Вне временных пространств

Вне временных пространств и вне любви
Лежу в веранде. Что ни говори,
А хорошо по жизни одному
Торить свой путь. Я знаю, почему.
Семью иметь так важно в жизни нам
(Всех денег не пропьешь!) Еще сто грамм!

Моя семья счастливее других:
Она мне так роднее тех, родных:
Два ангела летают надо мной:
И только с ними чувствую покой.

Они меня холили, берегли,
При жизни отдавали, что могли,
И – даже то, что не могли отдать:
Одна смягчила боль от чувства «мать»,
Другая выучила и дала диплом.
Мы жили у нее все вчетвером.
Еще собака. Сорок метров. И
ОНИ МЕНЯ ЛЮБИЛИ. А в любви
Морали нет. И любишь просто так.
Советы  - редки. Кажется – пустяк.

О папе я сейчас не говорю, -
Он не такой, и я его люблю.
Но те, другие, любят мой двойник:
Он мил, удобен и таблетки пьет.
Но доверять им с детства не привык:
Смотри! Его наутро водкой рвет.

Больница! Нет той силы, что могла
Меня в тебя заставить не ходить.
Я так наивна в юности была!
Но то, что невозможно позабыть
Закладывается в душу в детстве. И
Низкий поклон моей второй любви!

(Особое Спасибо – Вере! За
Молчание и правду всю – в глаза.

И Игорю. Я в юности его
Любила больше папы своего).

Как чувствую – пишу. И чувство «мать»:
Хочу отдельных пару слов сказать.

Никто меня не заставлял читать,
Но мама научила: полюбить.
Литературу мало только знать
Ей нужно заниматься: т.е. с ней быть.

«Какую книгу из семи возьмешь с собой?»
Уплыл, уплыл кораблик голубой!

Я сборник Маркеса с собой взяла.
«Полковнику никто не пишет» - мой девиз
И только честь настолько дорога,
Что можно и с обрыва прыгнуть вниз,
И есть дерьмо, и спать по три часа,
Надеясь, что придет твоя весна.
И ждать, помногу лет ждать одного:
Письма. Т.е. слов. Прощенье дать могу
Лишь по запросу. От тебя. Не лгу,
Но я живу на Левом берегу,
А ты – не Правом. Всей душой любя
Осьмушка ненавидит все ж тебя.
Глупость, снобизм, ебучую мораль
Сегодня матом посылаю вдаль.


Но все-таки Спасибо. Если бы
15 месяцев я там не провела,
Я никогда такой бы не была.
Спасибо, как творцу моей судьбы.
Скрывать – и не надейся  - ничего
Уже не буду. Нечего скрывать.
И Маркес, как спасенье от того,
Что только в рот и в задницу ****ь.

Но время постепенно лечит все.
И Правый берег ставит белый флаг:
Дети сильнее. Значит, и прогресс
Теперь, как раньше, ускоряет шаг.

«Прости меня» ПРОСТИ, «моя любовь!»
Стальному тросу жить так тяжело…
А память – это дар. И стынет кровь…
Опять, однако, влево повело…



И Мотя Чичкин что-то загрустил...
Скоро конец. Еще немного сил…

Мотя, друг мой, все больше ты молчишь,
Глядишь глазами древнего вождя…
Приветствую тебя дед – Кибальчиш!
Такой родной, что выразить нельзя.

Ты – понимаешь. Черного червя
Я исторгаю из своей души…
Перебивать меня сейчас нельзя!
И осудить, прошу, не поспеши:

Играют в «дурака» два дурака,
И время повернулось, было, вспять
Я слышу: дверь входная вдруг слегка
Чуть приоткрылась: Риммочка опять
«Трубинский! Даша! Что сидите здесь??
Я знаю все! Япона ваша мать!!!
Сдавайте мне! На донышке ведь есть?!!»

Её нет с нами больше. И – молчать.

«Кто любит – тот молчит». Молчит, молчит
И улыбается как бы не нам.
Мне – тридцать два. И все во мне кричит:
Ее отдайте! И – еще сто грамм!


 27.10.2006 – 28.11.2006