Воитель снов. Гл. 2

Гл. 2   Л И К

(Любовь и кровь)


Преграда, способ иль награда –
Кем будешь ты, идя со мной?
Я отдаю любовь за кровь.
А ты что знаешь про любовь?
Ты гроза, а я туман. Ты волна, а я обман.
Ты сияние – я призрак. Ты душа – я чернокнижник.
Ты война, а я сподвижник. Ты стихия – я скала.
Ты пурга, а я метла. Ты в снега, а я на землю.
Ты в полёт, а я приемлю
Коренные виражи. Я открою витражи.
Сквозь цвета смотреть на мель.
Мне нужна вночи постель.
Ты споёшь, а я услышу. Ты посмотришь. Я увижу
В смутной дымке зыбь ночи.
Ты звучишь, зовёшь. Поближе 
Мне откроется, что ниже,
В долгом тексте скорбь-прикраса.
Нам с  тобой движенье – масса
Вариантов и проблем неоконченных дилемм.
Так начнём же песнь сначала,
Сдвинув лодку от причала.


                2.1.

Ты притягиваешь хаос, я иду с тобой по следу,
Я плыву с тобой и еду и от знания лечу.
Не заметишь: я молчу.
Я по линии плыву – так я искренне живу.
Я такой, и мне немало. Ты вытягиваешь жало.
Жаль, конечно. Дальше будь.
Мне пора уже свернуть, откровение вернуть,
Груз свой сбросить и уснуть.
Я мог бы так просто красиво уйти,
Оставив всё это без песни-осанки.
Но здесь моя сила и здесь моя кровь.
Здесь каждое действо рождает любовь.
Здесь я, просыпаясь, рождаюся вновь.
Ты просишь яду, я молчу. Ты пьёшь бальзам – и я кричу.
Убийство сонно-жадных мест тебя за выжиданье съест.
С тобою я, мой крик вночи, дрожащий с пламенем свечи.
Прошу лишь только: не молчи. Меня назад скорей умчи!
Сквозь страх повторных серых дней в опалы юности моей
И в буйство беззаботных дней, где не угаснет свет огней
В просторах сказочных полей. Растаю я в блаженстве дней,
Скопленьи тел, людей, зверей, зовущих, тянущих скорей
Под игры света и теней. Всегда ль поймешь ты цвет затей?
Преграда способ иль награда?
Кем будешь ты здесь для меня?
Я выбираю цвет огня.
А ты прославишь царство дня,
Что полно чистого огня?
(А ты восхвалишь истость дня?)
               

2.2.

Во всяком действе была блажь, где рисовался снов багаж.
И всяк блажен – король и паж. И я походкой величавой
Иду себе, не замечая потоки гаснущей зари.
Куда же далее? Усталость придёт, быть может, скоро.
В тягость пойдут привычные дела. И грузом станут все тела.
И ты, отъявленный игрок, не будешь мне уж больно впрок.
Мне нужно новое, сначала, в котором нет мирской печали
О времени и грузе дня, чтоб день остался для меня
Живым безвременным потоком.
И вот на перекрестке где-то я встретил в буйстве чудо-лето.
И жизнь моя ещё не спета, что в красках повторяет лето,
Сюжетами с кино полна, становится как сон она,
Где ты любимец или нет ролей, что новый ждут сюжет.    
Затронешь искру, станет что-то. Любви к себе огня охота
Проснётся, вырвется из плена. Разбудишь сон мечты. Наверно
Огнем наводишь ты мосты, сметая смуту и посты,
Стирая краски, сняв холсты, что окружали ране строго
Привычно скучную дорогу. Ты просыпаешься в движеньи,
Молчание наполнив действом.
Я вспоминаю часто детство:
Как шёл осенний листопад…И я ему как сказке рад…
Я знал, что не последний праздник, как осень милует и дразнит,
Пугая холодом в ветру.  Но счастлив я, что жду пору
И, просыпаясь поутру, я солнцу рад и с ним живу.
И вдохновлял проказник-ветер: ему подвластно всё на свете.
И в мыслях я за ним плыву.
Я обманул дневное время. И мне, быть может, не спалось
Лишь потому, что сердцу милый родной знакомый уголок
Давно утерян: край чудесный, в котором, озарённом светом,
В глуши благоуханья трав ночей неспеты мной все трели,
Где годы лучшие свои я встретил и провёл беспечно,
Стал так далёк. И рок жестокий понёс в поток,
Где бесконечность несёт в рутину пустоты
Триады жизней. И мечты изношены. И не осталость
Того, что дорого. И малость торопит, может быть, усталость
Под напряженье долготы неудержимого мгновенья,
Когда разорвано терпенье и не видать из высоты,
Того, что снизу в красках ближе. И забываешь сам, где ты.
…………………………………………………..
И не понять, какую роль
 Поднесут игрок и троль.
Я не знаю, ясно всё ль.
Нужен утренний пароль.
               
Подожди. Не спеши меня унять.
Дай мне близкое обнять,
О разлуке не мечтать. Ждать.
Нужно снова уезжать. Бежать.      
За тобой бегу во сне.
Ах, как больно мчаться  мне
К близкой далеко весне.             
Ты как герой пришёл ко мне,
Думал искупать в вине.
Не понять тебе и мне
Пляску-роль, что ждёт во сне.
Эй, хозяин плясок, троль,
Поскорей смени пароль!……?
А нам осталось лишь два дня.
Ты, ищущий тепло огня,
Так скоро не забудь меня….


2.3.

Трель раздастся издалека.
Нота будет высока.
Я смогу понять слегка,
Как ложится в такт рука.
Эти звуки, слова и дождь…
Может что-то ты найдёшь.
Может в пляске меня поймёшь.
Может имя подберёшь.
Может встретишь ещё звено
И прольётся на стол вино.
Может света полным полно
Льётся в твоё и моё окно.
И теперь ты себя уймёшь,
Прислонишься мило и не уйдёшь.    
Может кончится здесь строка.
Может дрогнет твоя рука.
Может ноша нелегка.
Крылья слабы лететь пока.
Тогда пока.
Твои песни мне не унять,
Я тебя не могу понять.
Но хочу к себе прижать.
               
