Добыча доброй соли-3

КОГДА ТЕМА - СЛОЖНАЯ

Я говорил что, если тема проста - стих строится по закону одного лишь слова: предударная часть, ударная, заударная... То есть, применительно к сюжету: завязка и развитие действия, кульминация и - развязка. И, если еще какие-то в сюжете есть элементы - они просто не нужны в простом стихотворении.

Но бывает, что тема не исчерпывается одномоментным озарением. Несколько сложных чувств, несколько собранных из разных областей - впечатлений, сложный путь ассоциаций... Все требует не просто удобной ассоциативной дороги для читателя к твоему единственному осознанию - тут целый фрактал мыслей и чувств. Вычлени, попробуй, из него те дорожки, по которым ты проведешь своего рецепиента к сложному осознанию какого-то мирового явления.

Тут не обойдешься простым.

Но это не причина, чтобы отступать перед сложной темой. Тысячи и миллионы людей думают именно так: сразу о многом. В этом и их недисциплинированность мысли, и многообразное осознание мира. Не исключительное же явление - поэт, не одному ему открыта сложность нашего мира. И даже простая тема - это не правило, а, скорее - исключение из правила.

Значит, надо как-то и к сложной теме подбираться, во время работы дорастать до нее.

Однажды, проходя мимо навеса городского рынка, где продавали и редьку, и картошку последнего урожая, и мед - над ним уже не летали пчелы - осень, я услышал сквозь рыночные голоса песню, раздающуюся из окна третьего этажа - в одном из окружающих рынок зданий:

"Виновата ли я,
Виновата ли я,
Виновата ли я, что люблю?
Виновата ли я,
Что мой голос дрожал,
Когда пела я песню ему?"

И - листья на асфальте, и бомжихи, продающие известку чуть поодаль от прилавков, и дождик - сеющийся, моросящий... И такая тоска во всем этом!

-Известка белая, гашеная!
-А вот - мед. Силы придает.
Травяной, гречишный -
От простуды не лишний...
...Карандашиком химическим - проверяйте.
Если сахар есть - линия расплывется...

-Редька, редька! Злая, крепкая!

Все эти голоса, промозглый ветер, дождь, медленно забирающийся под одежду, голос песенный из окна... Все это создавало неповторимое настроение.

Но - как его передать?

Я стоял, захваченный этими впечатлениями, и переживал свое гнусное бессилие. Вот он - мой мир. Живешь в нем, а словом ухватить не можешь!

Выделилось из всего - одно: женщина. Несмотря на грязь и слякоть мира - свежая и светлая.

Вышло из этого стихотворение:

"...И вдруг над этой серой  мутью,
Сквозь сон недоброй чепухи
Явились откровеньем, сутью -
Иные, свежие шаги.
И чьи-то солнечные косы,
И взгляд, что словно бы пропет -
Разрез, лукавый и раскосый -
Очей, случившихся в толпе!"

Вот она - женщина. Вот он искомый диссонанс между миром и его поэзией. Но! Стих я оставил, однако - он был совсем о другом. Не смог я переломить чего-то своего, противящегося тоске этой рыночной картины.

Женщина должна быть другая. Вот какая:

"Вы пУстите в прихожую
Калику перехожую?
С такой испитой рожею,
С изодранной одежею...

Такую непригожую -
С ее болезней кожною...
Паскудную, недужную -
Никому ненужную..."

Вот, какая должна быть женщина, а не красавица. Красавица - грязи не замечает. Грязь к ней не липнет. В том-то и суть, что в самой грязи может быть поэзия. Только вот - отношение мое к ней - к бомжихе в стихе - не то. Свысока, что ли...

Делаю еще попытку (следует понять: на все эти попытки ушло несколько лет, я сперва дорастал до понимания впечатления, только потом мог его выражать):

"Болтали про свои дела:
Кто выпил, с кем, и - кем побрезговал...
-А Валька с Витькой не жила,
И он за то его зарезал".

