боль

В теле моём молодом и красивом
Боль беспощадная свила гнездо.
И возвращается с криком тоскливым,
Ищет поживу под каждым листом.

Кто я отныне? И что я отныне?
Скованный цепью безропотный раб.
Некогда прежде подобный твердыне,
Плотью и духом я скоро ослаб.

Враг мой, недуг мой меня понукает,
Боли слепящей держа удила.
Волей моей, осмелев, помыкает,
Вытеснив враз и досуг и дела.

Стены родные вдруг глянут острогом.
Невыносим драгоценный уют.
Видится жизнь только там за порогом,
Где шины чудесные песни поют.

Стрелы дорог бесконечных асфальтовых,
На горизонте вонзаются в синь,
Толщи хребтов прорезая базальтовых,
Дерзко взлетая до самых вершин.

Шум городов, обезумевших издревле,
И чудеса изумрудных морей,
Море хлебов, что ко  времени вызрели,
Сказки лесов, и загадки зверей,

Торжища грязные и суетливые,
Зрелища буйные на площадях,
Сёла занудные, песни тоскливые,
Путники пешие в знойных степях –

Всё оживает нечаянно в памяти,
Всё, что однажды увидев, забыл –
Вновь возвращается пёстрыми пятнами,
Ярким бликами мёртвых  светил.

Сколько дорог мной отныне утрачено?
Сколько дверей не смогу распахнуть?
Всё, что на завтрашний день мной назначено,
Можно сегодня уже зачеркнуть.


Где вы заботы мои неотступные?
Где полуночный безумный звонок?
И порученья вдогонку попутные,
Обжигающий кофе глоток...

Стрелка секундная режет на части
Жизнь мою стуком  в ночной тишине.
Завтрак. Обед. Уколы и пластырь.
Отдых короткий в спасительном сне.

Помощь моя никому не спасительна,
Никто и нигде меня больше не ждёт.
Стойкость моя может быть утешительна
Лишь тем, кто за мною к закату идёт.

Время всё начисто переосмысливать,
Жечь отслужившие черновики,
Заново жизнь не спеша перелистывать,
От первой строки до последней строки.

Что я ценю в этой жизни превыше?
Бога, семью, и разум живой.
Пусть моё тело едва только дышит,
Но разум – живой...Разум – живой.