 *************
Я бедный: мне бывает тесно на честном слове лезть в курорт.
Мне ветхий ни к чему наряд и мужество неинтересно,
Когда я в мыслях так нелестно бываю зол, бываю рад.
И в прочем час на невесомость
Отважить действий сон прилежный
Готов в который раз, чтоб взвесь
Иметь как сон во цвет эмоций,
Достойных радужных похвал.
Я не правитель царства лоций в любом исскустве, всё же хоть
Могу прорваться с интересом в пути морей, в разливы рек.
Сегодня русский, завтра грек с тобой закажет ветхий праздник,
Что населяет мир калек, веселье в душах приумножив.
А мне всего покой дороже. Я с ним расту и силу множу,
На мудрость множа созиданья.
Я вырос. Сон мой многолик. В сомненьях там блуждают тени.
Кто знает, сколько ложных лиц с собой веду в твоих зеркалах,
О, радуга! – Твоя игра. Созреть поспеют доктора,
Но вырастет моё движенье и мой огромный небоскрёб
Протиснуться не сможет в двери.
Мне ноша скучная моя
В зеркалах хлипких так привычна.
А ты забудешь, что игра и не успеешь. А пора.
Успею я, а ты не сможешь запрыгнуть на ходу в вагон
И, досаждая на перрон, гроши, бумагу и вокзал,
Сметёшь осевшую золу.
Заблудший сын искал хвалу, ничто не помнил, доверял,
Наивно под свирель плясал. Успеешь, дам тебе бокал…
И скучный праздник день отнял.
Посмеешь, украдёшь не много, но в сторону уйдёт дорога.
Мне легче: ноша – боль тебе. И трепещи, дитя в труде
Напрасных пустошей и улиц, где с ветром фонари целуясь,
Тоскуя по своей беде, добавят искренне печали.
Держи свой груз! Вино в бокале, кусочек солнца
И везде прекрасный праздник в лик звезде.
Я не боялся ощущений: играл, чтоб видеть лик тебя.
А ты не сможешь быть везде, чтоб разделить мои награды.
Мне музыка твоя не надо, что наполняет в полночь тьму.
Я просьб твоих всех не возьму: устал, и больше не займу
Потёртой похоти смущенья, глядя в твои прикосновенья.
Тебе – нелёгкая пора, а мне с тобою – лишь игра,
Но майся сам в своём вокале.
Мой путь не внял твоим печалям,
О, узник первых фонарей. Недалеко от дикарей
Ушёл ты в помыслах-припадках.
Тебе досадно – спи в оглядке,
Коль не умеешь знать про сон. Услышит ли покой твой стон?
Не вижу веские причины. Осталось до мирской кончины
Едва-едва, но поспевай, пыхтя, ломая прутья клетки.
И детки – беглецы из клетки, скорее раздразнят тебя,
Воздав хвалу твоим кандалам.
Закройся. Спорь с самим собой.
И в прятки поиграй с судьбой.
Но мне ли искры сыпать в пыль?
Я лишь игрок, а ты – мотыль. Тебе скучать теперь пора.
А мне пора и со двора на двор гостей со мною званных.
Я мог бы дать много, но ты не возьмешь.
Возьмёшь эту ношу, но не унесёшь.
Другой может взять –  так, ни много ни мало:
Меня променять на пустое начало.
Иной смотрит слепо: живую струну
Себе б он прославил, меня же – ко дну.
Его я, быть может, отправлю ко сну.
Пускай там  балует, находит, живёт.          
Быть может он имя своё там найдёт.
Я в волнах барахтаться снов здесь не буду.
Я с снами воюю, что сеют в умах
Протухшие зёрна, как дыры в челнах.
И каждый по вере хотел и имел.
Нетрудно оставить себя не у дел.
Своё же оружье лишь я мог прочесть
И в кожу мою не сумел кто-то влезть.
Ни много ни мало – со мной  мой смотритель,
Мой добрый учитель, мой гений, правитель
И музыки сердца несменный хранитель.
Я спел эту песню, никто не услышал.
Я вспомнил про детство и поднялся выше.
Я начал с начала, где звуки в цене,
Где цены повыше. Всё в той же волне
Смотрели, искали и жадно просили,
Хватали, имели, но не уносили.
Наверное много где исколесили.
Проехал – забыли. И это простили.
Смешно и нелепо стоять на арене:
И зал уж пустой, но скорее полено
Задышит и мне подготовит струну,
На худшее – хоть пригласит на войну,
Пусть просто лежит, всё равно я пойму.
Но эта глухая игра-вопрошенье –
Без кисти бессменное красок смешенье.
Пора. Уж пора до другого двора.
Где просто-негусто, но просто-уютно,
Где движет дыхание с ветром попутно,
Где каждый прохожий собою ухожен
И, в общем-то, правильно внутренне сложен.
Где день так же весел весь день, как с утра
И муза не гонит тебя со двора.
Куда-то умчаться, прибиться, скитаться,
Чтоб дальше собою надёжно остаться,
Где ступят невежды и тут же растают,
Где вору так скучно. Я был – возвращаюсь,
Пожертвовав малым.
Теперь же не смею сомненьям я дать снова шалость.
Проверил, узнал, убедился и каюсь,
Что искры поставил на чашу весов,
Примерил к ним пыль и туман и песок.
Теперь предстоит же мне новый бросок.
Но я всегда бодр и всегда на чеку.
Приму как разгрузку нетрудную малость.
Ну что мне к себе возвратиться?
Немного движенья, и снова я здесь.
Как могу я иначе?
И мне вопрошаться совсем не задача.
Я вырос. Я тоже хотел бы быть может
Свой груз отыскать,  и нашёл уж похоже.
Ну что мне немного потратить осталось?!
Прошло расстоянье длиною в усталость.

А завтра совсем другое кино:
Чужая постель и скупое вино,
Хмельной подъём и скитанье одно. Но
Ты уже не маленький и совсем не большой.
Ты пришёл здесь жить, но для всех стал чужой.
А кадры бежали как в немом кино.
Молодо-зелено и каши не сварить.
Нечего делать, будем дальше жить.


2.4.

Таланту в море ли роптать?
Таланту гор ли не видать?
В краю одном он был художник.
В других местах судил построже
Для бодрости и силы духа
И для прозренья глаз и слуха
Заблудших, павших в блажь детей,
Спасая рыбу из сетей.
Ковыль степной и стук дорожный
И многое в других ролях
Прошло как сон неосторожный.
Теперь смотрю в себя я строже.
Теперь судить я осторожен.
Но боле я уж не тревожен:
Другой язык во славу дня,
С благоволенья у меня.
И я бужу другую страсть,
Чтоб с гордостью прогнать напасть.
Сильнее чар моя гордыня.
Невидимость  –  моя причина,
Мой способ, верный инструмент.
И я не сплю в любой момент.
Мой скромный верный новый меч
От много пришёл пресечь,
Чтобы катила жизнь волна,
Скрывая малого меня.
Привычная тебе рутина
Не станет больше паутиной.
Поверь. Я знаю верный способ.
Его устройство – инструмент,
Что знает заданный момент.

