Каппадокия, Руми

   
   Простое дерево даёт
   Плоды, чтоб ты набил живот.
   Но горло - это Божий дар,
   Ты получил, чтобы пожар
   Тебя не выжег изнутри.
   Ты горлом тела говори!
   А горлом духа ты молись!
   Пусть пламень сердца рвётся ввысь!
   Меснави, книга 3
   
   Что несёт встреча с той частью планеты, с той частью Земли, где сломаны копья. И что такое копья, для чего они созданы? В чём и чему нашли им применение? Почему, откуда, отчего история полна завоеваний, стремлением к господству, первенству религий? Зачем воюют, если верят в Бога, в единого творца поанеты, рек, лесов, животных, птиц? Природа явит нам картинность мира сезонностью времён, благоуханием цветов, плодами, семенами - гаромония поёт, некрепок свет. Совокупление полюсов для восполнения любви, для нежного состава счастья. Но, откуда ни возьмись, средь множества присовокупилось неудовольствие, зависимость и гневозависть. Восстали в оппозиции понятия добра и зла светототемные мировраждебцы. Бог не создавал различие религий - придумал хитроумный господин для власти, неудовлетворённый тщетным поиском любви. Вот и породилась тяга к подчинению, влиянию, диктату. Так появилась воспаление умов и власть, фанаты, пыл страстей, приоритет, но тонкий дух поэзией питал, лечил бальзамом души и нанизал величеством века.
   Вот и во мне проснулся зов к местам, где вдох и выдохи планеты играют до сих пор ветрами, поражая взор, где, может быть, шагал поэт под звёздным лунным небом. На родину Джелаладдина Руми, в страну красивых лошадей, где музыкальна Каппадокия песнопением в симфониях обветренных ваятеля веков - сказителей и очевидцев сложностей истории.
   Там хлопковые горы Памуккале с каскадом вод по чашам белых склонов, где принимала ванны молодости Клеопатра.
   Зов души главнее суеты, в которой мы живём. Кристаллизация души важней возни иллюзии борьбы - труд ёмок, энергии затратны. Что освещает путь к восстановлению сил, то и наполнит новым впечатлением.
   Кака всякий порт и аэропорт Анталии приветлив к прилетевшим - таблички с именами, столики регистраций. Здесь не растеряться - с готовностью ждут встречающие службы, чтобы распределить по автобусам и развезти по гостиницам. Вечер затухающей мелодией сумерками переходит в ночь. За час до полуночи вхожу в отель "Бегония" в Аланье. Выбор пал на этот городок по наитию как ближний вариант к намеченной самостоятельной поездке к Руми, в стан Каппадокии.
   Трёхзвёздочный отель приятно удивил, но ночью без одеяла было холодновато - предполагаемые тёплые ночи ещё не наступили. Кухня и сервис радовали высоким уровнем, почти как на дипломатическом, где случалось быть в силу своей неуёмности и активной позиции жизни.
  Сервис горничных здесь - поэма. Одно то, какие лебеди и фигуры сердца делают там из махровых полотенц, что плывёт средь лепестков роз - радостное умиление. Приятное приветливое обхождение побуждало к активации английский с татарским. Впечатлений - как от сказки.
   Утренная встреча с приставленным турфирмой гидом не удовлетворяла мою программу - два дня на Каппадокию было мало, и я решила поискать тур на улице. Агенств оказалось много и прямо по-соседству при отеле "Хризантем" русско-говорящий турок, имевший к тому же велосипеды напрокат, уговорил меня легко - заказ на трёхдневную поездку был сделан и являлся гвоздевым. Другая поездка в Памуккале, "хлопковый замок" была заказана в другом бюро и, как оказалось, весьма напрасно. Лучше пользоваться и доверяться одному агентству, ибо поездка в Памуккале подсыпала соли ко впечатлениям о сервисе, видимо для того, чтобы не оказаться слишком уж на безоблачной вершине.
   Трудно передать ощущение близости мечты, возможность с ней соприкоснуться, будучи на самой земле турецкой. Волнуешься при мысли о свидании, как о заветном любовном.
   Не остыв от нелёгкого двухдневного переезда в Памуккале, снова даёшь себе команду проснуться вовремя, привычно доверяя себе, без будильника. Встать до пяти утра - всё же подвиг для курортного места.
  Свежесть бодрящего утра полоской брезжущего блёклого рассвета всё отдаляет, провожая волнением солёных брызг Средьземноморского прибоя.
   Вот перекрёсток, где неукротимостью побега заторопилась дорога в горы. Здесь водитель в сговоре с миниатюрной плотненькой турчанкой, нашим гидом в закупку связанных маленьких бананов встряли.
   Автобус полнится дыханием пассажирским так, что выступает пот на окнах - периодический протир порции окна как глаз циклопа на красоты гор и в повороты, пейзажи гор.
   Гигантские надрезы лож дорог обнажены кровоточением ран в пластовых жиловых структурах, их истечением в пещерки. Горы Таурус, где деревцами выбраны себе места на постаментах, а средь камней запёкшаяся кровь веков - сочится бурая земля.
   
