая от имени Лиги Наций и используя ее международный авторитет.  Вместо  этого  вплоть  до  1931  года победители, и в особенности Соединенные Штаты, сосредоточивали  свои  усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарационные платежи, для  чего ее подчиняли раздражающему  иностранному  контролю.  Поскольку  эти  платежи могли  производиться  лишь  благодаря  гораздо  более  крупным  американским займам, вся эта процедура сводилась к полнейшему  абсурду.  Единственным  ее плодом было чувство вражды. С  другой  стороны,  строгое  соблюдение  статей   мирного   договора   о разоружении в любой период до 1934 года обеспечило бы на неограниченный срок без всякого насилия и кровопролития мир и безопасность человечества.  Однако пока нарушения оставались мелкими, этим пренебрегали,  когда  же  они  стали серьезными,  от  этого  начали  уклоняться.  Так  была  отброшена  последняя гарантия длительного мира. Преступления побежденных находят свое объяснение, но, конечно, отнюдь не оправдание, в безрассудстве победителей. Если  бы  не это безрассудство, не было бы ни соблазна, ни возможностей для преступления.
     Что ж, проявлю эмоцию и брошу еще одну холостую гранату в огород к тем, кто захотел бы убедить меня в большой любви Солоневича к России. Напомню лишь, что, по словам Мединского, «автор «Народной монархии» изучал Россию, в отличие от зарубежных туристов, с патриотическим вниманием и любовью». Следуя логике его рассуждений, прихожу к заключению, что немцы, начитавшись его книг, «Россия в концлагере», бросились спасать русских из концлагеря. Вот вам роль интеллигенции. Мне только не понятно, почему Солоневич не откликнулся на открытое письмо генерал-лейтенанта А. А. Власова (крестьянского сына) «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом», в котором Власов призывал всех русских людей подниматься на борьбу против Сталина и его клики… Конечно, очень скоро Солоневич вспомнил, что в России живут не Обломовы и Каратаевы, но было уже поздно… И он был не одинок. Хайнц Фельфе, бывший офицер германского рейха, а после войны сотрудник западногерманской разведывательной службы БНД, в 1985 году вспоминал, какой неизгладимый след в его жизни оставило воскресное утро 22 июня 1941 г. Он рассказывает, что «еще лежа в постели в своей студенческой комнате включил радио. Необычные звуки фанфар предвещали какое-то важное известие. С большим волнением и замешательством  выслушал сообщение диктора о том, что началась новая война, а именно на Востоке, против Советского Союза. Хайнц уставился на висевшую на стене карту мира и сопоставил размеры маленького великогерманского рейха с огромной территорией Советского Союза. Ганс фон Зеект и многие другие офицеры германского генерального штаба все время предупреждали против войны с Россией»… Тем не менее, будущий юрист («хранитель права»), бессмысленно недоумевал по поводу того, как руководство «третьего рейха» так запросто растоптало заключенный всего лишь 23 августа 1939 г. с Советским Союзом договор о ненападении…
     В 1941 году Дж. Оруэлл в своей статье «Уэллс, Гитлер и Всемирное государство» писал: «отчего русские с такой яростью сопротивляются немецкому вторжению? Отчасти, видимо, их одушевляет еще не до конца забытый идеал социалистической утопии, но прежде всего — необходимость защищать Святую Русь («священную землю отечества» и т.п.), о которой теперь вспомнил и говорит почти этими именно словами Сталин. Энергия, действительно делающая мир тем, что он есть, порождается чувствами — национальной гордости, преклонением перед вождем, религиозной верой, воинственным пылом, словом, эмоциями, от которых либерально настроенные интеллигенты отмахиваются бездумно, как от пережитка, искоренив этот пережиток в самих себе настолько, что ими утрачена всякая способность к действию».
    Как заметил Бернард Шоу: «Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков». Мы, как всегда, сегодня можем быть уверены в военной мощи нашей страны. Но, как известно: «пессимист – это умудренный опытом оптимист». И может не случайно  сегодня Виктор Алкснис обеспокоен «Реформой Сердюкова» , считая, что «это уничтожение российских вооруженных сил». Он говорит: «Реформа российской армии действительно необходима. В первую очередь, в плане повышения технической оснащенности Вооруженных сил, усиления социальной защиты военнослужащих, укрепление мотивации службы в армии. Но то, что предлагает Сердюков, это просто уничтожение российской армии. Могу сказать с точки зрения военного, двадцать четыре года прослужившего в армии, все, что предлагается, это чушь собачья, и это очень дорого обойдется нашей стране. Уничтожить армию легко, но восстановить ее будет очень-очень сложно. Предлагаемая реформа – это не реформа, а просто издевательство, потому, что в отсутствие стройной военной доктрины, когда никто не может объяснить, какая же она будет, возможная будущая война, пытаться реформировать армию, - это просто наглость, это полный беспредел. Просто человек пытается изобразить из себя великого реформатора, занимаясь разрушением Вооруженных сил Российской Федерации. Вполне можно ставить вопрос о привлечении к уголовной ответственности таких реформаторов. Главное – определить, что будет представлять из себя будущая война, кто наши вероятные противники, сделать выводы из сложившейся в мире ситуации, сделать выводы из операции по отражению агрессии Грузии. Но, на мой взгляд, никаких выводов сделано не было».
     А Фракция КПРФ вообще предлагает отправить в отставку министра обороны РФ Анатолия Сердюкова, заявил СМИ руководитель фракции КПРФ в Государственной думе РФ Г.А. Зюганов по итогам закрытого «правительственного часа», в ходе которого обсуждалось строительство Вооруженных Сил РФ в условиях новых военных угроз и опыта конфликта с Грузией. «Я давно говорил, что министр обороны РФ Сердюков не в состоянии руководить армией, - отметил Г.А. Зюганов.- На его месте давно надо бы подать в отставку, потому что так требует обстановка. Например, в течение пяти дней войны я не слышал ни одного комментария министра обороны, который обязан не только вдохновлять войска, но и разъяснять гражданам, чем он располагает и как ведет себя армия в театре боевых действий. Больше всего опасаюсь маленьких побед, которые кружат голову и не дают делать правильные выводы. На мой взгляд, обсуждение помогает делать вывод, что в министерстве понимают всю сложность обстановки, знают, в каком состоянии находится техника, и то, что модернизация армии крайне необходима. Но пока ничего всерьез не делают для того, чтобы армия отвечала современному театру военных действий, тем угрозам, которые реально существуют».
    Нужно ли нам, гражданским, задумываться над подобными вопросами? Наверное, нет! Пока это нас не касается всякими там осколками, будем обстреливать друг друга мнениями. Мнение тоже может быть не плохим стимулом к реакции…