Ты видел, как сгорают звезды? Сгорают рано или поздно.
Бывает в шутку и серьезно опять наводятся мосты
Под свет родившейся звезды. Пока горит ведомый свет,
В нём мудрости и силы нет. Щадящий климат много лет,
А после  гость незванный вслед –  метель, что заметает след.
Смотри туда, где новый свет. Зачем тебе моя рука?
Мгновенье, что летит вослед: в звезде сгоревшей смысла нет.
Отдать теперь тебе сначала ночной полёт к земным печалям.
И раскаленный яркий свет увидит всё, что слишком мало
Он видел долго, но в печали. Тогда чрез мириады лет
Горело много. Где же след? И слово жаждущей звезды
Родится здесь, где в миг следы появятся, чтобы исчезнуть снова
Попутчиком для сна земного. Горел ли ты во славу лет?
Узнает тот, кто шёл во след, кто сам сумел сберечь свой свет.
Потом так много страсть закала имела. Надо ей так мало!
И с высоты полёта лет в парад сольются все мечты
Соизмеримой красоты.
Только в последний миг звезда
Горит, познав венец костра.


                2.5.

И в нереальности застыли,
В покой уплыли и забыли.
Кто оторвался – не умчался,
Он в нереальности остался
В погоне к необьятным слогам,
Минуя все их, у порога
Оставив заспанным рассвет.
Шагнул к ним в утро смутный свет.
И были, небыли смешались,
Взвалились ношей, дав печали,
Реальней стали всех слогов,
Родившись заново в обличье
Ином, не разбирая лица.
Уже хотелось возгордиться,
Но к дну реалии прижали
И в сны вселился цвет печали.
И сон не согревает душу:
Он не развеет, не ютит,
Он всё прогнать скорей претит. –
Прогноз прискорбный. И река
Помчала дальше облака.
С тобой была моя рука.
Слегка коснулась. Но легка.

Не дай бежать мне с мостовой,
Укрыться в зелени прохлады.
Молчать и прятаться не надо,
Украдкой глядя: что же в снах.               
Не это соль в твоих волнах.

Ты любишь вечер?
А я – нет.
Я им не очень-то согрет.
Как прогнать эту ночь и грусть?
Проснусь, очнусь, вернусь. Скучай.
Ночью вреден крепкий чай.
Встречай. Мои песни тебе не спеть.
Ответь. Ау! Но вокруг лишь чудеса:
Краса. Тебе ли успеть сновать,
Мои песни воровать.
И опять переживать. Пускай.
Крикнул вслед – беги встречай.
Туман. Опять обман.
Если верить облакам,
Мне до гавани плыть да плыть.
Забыть. Эти новые виражи
Свежи. Скажи: по чем нынче нищета?
Туда войти и поднять свой крест. С небес
Градом сыплется чехарда.
Уж да: не останется и следа. Когда
Я увижу тот странный город, тогда
Утоплю, быть может, голод. Какой?
Может сон мой не такой.
Всегда падают звезды  –  плывёт мечта.
Весна. Я избавлюсь ото сна.
И вечер снова. Тишина. Одна…


                2.6.

Мои реалии с тобой и бьёся в пульсе  кровь солдата.
Я отдавал любовь и кровь и воевал не за награды.
А ты останься молодой. Я отдаю любовь за брата.
С тобой я двигаюсь, дышу и много, в общем, не прошу.
Люби меня, пока я твой. Пей меня, пока я живой.
А песни свои я тебе подарю.
А музыку всю мы продолжим к утру.
Ты видишь: с тобою я в эту пору.
Пора пересилит, быть может, кого-то.
Но нам не по силам ли наша пора?
Есть козырь, поскольку пред нами игра.
               
                ***
И что ты знаешь про любовь? Я отдавал до капли кровь,
А ты спала себе и где-то в тепле, покое, играх света
Блаженно тешилась собой. Сумела ль ты найти любовь,
Что оживляла твою кровь? Что ты несла за этим словом? –
Цветы, что отжили свой грех и уповают на успех.
Всё для забавы, для утех. Протяжный рок дал праздник. Всех,
Быть может, не забыл когда-то. И я решил себе: вполне
Меня устроит в тишине...

…Забыто, тихо, просто, вволю, воздам я вкусу дар покоя.
И в этой искренней волне найдётся странник, что по мне.
И мы, не спящие солдаты, что закаляем свою кровь,
Другое знаем про любовь: она так дорога, в цене,
Она близка и нужна мне. Но где найти ее так скоро.
Вокруг, где хаос кружит споро, не каждый вспомнит на волне
Об истинной её цене, к кому она так благосклонна.
В терпимости и неуклонно, быть может, кто-то верен цели
И знает, что в любви спасенье, в мирском покое и смиреньи.
Не молод кто, и кто так юн – не грезят сколько ещё лун
Нагонит страх, зажмёт в тиски… Прижатый к стенке в поединке,
Быть может с тенями в обнимку, барахтаться он будет в снах,
Не понимая, что в волнах таится ключ любой идеи,
Что движет и торопит к вере. Воздастся тем, кто не во снах.
А ты что знаешь про любовь? Ты не поймешь значенья слов.
А мне словами не солидно под импульсы растратить имя.
Мне в книге слова дорог след: печать – гарантии от бед.
Но ты понять здесь не захочешь, порывы все со мной закончив.
В невежестве отбросишь книгу. И я твою не встречу лигу.
         Сроднится – слюбится. Мой стих хочу кричал чтоб,
Не утих. Но до вселенной этот крик в заблудших уголках души: Акцент приблизить – не дыши!
Но я попробую, я выше и с роком обстоятельств ближе,
Сложив здесь новые стихи.
Ты спишь. Но в силах моя кровь пробиться к истине. «Любовь» –
Как далеко и близко слово. Ты просыпаешься и снова
Заботы есть превыше слов к забытию пространных снов.
И в день и в ночь свой крест влачи.
Не спи! – Дерзай, воюй, кричи!
Не забывай, что станешь выше, когда любовь родишь и ближе
Терзанья сердца смерят кровь. Не вопреки тогда любовь.
Ищи любовь и там, где «нет» услышишь много раз в ответ.
Ищи, хоть может стёрт и след. Неси с собой надежды свет!
Несовершенны человеки. Но ты прославь их в этом веке!
И каждый, кровь пока теплится, сумеет заново родиться,
Проснувшись с искрой в цвете дня.
Ты воплоти свою любовь. Не дай пролиться с ложью кровь!
Ты можешь в действе воплотиться, в смиренье в месте уместиться.
Ты будешь плакать и поститься, но жить с надеждой и креститься.
Терпение восхвалит Бог. И ты увидишь все иначе:
Что слезы  –  не Его задача,
Что пост в несовершенстве дней,
Умноженных числом людей,
Что цепь не рвётся никогда,
Что беды унесёт вода,
Что искры блеск из никуда
Родится в вере. «Ниоткуда»
Не будет в пониманьи чудом.
Сроднись навек с живущим людом.
А искуситель многолик. Он в каждом действе, мыслях, взгляде
Находит маску для парада. И он ликует, хоть молчит.
А ты восстанешь против боли. И он кричит, тебе не льстит,
Разнузданно вручит печали за твой нескромный аппетит.
Ты вырос, но теперь едва ли спешишь вкус допинга забыть.
Ты тщетно веришь в правый способ.
Но цель все средства не вместит в несущую доспехи особь.
Развязка близится в стихах, развеет ласковый туман
И за окном воздаст обман, неся невежества дурман.
С тобой мы спорили. Ужасно! Слова все были не напрасны.
И каждый прав в своём миру, в какую верит он гору.
И горы простоят так долго.
Взберешься вверх украдкой томной,
Увидишь всё не так с горы. А ты ей нёс свои дары.
А если гору обойдешь, быть может заново найдешь
Другую веру и мой стих. Быть может этот первый штрих
Тебе не стоило терять, чтобы понять, что не объять
Доспехами простыми много в короткий промежуток. Долго
Еще мы будем воевать, чтобы весну суметь понять.
Сумеешь ты огонь принять? Сумеешь много ль поменять?
Ты сможешь страсти все унять? Сумеешь воспитать ли волю,
Простор невидимым принять и ощутить полёт мгновенья,
Имея многое терпенье? Умеешь плыть ли по теченью,
Поверив, что в бою везенье и невезение – одно,
А песня – лучшее вино.
Мы встретимся на перекрестках судеб. От нас с тобою не убудет.
Мы вырастем с тобой. Сначала поищем лучшего причала.
Пока спешим. Осталось мало сигнала нужного вокзала.
Держись за фортуну.
Сумеешь ли долго её парусами владеть без восторга?
Сумеешь  ли радость всем сердцем принять,
Её ощущая другому отдать,
Дарить без остатка себя и удачу,
При этом слагая сонеты в придачу?
Сумеешь раскрыть пред собою задачу,
А выстрелы в сердце принять без отдачи?
Не выпустишь хаос, заблудший на волю,  – 
Приятно от мысли, что меньше здесь боли.
Сумеешь ли зверя в себе подавить,
За выбор, за крест свой восторженным быть?