В этом стихе уже "компания уборщиц" в автобусе собирается устроить поминки по погибшей подруге. Тут и - быт, и человечность некая появилась... Но - откуда же влезла в стих этакая газетная интонация?

"Они тоской не заразят
Наш быт, налаженный и крепкий.
Ничьей души не заразят
Летящие по жизни щепки"...

Еще и спрашиваю в стихе: "ну, так куда мне их девать - смурных, растрепанных, похмельных"?

Да нельзя же в стихе поучать. (Нет, все три предыдущие стихотворения - получились. Не получилось то чего я хотел от стиха. Я даже сформулировать это не мог).

Еще один заход: стихотворение "Оранжевые жилеты" - о женщинах, которые рихтуют рельсы на железной дороге. Я его сделал, имитируя песню "Дубинушка":

"Дома ждет мужик деньгу -
Он недавно брил тайгу.
У такого мужика -
Больно ласка коротка.
Эй - ухнем,
Эй - ухнем!
Ждет статья, да - опять тайга!"

Стоп! Тут и намек на "семью" уже есть... Но ведь это только деталь! Деталь! Где же, где полное вИдение?

Годика через три этих мучений, кажущихся успехов и разочарований, новых стихов, выросших из стружек сложной темы - и вдруг, совершенно нечаянно:

На базаре я музу свою подобрал,
Там, где прибыль считали торговки...

вот она ,моя муза и говорит мне в этом стихе:

"Да, мы с ними - враги,
Мы пока не друзья,
Но заботу не брошу свою:
Виновата ли я,
Виновата ли я,
Что я их - больше жизни люблю?"

Схвачено наконец и общее впечатление, и отношение к миру и людям и мое, и музы... Но друг ты мой, думаю, что же ты так по-лобовому все это делаешь?!

Я чувствовал, что решение темы близко, но после каждой новой попытки отступался, понимая: пока еще это мне не по зубам!

Хоть убейте, не помню даже времени года, когда пришло окончательное решение. Зато помню, как сидел и тупо повторял свою "Бэг-леди":

"Вы пустите в прихожую
Калику перехожую..."

И тут вдруг все, наработанное за три года, стало само собой укладываться в размер этого стихотворения - чуть-чуть только подправил его, чтобы не было излишней монотонности:

ЛЮБАНЬКА

Где семечки да крупонька,
Да где жененый мед,
Горбатенькая любонька
Известку продает.

Ах - кривонька, беззубонька -
Стирает пот со лба -
Горбатенькая Любонька -
Российская судьба!

-Ах! Я известку делаю,
Я жгу ее в печи.
Моя известка - белая,
Белей, чем калачи.

Моя известка белая,
Как пух у тополей.
Ах! Я известку делаю,
Что совести белей.

За водкою с милицией -
Толпища у сельпа.
Алкают, краснолицые.
Я вижу - не слепа -

Паденье повсеместное
И нравов, и людей.
А я - живу, я - честная,
Я в этом всех лютей.

Мужик в тайге находится.
Пущай ему - режим,
Но по рукам, как водится,
Шалишь, не побежим.

Не занимаюсь танцами,
Не ерзаю во сне.
На сплю и с иностранцами -
Нечистые оне.

Известка! Негашеная!
Пошто вы - стороной?
Известка, заряженная
Отменной белизной.

Все выжгешь, как отмоесси,
Чо у кого болить,
А можешь стены совести -
Известкой побелить!

...А голос рвется, клонится,
Жалит, будто кнут.
Плюются да сторонятся,
Бывает - и толкнут.

Ах - телом легковесная!
Да синяки - не в счет.
Подымется, болезная.
Грязный поднесет

Платок к разбитым губонькам,
Где запеклася кровь.
...Горбатенькая Любонька,
Любонька,
Любовь...

Стих оказался написан буквально за несколько минут. Однако до этих самых "минут" пришлось работать почти совершенно безуспешно три года.