Троцкий

Он покидал Советскую Россию.
Непримиримый, вечный эмигрант.
Устал и лихорадочно бессилен
Взгляд игрока, который проиграл.
Фракционер. Оппортунист. Иуда.
Двурушник. Интриган. космополит.
И имя, раньше признанное всюду,
Теперь почти ругательством звучит.
Теперь клянут и поливают грязью,
Плюют в лицо (откуда столько яда?)
А подойти не смели без боязни!
Ничтожества. Он знает, что им надо -
Диктатора. В слепом повиновении
Найти единство стадное, тупое.
И ползать перед "богом" на коленях,
И умирать восторженной толпою.
...Не каялся, испуганным фигляром
Не целовал позорного креста,
Не вязнул в оправданиях корявых.
А впереди была Алма-Ата,
Потом - изгнанье. Редки остановки,
Спецпоезд, и охранник не один.
Улыбка вкривь. Сидит "бесштанный Левка",
Пока еще советский гражданин.
А год-то, год какой - двадцать девятый!
И неизбежно все, к чему придем.
И над деревней - пострашней проклятий
Уже вставал "великий перелом".
И над страной недреманное око
Выискивало заговоров нить.
Не нужно быть особенным пророком,
Чтоб угадать. Сложнее - угодить.
Пока - довольно скромные портреты,
И не совсем уверенно хвала.
А в липкой паутине кабинетов
Готовятся, готовятся дела.
Пока для многих судьбы неизвестны,
Далек сакральный год тридцать седьмой,
Но будущие громкие процессы
Запущены безжалостной рукой.
И для кого-то час последний близок.
И страх приходит в сильные сердца.
И чей-то мозг уже составил список,
в котором не предвидится конца...