2.7.

Как вылечить больную кровь?
Как верить в призрака-любовь?
На пепелищах ищет злата, не зная имени и брата,
Живущего в твоём миру. Порок я с памяти сотру
И снова завтра поутру держать начну надежды парус.
Быть может, всё же, на рассвете откроют новый день и ветер Накал и снов живой заряд. А ты не любишь мой наряд.
А ты не любишь эти песни. И ты не балуешь мой взгляд.
С тобою волк в овечьей шкуре. И зверю нечего терять.
Он здесь лишь потому, что крови ему в достаток не собрать.
И малый зверь заблудить может, не зная зверя-игрока.
И я служить не буду зверю, сражаться тоже не хочу.
Я лишь в свою удачу верю, а потому вперед лечу.
А ты останешься. И что же? Продержит сколько зверь тебя?
Нет, не отправит он тебя. Но ты дружил с его наукой,
Любив чрезмерно лишь себя, ценив хвалами и восторгом
Пришедшее от «нелюбя». Дарами, блеском и соблазном  – 
Его наживкой для тебя, тебя он превращает в зверя.
А после выставит за двери, чтоб стадо ты себе искал
И дальше раздражал наживки. Но ты, поняв, в войну со зверем
Не рвись отнять его печать.
С ним легион. И рать, без меры, тебя сумеет перенять.
Ищи за этой тусклой дверью себе другую благодать.
Взгляни. Перелистни страницу. С тобой я буду, чтобы знать.
Соблазн велик. А здесь живое с тобой, пока жить сможешь ты.
И, коль поверишь, то узнаешь про все реальные мечты.
Заблудшее дитя покоя, невинной гордости порок,
В наивной доблести урок с тобой увижусь я не скоро,
Не ожидая тусклый рок.
Ты выросла и вырос я, и подросла моя свинья,
Что жаждет много от меня. И чудо: вижу я тебя
Сильнее зарева огня. И ты такая же, как я,
Что в импульсе рождает слово
И к новым импульсам готова.
Как увязать мне разум в теле,
Не дав животным сладость в деле?
Ты молча скажешь для меня,
Каков в волнах здесь цвет огня.


2.8.

Сказал однажды мой воитель
(Не часто многословен он
Ко мне в несложных откровеньях,
Но я внимателен, коль он
Акцент поставит в продолженье
многозначительности слов несказанных):
Поставишь ли игру на карту?
Какую отведёшь ей роль? –
 Немногое из тех вопросов,
Что знать бы стоило. Позволь
Теперь напоминать мне чаще
О том, как дорого твоё бездействие порой
Обходится моим раздумьям,
Иль в том цена их может быть,
Чтоб именно из них родить штрихи, что задают движенье.


2.9.

