игры

В этой одной на двоих невесомости
ты продолжаешь курить нервно. Кажется, без этого ты не можешь.
И под ресницами, мне так показалось, ты прячешь огрызки совести.
Скажи, мечтатель, неужели ты не хотел проникать своим взглядом под кожу?
Неужели ты думал, что будет проще:
просто кутаться в собственную немоту, притворяясь, что мы не знакомы?
Неужели ты постарался забыть нашу комнату, дождь и…
А кто тогда, если не ты будет дёргать меня из комы?
Из оцепенения яростного и сентиментального,
с запахом луж, фонарей, осени?
Помнишь, у нас в расписании на сегодня – встреча фатальная.
Ты будешь стрелять, досчитавши до семи.

У нас с тобой на двоих было слишком много общего:
фантазии и сожаления о том, что их воплотить не реально.
А также службы наши всенощные
нашим иллюзиям. Ты как всегда всё понимал буквально,
а я – рисовал на стенах, притворялся кем-то, играл, строил
песочные замки и что-то чертил на ладонях.
И вот опять в этой чёртовой пустоте – двое.
Двое, которые даже в поде одни – легионы.
У тебя слишком много имён, у меня – фамилий.
И чёртова прорва масок. А мне не верилось.
И я: – по сценарию – «Мы ведь с тобой не любили?»,
и ты перепутав пьесу отвечаешь мне: «Да, Северус».

Мне хочется на вокзал, чтоб сбежать из города.
Ты хочешь уехать к придуманному любимому.
Мне показалось, или вот именно тут стало больше холода,
с тех пор, как мы условились всегда проходить мимо.
Мне стыдно признаться, но в том месте, где я тебе верил,
внезапно саднит, когда мы пересекаемся взглядами.
Но мы потеряли ключ, мы закрыли двери.
И не возвращаемся. Только мне кажется – надо бы.
Чтоб заново всё, чтобы верить что роль – естественна,
чтоб честно ответить себе, почему я мучаюсь.
И ты: - по сценарию – «Чувства здесь не уместны».
И я, перепутав пьесу, отвечу тебе: «Да, Люциус».