***

Вонзая под кожу сотни  стеклянных колючек обнимал меня – тощего и обессилевшего- унылый северный ветер. Линия горизонта совершенно смазалась– будто  свинцовое небо юркнуло в тихую муть  воды, и   пустив корни, проросло туманным палисадником на безликой речной глади .
Случайно поймав на себе этот недобрый и одновременно сопереживающий взгляд, я вдруг почувствовал, как вдоль позвоночника  несколько раз туда и обратно скользнула маленькая змейка… Минута – и ядовитый  клубок замер ровно под левой лопаткой.  На меня смотрели глаза, полные горького упрёка и вынужденного сострадания.  Меня жалели – будто я обречен…. Будто я утерял такое, чего не вернуть….
Земля совсем сухая – давно не было дождей, кажется так. Здесь давно ничего не было – ничего живого… А помнишь, по весне  когда разбитая чаша реки , заливала всю округу, мы забирались на самый высокий холм, становились на цыпочки и мечтали…  Ты помнишь? Мы мечтали, будто у нас есть крылья – белые-белые, и нам не было страшно, совсем-совсем...
Мой дорогой…
Мне так страшно: ты больше не смотришь мне в глаза, а твое сердце больше не отзывается на мой крик… Зачем ты позволил сделать это с собою? Словно два спущенных паруса болтаются твои безжизненные крылья, ты бледен, угрюм и до дикости покорен в своей безмолвности…
Сжимая костлявые пальцы в кулачок, я ревниво берегу то, что осталось от тебя – четыре белых цветка – четыре крыла, которые делали нас живыми…