Творчество как путь к преображению души

(Программа, посвященная Дню рождения радиостанции «Гармония мира» - 19 августа)

Приветствую вас, дорогие друзья… Именно так чаще всего я обращаюсь к вам в начале каждой программы рубрики «Душа поэта». И хочу вас заверить, что это не только вежливая формальность, потому что именно настоящими друзьями считаю не только любителей поэтической рубрики, но и всех слушателей и поклонников радиостанции «Гармония мира», на волнах которой объединяются и наши мысли, и наши… да, и наши с вами души.

Да, именно в этом я вижу смысл существования и рубрики «Душа поэта», и нашей с вами любимой радиостанции. Когда-то я сама была просто слушательницей многих программ «Гармонии мира», и как настоящей благодати удивлялась тому, что, настроившись на ее волну, в эфире можно услышать классическую музыку, глубокую мысль, да и просто интеллигентную речь. А в трудных житейских обстоятельствах, слушая «Гармонию мира», замечала, что куда-то исчезает раздражение, мир вокруг становится ярче, и гармония поселяется в душе. В общем, - происходило обыкновенное чудо преображения.

Кстати, вы знаете, что религиозный праздник духовного преображения отмечается 19 августа, а у Бориса Пастернака есть стихотворение, посвященное и этому дню, и этому явлению, и называется оно «Август»:

Как обещало, не откладывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеса до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую
И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкою.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по-старому,
Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная как знаменье,
К себе приковывает взоры.
…
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос где-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:
«Прощай, лазурь Преображенская
И золото второго Спаса.
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
…
Прощай, размах крыла расправленный
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».

Можно сказать, что здесь Борис Пастернак вывел собственную формулу поэзии: в слове, посредством личного творческого осмысления, поэт, как истинный чудотворец, способен проявить образ целого мира. Интересно, что праздник Преображения Пастернак считал своим личным праздником,  преобразившим его собственную сущность: как раз 19 августа, когда ему было тринадцать лет, при падении с лошади он сломал ногу, она неправильно срослась, на всю жизнь осталась лёгкая хромота, и Пастернак был освобождён от воинской службы. Но главное, что именно этот случай поэт считал переломным в своем развитии, пробудившим его творческие силы.

Скорее всего, легкий физический недостаток заставил его искать опору в более надежных, не подвластных распаду, реалиях жизни вообще, и человеческой жизни в частности – в глубинах собственной души, способной творчески осознавать мир и создавать – свой собственный. Вот, к примеру, одно из самых известных и любимых многими стихотворений Бориса Пастернака:

* * *
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
…
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок.
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Обратите внимание, дорогие друзья, Пастернак в этом откровении не выделяет особо поэзию как форму творчества, а размышляет о творчестве вообще, смысл которого, по его мнению – в поиске сути бытия. А в какой форме этот поиск будет осуществляться, не столь важно: и в поэзии, и в живописи, и в музыке важно одно – умение передать истинное чудо жизни, проявленной в самых разнообразных формах.

И, к примеру, Константин Бальмонт также считал, что самой совершенной формой жизни является не физическое тело, а душа, и прежде всего – душа творца, душа поэта, потому что, по его убеждению – В душах есть все:

В душах есть все, что есть в небе, и много иного.
В этой душе создалось первозданное слово.
Где, как не в ней,
Замыслы встали безмерною тучей,
Нежность возникла усладой певучей,
Совесть, светильник опасный и жгучий,
Вспышки и блески различных огней, –
Где, как не в ней.
Бури проносятся мысли могучей!
Небо – не там,
В этих кошмарных глубинах пространства,
Где создаю я и снова создам
Звезды, одетые блеском убранства,
Вечно идущих по тем же путям, –
Пламенный знак моего постоянства.
Небо – в душевной моей глубине,
Там, далеко, еле зримо, на дне.
Дивно и жутко – уйти в запредельность,
Страшно мне в пропасть души заглянуть,
Страшно – в своей глубине утонуть.
Все в ней слилось в бесконечную цельность,
Только душе я молитвы пою,
Только одну я люблю беспредельность –
Душу мою!

Как тут не вспомнить хрестоматийные строки Александра Сергеевича Пушкина:

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит –
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Пиит, – замечу, – в данном случае не только поэт, создающий «образ мира», но и тот, кто способен творчески этот образ воспринять. И, в таком случае, это – мы с вами, дорогие друзья: ведь именно с этой точки зрения мы и познаем поэзию и поэтов. Кстати, приведенная цитата из Пушкина, как вы знаете, взята из последнего его стихотворения 1836-го года, написав которое, он практически подвел итог собственной жизни и собственному творчеству, – как будто провидел, что, по существу, израсходовал свой потенциал. Впрочем, как мы выяснили, поскольку истинная поэзия черпает образы и знания о мире из глубин души человеческой, гармонично взаимодействующей с душой вселенской, то провидела эту истину – душа поэта. В данном случае, поэта Пушкина.

А форма стихотворения «Памятник» вошла в поэзию из глубин веков: впервые определенно задумался о предназначении творца слова римский поэт Гораций:

*  *  *
Создан памятник мной. Он вековечнее
Меди, и пирамид выше он царственных.
Не разрушит его дождь разъедающий,
Ни жестокий Борей, ни бесконечная
               
Цепь грядущих годов, в даль убегающих.
Нет, не весь я умру! Лучшая часть моя
Избежит похорон…

Только вот впоследствии каждый поэт видел свою заслугу соответственно времени, в котором жил: Гораций считал, что ему вечным памятником послужит перенесение эолийского (то есть, греческого) напева в римскую речь. Ломоносов – не без основания – в заслугу себе поставил то, что, будучи простолюдином по рождению, благодаря стремлению к познанию законов мира и собственному труду, стал уважаемой в отечестве личностью. Классик русской поэзии Гаврила Державин, как многие другие поэты, также обращался к теме Горация, и создал свой собственный «памятник нерукотворный»:

*  *  *
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
Так! - весь я не умру; но часть меня большая.
От тлена убежав, по смерти станет жить,
/…/
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.

Как видим, тема одна – но какое разнообразие взглядов и форм в ее осмыслении. Примечательно при этом, что у всех авторов неизменным является убеждение, что после физического ухода поэта остается не только посмертная слава, но – главное – лучшая, бессмертная его часть – душа, творчески познававшая в проявленном мире суть явлений, вещей и событий.

В заключение нашей сегодняшней встречи мне хочется прочесть для вас простые и ясные строки поэта золотого века Аполлона Майкова, обращенные к пиитам-единомышленникам (то есть, и к нам с вами в том числе), описывающие таинство поэзии как неотъемлемую часть таинства жизни:      

Октава

Гармонии стиха божественные тайны
Не думай разгадать по книгам мудрецов:
У брега сонных вод, один бродя, случайно
Прислушайся душой к шептанью тростников,
Дубравы говору; их звук необычайный
Прочувствуй и пойми… в созвучии стихов
Невольно с уст твоих размерные октавы
Польются, звучные, как музыка дубравы.

…Я благодарна всем, кто, настраиваясь на волну «Гармонии мира», в том числе слушает и рубрику «Душа поэта»: без сомнения, эта авторская рубрика не состоялась бы без вашей заинтересованности, без вашего со-творчества, без участия вашей энергетики, энергии ваших душ. Ведь, объединяясь в поэзии, благодаря творчеству настоящих поэтов мы подключаемся к таинствам бытия, учимся жить в гармонии с окружающим миром, и – быть творцами собственной жизни…

2008