   Не здесь ли мастерская кладок арки сводов? Сама природа - мастерица. Где было бы ещё учиться? Здесь в чётких очертаниях рисунок залегания пластов.
   Хорошо уединённо на заднем сиденьи обозреваются просторы, бег взгорок и, любуясь, размышлять и размышлять.
   На высоте тысяча восемьсот двадцать пять остановка у самой высокой вершины. Фотографируемся, но холодный ветер и засевшая здесь мракооблачность загоняют обратно в автобус.
   Трепет предстоящего переполняет, и мне не до сна. Польская группа давно уже дрыхнет, откинувшись в креслах, за ранний подъём. Англоговорящий гид, молодая смешливая Хельмия, умолкла. Мой фотоаппарат не устаёт щёлкать, отслеживая путь.
   На плоскогорьи, промышленной зоне добычи руд и производства алюминия проглядывает профиль гор издалека в ажурной снежности береток.
   
   Выйдя на очередной остановке, углубилась в поле, огибая электропровода, чтобы предстала панорама гор в девственных возвышенностях матушки Земли. Пастушка в шароварах вяжет на ходу крючёчком кружева своей судьбы - добродушен взгляд в светёлочке узор платка, повязанного глухо, скрывая простоту волос и шею. Она как родственница из Башкирии. Гордость голоса за выросших детей, сеть морщинок на загорелом лице - предвестники встречи с Мевланой, второй родиной Руми.
   
   Здесь женщины ходят в удобной одежде, называемых "щалбар" - длинная юбка со сшитым подолом, где по краям есть окошки для стоп, чтобы высунуть их по щиколотку. В Каппадокии это привычная, практичная одежда для местных женщин - эта особенность бросалась в глаза, впечатляя наряду с особенностями неповторимого ландшафта.
   Долгая дорога не даёт скучать, она как нить вязания - плетётся Мастером в узор.
   Автобус среднего размера, беленький с цветными шариками на жёлтом зигзаге ленты - автобусы в Турции своеобразно все помечены. Окна не открываются, и потому порой шумно работает вентиляция, разбавливая духоту.
   
   Окрестности Коньи на более равнинном участке, как и сам городок, куда мы въезжаем. Он очень опрятный, на крышах небольших домов устройства, похожие на солнечные батареи. Они везде - на многих зданиях, учреждениях, тюрьме - обогревательная система для воды.
   
   И вот сам комплекс с обычным взметнувшимся ракетой в небо минаретом, бирюзовым куполом мавзолея, мечетью и музеем дервишей. Экспозиция о скромном быте отшельнической жизни дервиша - путь в настоящее суфийство.
   
   Величественная тишина обнимает входящих под тяжёлый полог, как в некое таинство - тёмно-красные ковры с восточным узором, тут и там преклоняются мужчины, читая намаз. И неописуемый красоты роспись под куполом мечети завораживает. Здесь нет туристов - только наша скромная группа с почтением и благоговением взирает на величие сооружения поклонников ислама.
   А вот вне мечети не перечесть школьников, туристов - настоящее место паломничества. Все хотят взглянуть и почтить усыпальницу, рассмотреть предметы, книги, Коран, атрибуты, относящиеся к великому Руми.
   Так хочется тишины и уединения, чтобы никого не было - настоящей ауедиенции со счастьем свидания с величием духа поэта. Наверняка он был чем-то похож на нас с вами, но он оставил наследие, восхищающее человечество, и оно помнит его, выпускает книги его рубайятов, Меснави, называет его именем год, спустя восемь веков.
   