И я без дома, без семьи.
Что дом мой стоит?
Свет зари мне ближе и куда роднее,
Чем тусклый свет и фонари.
…А  жизнь бежала. И печаль,
Быть может, позвала бы в даль,
Вперед – как раньше. Но негоже
Бродить по свету, если сможешь
Понять, что там примерно то же.
Искать себе покой и ложе.
Что мне становится дороже?
Что мне роднее? Только сад
Не даст двуличия наград.               
Тот сад, где я всегда был свой,
По настоящему живой.
Там, где узнал я про покой.
И я в покое был не свой
И сам себе твердил не раз:
Хвала всевышнему. Быть может
Он мог бы всех судить построже.
Но только, выбор получая,
Тот каждый не сфальшивит в час,
Когда горит свеча за нас.
Пока огонь в тебе теплится
Ты не захочешь приземлиться...
Земельный кодекс для науки.
А сам ты с ним умрёшь от скуки.
Загадочны телесны муки,
Когда привел себя к разлуке.
И спорить поздно, но опять
Горит свеча. Огонь в ладонь.
Глаза в глаза. Начнётся исповедь. Слеза,
Быть может, проронится вновь.
И ты проснёшься за любовь.
Отдал бы все! Сложится ль вновь?
А импульс подгонять готов.
А импульс всё торопит кровь,
Почти кипит, когда гроза
Отправит в странствие. И мысли
Совсем в безумии повисли.
Ужасно спорить, врать в глаза,
Когда продажная слеза
Сотрёт все грани. Быль  в тумане
Внушит надежды в цвет обману.
Сумеешь ли, земное время
На кон поставив, не сглупить,
Невежеству не дать испить
Твоё сознанье? А часы
Найдут ли трон земной красы?
Ужасная реальность вдруг
Окликнула, не сбросив вожжи:
Разнежишься под летний дождик –
Реальности не дашь уснуть.
Во сне опять ты ищешь путь,
Быть может иногда, – реальность.
(И тем важна дорога мне:
Украсит шалость в крик цене,
И подзадорит в тишине.)
И ты опять в своей волне.
Зачем ты прогоняешь сон?
Быть может не поможет он,
Но только он один, быть может,
Невежество прогнать поможет.
В реалиях моих война,
А мне так сладко ото сна.
И в них я свой с моей весной
И мне так хочется домой.
Почти я здесь уже, быть может.
Но день ли мне сейчас поможет,
Что вновь подстроен под часы,
Что, может, даст земной красы
Собою тешиться и строже
Судить других, так дорогих,
Тех, что отняли сон, похоже.
Пора покинуть сладость-ложе,
Прогнать туман за облака.
И, шаг за шагом, драться вновь:
В реалиях искать любовь.
Сумеешь ли собой остаться,
Торгуясь за свои права,
Чтоб не болела голова,
Когда ты сон прогнал сперва,
Потом поверил в первый раз.
А не поверишь – не проверишь,
Себя лишив игры и роли.
Без боли нет войны и соли.
Быть может сон опять поможет,
Не думающий про часы.
Что знает он про цвет красы?
В красотах он земных не прав,
Своих имея сотни глав,
Тех, что воспел бы я, быть может,
Когда бы сон мне был дороже,
Но плакал долго б после тоже,
Что не умеет он быть строже
С красой земною и волной,
Которая во сне домой.
Не замечает флагман мой.
А здесь его несёт так просто.

Сумеешь ли и здесь в ходу
Сон подчинить себе, что тоже
Когда-то на пути поможет.
Поверишь ли в терпенье-кровь,
Что ждёт и верит, что любовь
Проснется в каждом хоть когда-то,
И каждый в гордости за брата –
Пришедшего с войны солдата.

Но пока не каждый верит, что рука ему предложит.
Останусь здесь я, подитожив. Останешься и ты здесь тоже.
С тобой я буду здесь за брата, чтоб сон прогнать твой на ходу,
Пока не сможешь ты для брата,
Что воевал с тобой когда-то,
Забыть свой сон – мечту солдата,
Что унесет тебя куда-то.
А я тебе воздам огонь,
Вложив за сон его в ладонь.
Сумеешь ли? А ты попробуй!
Придуманные сверху роли
Сон не откроют без паролей.
А ты сумей держать огонь.
Увидишь ли его глазами?
Не обожжёт ли? Не ослепит?


            2.10.

А в общем я профессор права.
Я сон твой превращу во славу.
Хоть он, похоже, ждал огонь,
Иначе бы не билась кровь,
Что тоже где-то ждёт любовь.
Хоть мы с тобою не похожи,
Но нам с тобою жизнь дороже.
Увидишь в камне свет огня?
Не сможешь – сон тебе поможет.
А ты с ним, если будешь строже,
Не улетишь дорогой снов,
А будешь мыслить про любовь.
И, глубже понимая явь,
Его в свою отправишь плавь.
Сумеешь ли поймать волну,
Легко бегущую одну,
Что, пробегая сон-стену,
Так часто тянет сон ко дну.
Останься здесь! Тебе ведь тоже
Без флагмана ходить негоже.
Покой приснится в этих снах,
Но ты не сможешь жить в стенах.
Тебе, как мне, простор дороже.
Со мною проще – и мне тоже.

Забудь себя: войди в покой
И сны окажутся рекой.
Собою быть ты здесь не сможешь –
Тем, что покоем так дорожит,
А сам живущий жизнь во снах.
Но я живу здесь на волнах.
Мне проще: знаю, это ты –
Сегодня сон мой и цветы.
А я не сплю во сне и вижу:
Смогу дышать, пока сон дышит.
И я сумел. Но ты ли сможешь
Себя забыть во имя сна,
Другого, где не спит волна,
Где всё поймешь ты,
Если сможешь. Но мне учить тебя, похоже,
Возможно только лишь во сне,
Где я и ты всегда в цене
И мы с тобою на коне,
Где мысли наши в слад-вине,
Бегущие в живой волне.
И сладко морю при луне.
Я так хочу… В волнах ты тоже
Со мной останешься, быть может.
Собой остаться сможешь ты,
Приняв без странствия мосты.
Мечты пройдут, но где же ты?


2.11.

И я вливался в этот труд.
И забывался. Волны ждут,
И с ветром сон худой сотрут,
Чтоб путь прославить волн-удачи,
Где нам с тобой одна задача –
Нельзя сломаться, надо ждать,
А если сложена печать,
То надо молча побеждать.
В главенстве чистоты есть праздник.
Успех нам ветер нёс, проказник…
Начало, мнимое в тревоге,
Давало время для причала.
Огонь зажги. Сумей держать!
И никому не подражать.
Из искры каждый день сначала
Открой цвета и жизнь накала.
Попробуй в каплях понемногу,
Рассеяв внешнюю тревогу,
Собрать сначала всю дорогу,
И ничего не разрушать.
Ты сможешь всё это держать?
Покорность – подлинный поклон,
Без фальши музыка и тон,
Благоволение, уклон,
Животрепещущее мало,
Слагающее день сначала.
Открытый и достойный шаг,
Как по ковру не в сапогах,
Ломающая боль и страх.
Сумеешь ты себя держать,
Чтоб никому не подражать?
Увы, покорность не позволит.
Знакомое дитя до боли,
Оно шутить с тобой изволит
И взвалит на тебя всего.
А завтра снова ничего.
Рискни, попробуй сделать шаг,
Быть может и удержишь флаг.

Но что нам жизнь? – Отважный праздник.
Сегодня любит – завтра дразнит.
Вмести в себе всего немного
И не суди до боли строго.
Быть может выйдет что-нибудь.
Но только соли не забудь.
А прочее – твои детали.
Быть может стоит с места двинуть,
Иначе застоится тесто,
А далее – пустое место.
Сегодня пусто – завтра тесно.
Не ждёт былое свежей лести.

Ты проснись и я вернусь.
Ты не можешь – я стремлюсь.
Ты в печали – я смеюсь
И ворваться не боюсь.


2.12.

Мы пленники. И Вы, что пишут
Дешевую строку над крышей –
Заложники чужой удачи.
Обман – не спорная задача:
Взглянул – украл,
Сказал – убил,
И врал, пока хватало сил…

Немного обмана, быть может иллюзий,
Немного потрепанных строк в славу музе.

Хотя бы в мыслях ты смелее.
А я без допинга хмелею.

