Отродье

Я отворачиваюсь к стене, заранее зная, что именно мне приснится
Будто бы провинившийся критик
Я обязан еженощно просматривать одну и ту же пьесу
В ней я якобы путешествую по пустынной земле
Это местность
Лишенная каких-либо характерных признаков
Бледная равнина
А над нею - яркое, но безразличное солнце
Мертвое время года
В небе нет ни одной птицы
И земля тоже мертва
Ни звука
Ни шороха
Я почти чувствую, как комья высохшей глины хрустят под копытами моего коня
Он устал
Хотя мы меньше дня в пути
Он не знает, куда идти
Здесь нет дорог
А природное чутье его подводит
Мой компас сломан
Ни единого ориентира вокруг
Ни холма, ни горы, ни озера
И безветрие
Не знаю, что же я надеюсь найти в этом мире
Точнее, об этом неизвестно мне сновиденческому
Наяву я вижу полную картину
Вот я вижу самого себя уже со стороны
Я пришпориваю замершего коня и уношусь куда-то за край горизонта
Какое-то время мир остается пустым
А потом солнце начинает клониться к западу
И на небе возникают разноцветные штрихи
Мир преображается
Пустота заводит неслышную песнь
Как будто бы что-то грядет
Солнце скрывается за ровным краем мира
И вдруг земля покрывается буграми и трещинами
Гул доносится откуда-то из ее недр
И все нарастает, нарастает
Пока сухую глиняную поверхность
Не прорывают острые шпили
Они мгновенно возносятся
К неизвестно откуда набежавшим облакам
Будто бы плавники стремительных рыб
Пробудившихся от спячки в теле земляного моря
Они вспарывают поверхность
И мчатся вверх, увлекая за собою все свое тело
Это замки
Высокие ажурные замки поднимаются из-под земли
Где они дремали целый день
Пейзаж волшебным образом меняется
Нет больше мертвой равнины
Теперь это - мистический город высоких шпилей
И башен, вырастающих одна из другой
И свежих ядовитых лоз, что крадутся в высокие окна
И лунных лучей, что тихо звенят
Когда их задевает крылом случайная синекрылая птица
Внутренний дворик одного из замков
Украшен фонтаном
Он умолк на прошлой неделе
Но сегодня его должны вновь пробудить
И вообще, дворик нужно приукрасить
Заложить наконец-то плитами голую землю
И высадить вдоль стен черные цветы с острыми лепестками
Так думаешь ты, спрыгивая на землю из самого высокого окна
И задумчиво останавливаясь перед россыпью странных ямок в нежной земле
Ты не можешь взять в толк, чьи это следы
Ну еще бы
В этом мире не знают лошадей.

На твоем задумчивом вздохе и заканчивается мое сновидение.
Я встаю с постели
На которой ты будешь дремать еще не один час
Если бы все ограничивалось только спорами о часах пробуждения
Если бы все было так просто
Но мы действительно
Живя в одном мире
Умудряемся идти разными дорогами
Разломив сердца и смешав разноцветную кровь
Разделив одно ложе
Соприкоснувшись сознаниями
Некий поэт вроде бы говорил
Что все потерянные нами в этой жизни вещи
Рано или поздно найдутся на Луне
Если так
Однажды мы отправимся туда искать спокойствие
Но окажемся по разные стороны тени
Твои земли - королевство сквозящих ветров
А под моим солнцем ты плавишься
Если бы все ограничивалось только этим
Если бы дело было лишь в различиях сезонов
Но я  действительно
Зачастую развожу костер спора у твоих ног
Я сбрасываю с плеч тяжелую, похрустывающую вязанку аргументов
И швыряю мысли в костер одна за другой
А пламя разгорается все ярче
А ветви трещат все громче
И за этим треском я не слышу твоих доводов
И тогда ты, разозлившись, скрываешься от меня в собственной же тени
Прошлой ночью мы выбрались к лесному ручью
Тебе приходилось вести меня за руку сквозь лес
Я уж было проклял собственную затею
Но хотел дойти до конца
Я хотел показать тебе
Как легко ходить по головам
Это не сложнее, чем перейти ручей
По мостику из камней
Да, камни круглые, скользкие
Оступишься - и рухнешь
Прямо в ледяную воду
Но есть один простой секрет
Нужно всего лишь смотреть вперед
Там заманчиво виднеется противоположный берег
Попробуй, перейди
Ты отказался
Ты всегда был слишком милосердным
И за это я готов был тебя ненавидеть
Милосердие - это такое абстрактное понятие
На самом деле это - выбор
Который вольны делать другие
Но никак не ты
Погляди на себя
Ты стоишь посреди круглой площадки
Со всех сторон окруженный смеющейся толпой
Десятки, сотни гримас
Ты говоришь, они братья и сестры тебе
Да, может, и так
Хотя их чистые, примитивные лица
Совершенно не похожи на твое
Неприятно-тепловатая кровь течет в их венах
А глаза мутны
И все же ты называешь их своей родней
А они нарекают тебя отродьем
Я сжимаю кулаки от бессилия
Была бы моя воля, я перевернул бы целый мир с ног на голову
Это стадо толпилось бы там внизу, на арене
Чтобы мы взирали на них сверху
И глумились над их безупречно человеческим уродством
Ты никогда не мечтал о подобном?
Когда я задаю тебе этот вопрос, ты отмахиваешься
Говоришь, что я жесток
А жестокость - это примитивно
И тогда ты удаляешься куда-то на верхние этажи
Беседовать с собственными видениями
Эй, услышь меня
Пусть я и смертный
Но я тоже могу стоять у двери и стучать
Пока не разнесу ее в щепки
И не разобью окно-розу
Которому, как известно, четыреста лет
Я заставлю тебя понять
Что я прав
Ты все силишься доказать мне, что ты - всего лишь человек
Но это абсурд
Ибо ты - гораздо лучше
Будь ты хоть немного благоразумней
Хладонокровней
Рассудительней
Будь ты справедливым и непредвзятым
Ты действительно мог бы стать демоном
И распоряжаться миром по своему усмотрению
Но ты - нечто иное
Ты - мое Отродье
Может, в этом и заключается вся твоя прелесть
И, быть может, это я неправ
В том, что стремлюсь оградить тебя
От твоего же причудливого мира
Ну прости меня за это дурацкое окно-розу
Подумаешь, всего-то четыреста лет
Нет, ты невыносимый
И никогда мне не разгадать тебя до конца
А разве могло бы быть иначе?
В год моего рождения
Некий отстраненный от жизни философ рассуждает о том
Что нельзя постичь человеческую природу
В таком случае
Кто сумеет постичь твою?