Здесь, на горячих, выжженных равнинах

Здесь, на горячих, выжженных равнинах
Мы умирали, но рождались вместо нас
Огнем боев каленые мужчины,
А среди них и тот, кто пишет  Вам сейчас
Я помню, раз увидел человека,
Его случайно мне запомнилась рука
Прошло с тех пор, наверно четверть века,
Но встречи той я не забуду никогда.
Мы после боя ехали куда то,
,,ГАЗ две шестерки,,  полностью забит
Полуживыми, полумертвыми солдатами
И на одном  из них мой взгляд застыл на миг.
Я просто голову склонил как можно ниже
Пошарил взглядом справа, слева от себя.
Все как в тумане, вдруг  случайно вижу
Как будто чья то загорелая рука.
Я помню бронзовую кожу,
И  шрам укрытый в полосатом рукаве
И мышц бугры под синевой наколки,
И опаленный волос… страшно стало мне.
С такой рукой представить человека
Подумал, вот в лицо ему бы заглянуть
Да трудно сильно мне расправить веки.
Гудит мотор, и продолжается наш путь.
А я смотрю, смотрю как очумелый
Калаш сжимает кисть… и из под ног земля
Я потянулся, комара убить на левой
Щеке, рука к лицу, и понял – это я…
А что еще сказать, вот так он и родился,
Тот  кто сейчас вам пишет о войне.
На выстрел меньше – я бы был счастливей.
На выстрел больше – вы бы не узнали обо мне.
Там, на горячих, выжженных равнинах
Я стал другим. Ну что теперь с того?
Кого винить, кому сказать спасибо?
Кто из пяти в живых оставил одного?