  Всем почитателям он известен под именем Мевлана.
  Не подойти близко, не прикоснуться к его мощам, как это можно сделать в храме Сергиевой Лавры, но благоговейное чувство пробивает. Ощутить миг единения с его духом, наработанной энергией-силищей дорогого стоит и трудно достижимо в сутолоке суеты доступности.
  Здесь бдит, вышагивая вдоль усыпальницы, в строгом деловом костюме охранник и невозможно коленопреклониться, приблизиться вплотную - огорожено цепью от паломнической страсти, от внезапного экстаза, но это не мешает молиться. Можно и рядом сколько хочешь стоять, отдавая дань почтения. Фотографировать запрещено.
  Разбавляется атмосфера потоком любопытствующей публики, туристами, возможно, и не очень жаждавшими такого посещению, но это входит в экскурсионную программу "Каппадокия". Мало лиц, по-настоящему проникнутых сим событием, но, убеждена, что по мере посещения этих мест, сила воздействия возрастает. А иначе зачем бы они поехали за четыреста км от моря, покинув песчаный пляж? А потом ещё двести километров, чтобы всмотреться в невиданные образования времени?
   На выезде по старым узким улочкам старого города успеваю запечатлеть белый минарет ажурной архитектуры стиля барокко, птицей стремящейся ввысь - 
  Древнее стойбище Караван-сарая - уникальнейшее по грандиозности сооружение двенадцатого века, производит впечатление своими масштабами, ведь здесь было стойло и длля лошадей, и для верблюдов. Сама Каппадокия распахивается перед взором фантастическим ландшафтом после долгой и нудной равнинной дороги, возбуждая неподдельный, живой интерес к этому краю. Охи и ахи были слышны всю дорогу до самого въезда в посёлок Ургюп местного районного значения, где крыши и стены домов плавно перетекают в формообразующие природные породы или наоборот, они сами вдруг превращаются в невидаль, породившую из своего чрева дома с приросшими к ним крышами.
  Да пребудет в веках неиссякающая сила поэтического слова, слава и сила Руми!
   
  Коль жаждешь ты душу, то сам ты - душа.
  Коль тело - ты, в сущности, - клоп или вша.
  Коль знал ты уже эту тайну, то знаешь,
  Ты то - к чему рвёшься, преграды круша!
   
  Ты увлечён лишь мирским бытиём - боишься потерь и запуган битьём?
  Смерть способна отнять только тело - отбрось ерунду и не думай о нём!
   
  Солнечный полдень и нежности мощь полночный пожар разметёт счастье всклочь,
  Но в книгу судеб впишет хладное время короткую запись: "Был день, была ночь".
   
   Земля Каппадокии кажется неизведанной частью страны, оазисом таинств, что сразу чувствуешь сопричастность и счастье, кто уже соприкоснулся к этим чудесам, влекущих в глубь веков, вглубь истории, познания человекоустройства, его самоосознания и мироощущения. Это волшебный сад таинств познаний.
   Но поначалу долго едешь как бы по скучной и вылизанной степной равнине и начинают попадаться небольшие утопленные овражьи островки, похожие на друзы кристаллов песочно-бежевых цветов. Как будто бы застыли здесь потомки рода фантомов неких изваяний. Все, завидя это, ахают, вставая с мест. Вскоре, почти до горизонта открывается долина в неисчислимых гиганских конических твердях, многократ восходящее дерева. В некоторых виднеются выдолбленности, обточенные временем до неузнавания, зияют глазницами, раскрытыми пастями окаменелых чудищ. Грибообразные надолбы то кучковались, то расступались, завлекая заглянуть в загадочный ландшафт. Подобие нескалистых податливых для освоения вершин - здесь их для желающих хватало - они любезно как бы приглашали пробовать доступность такой мечты. Игра изломов и причудливых теней средии толстенных ног, держащих на вершинах навесы из камней, будто прикорнувших здесь для отдыха на промежутке.
  Натоптаны площадки с разветвлением троп туристов, желающих впитать громадности дыхания веков. Здесь приучились строить жилища-города среди даров самой Земли и матушки природы. Нескучные, податливые для тружеников горы органично вплетаются в сёла и дома.
   Смотрите фотографии путешествия по Каппадокии здесь http://fotki.yandex.ru/users/Fioletyanka/album/47088/