А ты в реалии свои
Вернёшься. Я в долгу за брата,
Что строем ниже, но в заплатах
Не пал на мнимое чело.
Быть может где-то мне везло,
Быть может в чем-то я мудрее,
Я пью коктейль и не старею.
Закваски старой, но живой
Нам порции порывов твёрдых
Прибавит ветер с мостовой.
 

2.13.

А я дарю любовь за кровь
И я несу себя здесь вновь.
В моей крови течет любовь.
И я несу любовь за кровь.
В крови так много пульсов жизни,          
А ты приходишь взять меня.
С какой игры явился всадник
И кто взнуздал ему коня?
Вино и чары... – Что-то кроме,
Быть может удивит меня:
Невинной гордости пороги
Наложат чашу на изломе,
Преступит малое шутя,
И я в руках – опять дитя.
Как скучен мир без совершенства
В противоречии с блаженством:
Я здесь, но снова нет меня.

Сон спит, пока они не спят,               
В молитвах плачут и кутят.
Они сыты молитвой. Все же               
Им роль чужая не поможет.

Забуду гордость, колкость взоров,
Целующих цвета узоров,
Что не заметны для меня.
И я по вере.
Не поверю, уставший в действе небылиц.
По вере мне в сто крат дороже
Забытых, скромных, чуть заметных
Соседство вверенных мне лиц.
Но ты не сможешь,
Я ведь знаю:
С тобой игра, но не азарт.
По воле сил, как ты,
Не скромных, ты чей-то легкий инструмент,
И ты, дитя заблудшей воли,               
Не знаешь заданный момент.
Зачем меня опять тревожишь,
Взывая к играм на войну?
Просящее дитя без воли,
Зачем тебе соседство боли
В такую раннюю весну?
Прости. Я выстроил стену.
Кто знает, может за стеною
Тебе я большее раскрою,
Когда тебя взнесёт волна,
Довлеющая с ростом воли,
Что выше будет, чем стена.
Пока тебе – наука в школе.
А новый флаг еще взрастёт,
Где я в крови несу любовь,
Что запускает пульс в цветок
И воздуха даёт приток.
И зная, что так слаб росток,
Я для него сберёг глоток.
А ты на много пульсов жизни
Приходишь снова взять меня.
Я б подарил тебе коня.
Но ты совсем еще не воин,
Не странник тоже в цвете дня.
И ты не знаешь цель. Меня,
Быть может, много беспокоит.
А ты чрез слово на два дня
Досадно смотришь на меня.
               
Я отдавал любовь за кровь.
К себе я возвращался вновь.
В ответ не получал любовь.

Нашлась бы и тебе непруха,
Когда б пришла к тебе старуха –
Пурга-печаль, ночей подруга.
Пришла бы и к тебе непруха,
Коли б не видел ты проруху,
В контрастах меряя сезон,
Закрыв глаза. Поставь на кон
Погоню за невидной птицей
И, ощутив её  полет, поймёшь:
Уже неважна пища,
Теперь куда важнее соль,
Что жестко жгёт на быстрый порох.

               
2.14.

Всё дело в баловстве, и все же
Мне эта роль скучна, быть может.
И   мы с тобою так не схожи.
Быть может телу не принять,
А мне свой импульс не унять.
А импульс слушаться готов,
Когда я сплю во сне без снов.
Но сны мои с тобой, быть может.
На быль они так непохожи.
А я проснусь, когда, похоже
Сменю всю роль и с новой кожей
Пройду неузнанным прохожим.
А сон останется с тобой.
И ты живешь своей мольбой.
Мольба – для нищих баловство.
Прозреть они не в силах тоже
И не поможет им прохожий.
Случилось. Поздно или рано.
Герой сошел с былых экранов:
Нашел себе другую роль,
Где знал и шифры и пароль,
Где сам себе он стал король.
И развлекала пьеса. Троль
С ним шёл по жизни невредимый.
Его влачил он за собой
И понемногу жил судьбой.
Но роль не может быть для птицы,
Что в рамках злых должна влачиться, –
Со временем скупая роль.
Устал и ты. Смени пароль!
И новую отыщешь роль.
Но с кем тогда объединиться
И в русло как же плавно влиться,
В себя достойно воплотиться
И в новой роли всем ужиться?
Быть может мне писать не пьесу –
Достойнее искать процессы,
Те, что слагают свысока
Роль зрителя и игрока,
Рождают тех, что пишут роли
И тех, что сочинят пароли,
Меняют воздух и слегка,
Быть может, хвалят игрока?
И их сменить, чтобы искали,
А не ритмично сочиняли.
Чтоб, искрою наполнив рифму,
По струнам лилась звук-река,
Что оживляет игрока
И наполнялся звук. Строка
Была не так уж и суха.
И голос через лейтмотив
Был весел, верен и игрив
И не был поиск суеверен,
А путь умерен и размерен.
Судите сами: Вас не много,
Достойных зрителей, и строго
Не отправляй себя с порога,
Чтоб убежать скорее в ночь
И не узнать чуть больше.Чтож,
Найдётся способ, лишь попробуй...
Но вырастет из песни войско,
Что оценить едва ли броско
Кто-либо сможет и река
Потянет в роли игрока.
И лился новый чудо-свет,
В котором приходил ответ.
Иль ты, быть может, усомнился
И к старым ролям повлачился?
Изобличит тебя изгнанник.
Сейчас он – пыль, а завтра – странник.
Быть может по твоим стопам
Он обретёт ученье сам.
Но ты не трать своё терпенье.
Вложи свой труд в своё ученье,
Иначе новые мученья
Не запылятся долго ждать.
Забудешь ты про благодать.
И был бы знать, но сила-рать
Откроет новую печать.
И чьим тогда благоволеньем
Дойдет к своим стихам ученье?
И кто без мастера теченье
Направит по слогам к сплоченью.
Без повара сумел бы блюдо
Ты, пробуя, опять состряпать,
Не зная малых компонентов?
Наитие всему своё:
И здесь неважно – боль иль слава,
У каждого своя застава.       
Заставка, может быть, вернётся,
Но знаешь ли, как обернётся
Без попечения урок.
Запас хорош, лишь был бы впрок.
И песня – подвиг. Но урок
Тебе другую песнь представит.
С тобой могу я быть на взлёте.
Могу и без тебя. – Зачем?
Таёжный груз как грусть наполнит
Мой верный мне живой мотив.
Печалиться иль веселиться?
Когда держаться на коне?
Всё это – баловство цене.
И сколько баловать коня?
Быть может трудно для меня
Весь час держаться на плаву,
Не зная даже, что плыву.
С тобой, быть может, цепь порву
Ненастных и слепых течений
И безвремённых связь учений.
Быть только может здесь сейчас
Я сам себя от смерти спас…
И ты замедлишь этот час,
Чтобы огонь в мне не угас.
Волне угодно или нет.
Но, к слову, теплый кабинет…
Камин согреет и свеча,
C теплом другим и ты. В очах
Я искру ту, во что лишь верю
Увижу, подхвачу и вчас
Огонь разбудит сон
И нас подхватит муза на ходу.
И песня, что не спета, проснётся
И не ново в движении родится слово.
И слово порождает слог.
А слог ступает на порог.
Не будь со мной, учитель, строг.
Мы испечём с тобой пирог.
И может на исходе дня
О помощи взовём коня,
Что был так дорог для меня.
Творец живой и мягкий критик
Мораль отдвинули политик
И накрапали на листок
Таинство, что взрастит цветок.


