Гл20 Один за всех и все за королеву! Фрагм. мушкет

              *              *              *
Припомним, чем Констанции грозило
любое пребыванье на дому.
Коварно применённая к ней сила
кому была представлена в вину?

Кто злей был и назойливей москитов,
так это кардинал – позыв души.
Для Ришелье все  средства  хороши.
Он мог бы стать главой иезуитов.

Как только он узнал, что Бекингем
находится в Париже из-за Анны,
то сразу в её тактике изъяны
нашёл: возьмём, мол, кастеляншу в плен.

Припомним, что случилось накануне.
Обкладывая Анну по кольцу,
рассчитывал прелат в ночь полнолунья,
что скоро операция к концу

приблизится, как только три агента
доставят эту мышку Бонасье
приватно на допрос, но мышка с кем-то
успела сговориться и на сей

раз всё вдруг сорвалось.  Из мышеловки
гасконец мышку выхватить успел:
и наглости хватило, и сноровки.
Какой-то прям невероятный перл

по снятию расставленных ловушек!
Юнец, ворвавшись этаким орлом,
агентов выгнав из дому, как мушек,
взял кастеляншу под своё крыло…
            *            *            *
Юнец и сам припомнил всё детально,
как вывел он из шока Бонасье,
очистив с боем дом элементарно
от спецагентов. Дальше, как во сне,

он объявил, мол, всё, конец резне.
Не обошлось поскольку без скандала,
агенты вновь вернутся к Бонасье.
– Меня вы не  оставите,  месье? –

ещё б чуть-чуть и дама зарыдала. –
  Представить, сударь, страшно, что меня,
  когда б не вы, сегодня ожидало!
  Явление божественного дара –
  вот, что вы для меня! А то б – хана!

         Агенты кардинала – эрудиты,
          по части пыток – к ним лишь попади! –
тут девушка с чертами Афродиты,
прильнула к д'Apтaньянoвoй груди.
 
Вот так и состоялось их знакомство,
когда юнец Констанцию отбил
у тех, кто, применивши вероломство,
без спросу в доме женщины «гостил»…
                *            *            *
– …Вы знать должны не только, где лахудра
  супруга ваша, но и есть ли прыть
   на сколько у юнца, – заметил мудро
Рошфор, хоть дальше некуда мудрить.

На счастье д'Артаньяна, он в то утро,
чтоб просьбу друга удовлетворить,
отдал Планше Портосу в услуженье.
Такие вот сложились отношенья.

Стоянье кардинальского козла
под дверью было всем по барабану.
Стучал галантерейщик, в общем, зря.
Отдельный вход, ведущий к д'Артаньяну,

никто и не подумал открывать.
Шарль в полумраке пялился на гостью,
косился рефлекторно на кровать…
Отдав дань двери кулаком и тростью,

галантерейщик графу доложил:
– Сквозь ставни не сочится свет – напрасно
  стучался  я. Как было бы прекрасно,
  коль сразу бы жену я ублажил!

  Теперь придётся в  Лувр  ещё тащится…
– Письмо сейчас – та самая вещица,
  которую, любезный Бонасье,
  от вас ждём с нетерпением мы все.

  Бегите за посланьем, что есть мочи.
  Старайтесь, пресмыкаясь пред женой,
  доверие вернуть любой ценой.
  Письмо в любое время дня и ночи

  потом ко мне доставьте вы домой.
  Немедленно! Как только, так и сразу!
  Вы – друг нам. И весьма не рядовой.
  Вступила операция в ту фазу,

  когда от вас зависит целиком,
  насытитесь вы сразу до отказу,
  иль так и промелькнёт жизнь пустяком.
– Хочу, чтоб было золота, как грязи,

  и чтоб к министру ездил прямиком
  я в собственной, с лакеями, карете.
– Спешите же, как можете, бегом!
  Дворянство ваше – у жены в конверте.

  Упустите – на вас одном вина.
   Мы сами разберёмся с вашей сукой…
Граф удалился, шпорами звеня.
Галантерейщик в шкаф полез за сумкой,

обшарил полки взором и рукой,
и дом весь содрогнулся враз от воплей.
Муж, обозвав жену такой-сякой,
склоняя имя с отвращеньем рвотным,
помчался, словно потерял покой,
преследуемый бешенным животным.
Пока бежал, вопя на весь квартал,
он все смешки в свой адрес расхватал.
               *            *            *
Шарль выхлопотал отпуск при поддержке
Тревиля для себя и трёх друзей.
Тревиль сперва спросил не без насмешки:
– Что, завели любовницу? Уж ей

  вниманье безотрывно днём и ночью?
– Пусть думают так люди, но воочию
  мне срочно нужно в Лондон.            – А в Мадрид
  не нужно?  Что  у вас там,  дом  горит?