2.15.

                Сон спит, пока они не спят,               
В молитвах плачут и кутят,
Молитвой прикрываясь новой
Они со сном шутить готовы.
А сон не знает, как шутить.
Он ветру больше подфартит,
Он с ним проснётся и летит.
Они в молитвах – лицемеры,
Во лжи своей не зная меры.
А сон не любит по примеру.
Он ветром-искрой угостит,
А после долго погостит.
Он колкий: ветер пот не сдует,
Когда во сне душа лютует.
Огнем заведомо дыша,
Он песнь заводит неспеша.
Он салютует, зная праздник.
Он манит, а слепого дразнит.
Отъявленно проплыть спеша
Он шанс оставит. Малыша
Ты сможешь вырастить, быть может,
Если тебе твой сон поможет:
Если поверишь в сон и в роль,
Если узнаешь свой пароль,
Не выдуманный где-то в боль,
Если отдашь свою любовь
На месте том, где была кровь.
И, заново родившись вновь,
Ты сохрани живую кровь,
Несущую твою любовь.
Тебя догнав, едва дыша,
Я сну отдался неспеша.
И с малого начав, быть может,
Ты одолеешь сон, похоже. Я тоже.               
Я в сне твоём бывал. И что же?


2.16.

           Я умирал (А кровь за брата
Так свята верному солдату)
Невольно, что никто не видел.
Я звал покой и сил в меня
Прибавил он своим объятьем.
И необъятнее его не знал я чистоты блаженства.
Он мне прибавил совершенства.
Ему я верил и с рекой меня сроднил он
И тогда-то во мне проснулась кровь солдата:
Не мог я дар в блаженный час
Сменить  на щедрость циферблата,
Когда он под мундир польстит.
Я – малое звено покоя.
И мне ль не знать: я жив с рекою.
А ты себе уплыл куда-то,
Забыв о том, что мы солдаты.
Но я к тебе, игра, вночи
Приду и пламенем свечи
Быть может шторы приоткрою.
А зверь и плачет и кричит,
Но больше  он не отличит
Обновку строя для услады,
Ему не соблазнить солдата,
Что верен дому, горд за брата,
И способ новый не вручит, чтоб с ним сродниться,
Чтоб груз влачить
Манящей пыли придорожной.
Теперь я свеж, но осторожен.
Мне силы новые волна прибавила,
Ему – стена.
 
Ты молчишь. Я промолчу…
Ведь ты малыш. А я хочу
Знать сон, в котором полечу.
И ты начнёшь теперь сначала
В удобстве нового причала
Искать себе другую роль.
Пускай тебе поможет соль
Созреть. И явится игра.
Теперь  прости – и мне пора.
А ты подумай до утра.


2.17.

Ты любишь шум, я – тишину,
Ты – музыку, я – гром-волну,
Что разразит в тиши войну.
Что мне теперь роптать за кровь,
Когда утрачена любовь.
Ты любишь мелкие детали.
Они дались мечом из стали.
За это воздух мне милей:
Он вместит множество ролей.
Я был с тобой в часы раздумий,
В часы тревог ночей и дня
Страстей мучительно безумных,
Где ты, мой друг, узнал меня.
Быть может мало, или много
В твоих исканьях  боль – сестра,
Я показал тебе дорогу,
Так не забудь же про меня.
……………………………
Явилась мне всего дороже,
Яснее сносных цветов дня
И душу мне не растревожит,
Неся свой трезвый блеск огня,
И, с ней  держась на топях будней,
Я снова буду на коне, –
Она со мной всегда. Во сне,
Когда томления оставив,
Блуждает дух мой по весне,
Я созерцаю свет в огне
И в этот час спокойно мне.
Я помню о ее цене,
Что сил мне заново прибавит.
Но верь мне: я пошел и дале,
И в день уж не тревожно мне.
Отбросив прочие детали,
Я сам остался на войне.
Я мир в себе открыл и вижу,
Что всё пустое: свет в окне –
Всего лишь искра созерцанья,
Что не осталась в тишине.


2.18.

Я против идеалов и против икон.
Моя мысль и мой импульс
Сильнее экстаза миллионной толпы:
Я держу себя выше слепых, необузданных волн.
И мне незачем с ними молиться в обманных мечтах
О прощеньи мучительных снов.
Я каюсь, когда позволяю сомненьям
Прокрасться в мой дом,
Стараясь быть добрым и день пробуждая,
Чтоб искра проснулась из чахнущих снов,
Чтоб цвет  твой  порывов венчала любовь.
Я в силах бороться и вольным остаться.
Я в силах не ползать и не приземляться.            
И не похмеляться обманутым смехом,
Размазанным жадно в иллюзиях греха.
Я искренне вижу, волнуюсь и ближе
В просторе порывов, встряхнувшись от груза,   Опомнясь, где есть я и где буду нужен.

А темная пурга-старуха мне скучную прислала роль.
Я мог сменить себе пароль.
Когда на сцену вышел троль,
Я выжидал дневную роль.
Мне незачем ночных ролей
Менять иллюзий горе-платье.
Мне ветхий ни к чему наряд         
И мужество неинтересно
Когда я в мыслях так нелестно
Бываю зол, бываю рад.
               