  С рассудком нынче ладите  вполне вы?
– Да, еду я с заданьем королевы.
  И надо бы ввести в курс дела вас,
  чтоб выхлопотать отпуск как аванс.

– Задание достаточно секретно?
– Да, но без вас мне с места не сойти.
– И вам оно дано вполне конкретно?
  Выведывать секреты не в чести…

  Я просто обеспечу двухнедельный
  вам отпуск, с абсолютной, безраздельной
  и давней верой в вас. А есть ли кто,
  способный помешать столь далеко

  отбыть вам с этим тайным порученьем?
– Да, это пресловутый наш прелат.
– Тогда, с учётом первых же преград,
  что выстроят для вас с ожесточеньем,

  вам, друг наивный, не преодолеть
  парижского предместья, уж поверьте.
  Но каждый  спутник  ваш, коль их иметь,
  шанс выжить увеличит вам на треть.

  Чтоб трупом не валяться вам в кювете,
  в такой путь надо ехать вчетвером.
         
  Так легче пробиваться напролом.
  Есть факты, а они красноречивы.
  Уж я похлопочу пред королём,
  найду вполне достойные причины,

  чтоб отпуск был у ваших трёх друзей.
  И был бы крайне счастлив я, развей
  я тьму угроз у вас над головами,
  но всё предусмотреть дано  едва ли.

  Прелат – мэтр провокаций и интриг,
  но если не навяжет вам блицкриг,
  по крайней мере, можно побороться.
  Возможно, что из вас, из четверых,
  до Лондона хоть кто-то доберётся.
  Стрельнут, подпилят мост через болотце…
   Могу продолжить – перечень велик…
                *            *            *
Пришла пора ловить друзей по хатам.
Шарль, накануне изучивший билль
о собственных правах в боренье с адом
(подсунул Арамис –  его  был стиль),

пришёл к Атосу. Друг опять грустил,
своим привычный занятый обрядом.
Атос, сверливший взором то бутыль,
то кружку, пригороженную рядом,

вопросом мучим был: пить иль не пить.
– Что ж вы не пьёте? – вопрошал гасконец. –
  Вы в плане пить и тут же в  цель  палить,
  и фехтовать – известный многоборец.

– Я б прежде де  Тревиля  навестил.
  Спрошу, не Санта-Клауса ль он отпрыск?
  Прислал мне разрешение на отпуск,
  который у него я не просил.

  Тут предписанье выдано на грязи
  мне для леченья раненой руки.
  Я должен ехать?                – Да ни в коем разе!
  Помчимся, предписанью вопреки,

  мы в Лондон.              – Да, про Лондон ни строки.
  И чьи все эти шутки?                – Тут не шутки.
  Поездка-то не  праздная,  увы.
  Особенности могут быть и жутки,
  и стоить нам обоим головы.

– А нет ли той же жути, но поближе?
  Мне этого хватает и в Париже.
  С деньгами мне тут, правда, не везёт.
– Вот тут везенье, как у нуворишей,

  для нас, когда и каждый су не лишний,
  достигло непредвиденных высот.
– Так тот, кто посылает нас, не жмот?
– Она. Ох, неуютен как  Париж ей
  без нас тут будет! У таких господ,

  как мы, кто ж выступает госпожою,
  попробуйте-ка угадать с трёх раз.
  Кому мы будем преданы душою
  и телом? Кто нам – знамя и указ?

– Ужели королева? Я согласен.
– Но для отвода любопытных глаз,
  Атос, вы посвятите отпуск грязям.
  Устали жить, с  бездЕнежьем  мирясь?

  Я денег обещаю вам не меньше,
  чем острых приключений и невзгод.
  Поэтому отсель вам путь прямейший
   иль на тот свет, иль до земных высот…

С таким же соблазнительным эффектом
Шарль обошёл оставшихся  друзей,
став самым необычным человеком
и баловнем судьбы в глазах у всей

их слаженной компании бретёров.
Портос и Арамис сперва с тоски
по всем углам искали медяки,
но Шарль для всех предстал не кредитором,
а ипостасью божеской руки.
            *            *             *
Решили выезжать все дружно скопом,
вооружив при этом также слуг…
Париж они покинули галопом
и, выехав на загородный луг,

увидели ремонтную бригаду.
Обычные рабочие в пыли.
Дорогу облепив, как муравьи,
на вид вполне невинную преграду
для всадников составили они.

         
– А ну, поберегись! Кыш-кыш с дороги! –
басил Портос ещё издалека.
И нет бы уносить тактично ноги,
однако, лишь попятившись слегка

к кювету, неучтивые амбалы
поставили из сошек частокол,
мушкеты откопали и в упор
на сошках наводить их нагло стали
на всадников, подобных тесной стае.

Благим ли, отрицательным был стресс -
друзья возликовали до небес:
достойный отдых от дорожной скуки!
И даже их не столь крутые слуги

к засаде проявили интерес –
всем нужно развлеченье позарез.
Один Базен лишь жмурился в испуге:
в хозяина его вселился бес.

– Мы с ними б порезвились на досуге,
  а нынче и нельзя, да и зачем,
  нам время тратить всем на эту чернь! –
воскликнул Арамис. – Скачите трое

    скорей вперёд – я вас огнём прикрою!
С расчётом на разумную мишень,
летели с двух сторон уж пули-дуры,
ленивые на встречные амуры.

«Дорожники» на время залегли,
а Арамис входил лишь в пыл азарта.
В порыве куража ас  арьергарда
запеть уже готов был: «Ай-лю-ли».

Густел клубами дым, стелясь по лугу.
Из зависти к сражавшемуся другу,
скакавшие товарищи сквозь гром
кричали Арамису: «Мы не ждём,

но быстро догоняй – кончай резвиться»!
Когда всё ж разомкнул Базен ресницы,
остался дым сраженья за спиной.
Хозяин удалец был пробивной –

пробился сквозь ужасную засаду,
что можно приравнять к земному аду.
Склоняясь к конской гриве, Арамис,
в предобморочном ступоре завис –

словил-таки одну дурную пулю.
Однако не отдал пока концы.
Схватив одной рукою под уздцы
хозяйского коня, второю  дулю

Базен продемонстрировал бойцам
невидимого фронта – дым был стойким
и в нём не удалось врагам жестоким
отправить Арамиса к праотцам.

Один к шести – такого вот размена,
судить коль по потерям, удалось
друзьям достичь в бою. Всё обошлось
и вот на попечении Базена

в ближайшем же селении друзья
оставили лечиться Арамиса
(ему уж не понадобится виза).
Какая их ждёт в будущем резня
иль каверза какая, кто бы знал!

Чем удивят кардиналисты-гады?
Сколь ядовитых стрел у них в пучке?
Тернист путь поредевшей кавалькады
и вскоре в придорожном кабачке

трапезничавший за одним столом
с командой пилигримов забулдыга
прикинулся милейшим простаком,
не знающим слов «заговор», «интрига»,

и выпил с компанейским огоньком
за доброе здоровье трёх соседей.
Портос допил кувшин одним пивком
и встал со всеми, мол, конец беседе.

Незваный собутыльник вмиг ему
тост предложил за здравие прелата.
Лояльно относящийся к вину
Портос сказал: – Пусть так, но выпить надо

   сначала за здоровье короля.
Нетрезвый шевалье ответил нервным
и наглым тоном: – Мой тост всё ж был первым!
   Бокалы заполняем за края!

Уж очень  нагло  в лица мушкетёрам
совал он переполненный бокал.
Но, как ни раздражал их сей шакал,
друзьям Портос не  дал  ответить хором.

Поигрывая мышцами, Портос
намёк дал, что на тосты мушкетёра,
а мушкетёры – лучшая контора,
повсюду наибольший ходит спрос.
 
И нет, мол, в мире большего блаженства,
чем выпить за монарха. Ну а пьянь
пусть выпьет за его Преосвященство.
«Пьянь» принял эту реплику за брань,

вскочил из-за стола и вынул шпагу.
– Ну, всё, теперь не сделаешь и шагу,
   покуда не покончишь с мудаком, –
печалился Атос, садясь верхом. –

   Убей его, Портос, и  догонЯй нас!
Гасконец горько хмыкнул: – Чёрта с два!
  Боюсь, что пьянь нас просто водит  зА нос, –
  Мгновенно протрезвеет он, едва

  тут на дворе за нашею спиною
  начнётся их досадная дуэль.
– А почему Портосом, а не мною
довольствовался засланный кобель?

– Портос себя вёл шумно и солидно
средь нас. Вот провокатор и попал
впросак, приняв Портоса, очевидно,
за нашего начальника. Амбал,

но лучше всех одетый и чванливый,
такОе  впечатленье произвёл,
что наш кардиналист нетерпеливый
невольно клюнул на его трезвон…
                .            .            .