***
                А тёмная пурга-старуха позвала ночь – свою подругу
И стали скучно выть и петь. Я молча стал на них смотреть
И выжидать, храня терпенье.
Другой, быть может, потрясенье
Здесь испытал бы: как здесь ждать?
Но я пришёл лишь сны сломать.
Я мудрый, сильный, битый воин
И я имею к войнам ключ,
Как дипломаты к перемирью.
Я знаю хитрость их узнать
Тебя в чуть видимом  –  в сомненьи,
Закравшемся в твоём терпеньи.
Ты сколько сможешь молча ждать,
Игру поставив на везенье?
Но сила в том, что вера ближе:
Глаза открою здесь и вижу,
Что близится святой рассвет.
Мне сон поможет или нет?!
Пока во мне дыханье есть,
Имею шанс в саду я цвесть.
Полеты в сне и наяву,
Тебе что ближе?  –  я пойму:
Всё до крупицы  –  моя жизнь.
Строку отвергнув, сбросишь стих.
И колебаньям час  –  минута.
Сильней, чем миллионы лет
Под льдом закованный ответ
( Все потому, что света нет )
Несбывшихся видений лет,
Что в сне еще тебя тревожат.
Но сон тебе жить не поможет.
Но разогнать его не сможешь
(Пока здесь спит твоя гроза,
Пока за сном стоит мечта  –
Та, что  –  пустая суета,
Что в день летит за общей стаей),
Ведь он заполонил твой день.
И мне ты место ставишь – тень,
Чтоб я всем снам был насторожен.
Но я так смел и осторожен,
Чтоб не разгневить глупый сон:
Мне в детстве виделся не он.
Веков в начале испокон
Под ритмы волн дитя-планеты
Так мало нужно было свету
И всё так просто: день как день,
С ним есть уют  –  прохлады тень
И волны ждут, маня к воде,
Что обаяет в чистоте.
И утра первые цветы в росе проснулись.
Жил ли ты?
Я в сне своём там окунулся
(А после, может быть, проснулся.
И, может быть, опять вернулся.),               
Еще не раз, вернувшись в детство,
И заново к утру вернулся, 
А после, может быть, проснулся,
В реалии своей души,
Которой дорог свет во цвете:
Пути  –  путям, а праздник в лете  –
Любым годам плечо к плечу.
Мне здесь легко: я груз влачу,
Но я в полёте жить умею.
Я многое теперь посмею,
Познав и цену и места
Укладов под канон понятий.
Вот потому любых занятий
Я не боюсь и разыщу
Цвета земных мероприятий.
Хотя бы в мыслях ты смелее.
А я без допинга хмелею.


2.19.

Здесь движется любовь за кровь.
И мы идём в другие дали
Под странствие других наук,
Что нас разбудят от печали.
Да, я уйду. Теперь монах,
Хранящий скромность на устах.
Быть может только в твоих снах
Забуду про твои печали.
Печалься дальше про печать.
Тебе её не воевать.
Тебе её не познавать.
Но знак её не миновать.

А я с твоим искомым зверем
Сражался раньше. Скучно мне.
Всё потому что повесне
Нам мало музыки в войне,
Когда мы спим, забыв о сне.
Я не топлю слезу в вине.
Ему ль догнать меня в волне,
Где всё совсем в другой цене.
И я смеюсь, забыв о снах.
Когда, забытый, в простынях,
Где щедро истекала кровь,
Обагривая землю вновь,
Что знал я про твою любовь?
Как сохранить свою любовь,               
Если отдашь ты кровь за кровь?            
И я уйду. А мой воитель
Останется с тобою зритель,
Чтобы волну твою нести,
Чтобы от гроз тебя спасти.
Но я с тобою стану в ряд,
А ты, не помнящий обряд,
Горою будешь за горой,
Но встретишь реку и порой
Забудешь то, что ты герой,
Заплачешь, сбросишь свой покрой.
А я сменю ведомый строй.
Гора стоит, а твой учитель  –
Не более, чем я, лишь зритель.
Но ты ждёшь долго. Лишь ко сну.
А я нашел себе войну.               
И музыку волью в струну.

Я был с тобой в часы раздумий,
В часы тревог ночей и дня
Страстей мучительно безумных,
Где ты, мой друг, узнал меня.
Быть может мало, или много
В твоих исканьях  боль  –  сестра,
Я показал тебе дорогу,
Так не забудь же про меня.


                2. 20.

Врач щедр, но горю не поможет,
Оспорив скупость палача.
Любил я в детстве сгоряча
Строения скупых иллюзий.
Я им посланья оставлял
Под действа  недопетых песен.
Теперь мне дорог хлеб и тесен
Стал мир под укрощеньем скал.
Нет, не люблю я цвет зеркал:
Бездушное пространство в весе  –
Цвет невесомости немой,
Что отражает звон бокала.
И сон  –  пустое зазеркалье.
Тот, кто здоров не видит снов:
Свободный ото сна оков
Он в устали не вспомнит даже
Влечение дешевых снов,
Что день заполонили каждый.
Проснёшься и поймешь однажды:
Ушёл цвет жизни, был лишь сон.
 
Я не топлю себя в вине.
Всё потому, что на войне
Мне сил от музыки живой
Прибавит к сну дневной конвой,
Что с ветром вместе держит парус.

И ты уснёшь в своих стенах.
А я останусь на волнах.
И я уйду. А мой воитель
Останется с тобою зритель.


2.21.

И зверь, в рутины краске злой,
Оскалил зубы – не таился.
Сегодня явно он не снился.
Но я ему не покорился:
Давно вжидая этот час,
Уж ничему не удивился
И проще время стал я мерить,
Порока корни уличив,
Цвета теперь все различив.
Отличия, опасность и коварство.
В открытости блаженства пьянство.
А в кротости находишь постоянство.
Исчезну, растворюсь в толпе слепой.
Нет, не отправлю рок свой на покой.
А с новой силою проснусь:
Кричи и пой. И я вернусь!
Но крик, что рвётся из меня, идя долой,
Во цвете дня заржавит струны,
И слову место, где  покой – обитель,
Отселе  в пристани чужой.
Нырнет пусть крик в просторы совершенства
Изысканной и плавною строкой.
Я верен. Песнь в семи томах
Рассеет трепет твой и страх,
Посеет хлеб мой, свергнет прах.
И день оповестит про шлях
И ты забудешь обо снах,
Проснувшись в свежести волнах.
Пока я жив, в строю я буду.
             Он мне пусть силы не остудит.
И не оставит в снах слепых.
Величие – о, сила духа!
С тобой убогий на коне.
Блаженство тайны у порога
Так близко – не пришло извне:
Покорность истине во мне!


                2.22.

Я воевал. А он смеется.
Я сам войну здесь разбудил,
Расколыхав волну волнений,
Колеблясь сам, теряя сил – 
Ему по мере прибавляя,
Я маятник войны кормил.
Когда проснулся слаб и хил,
Ко мне явилось откровенье.
Развеяв все свои сомненья,
Я веру в господа растил.
И славил миг, что этим жил.
В другом же жизнь – лишь наважденье.
И в этой истине рожденье
Моей души, открытой рвеньем,
Где совесть, нравственность, терпенье –
Для совершенства шаг свершенья,
Как трепет выше дерзновенья,
Как праведней побед – лишенья.
Как скудный завтрак к просветленью
Направит мысли в споре с тенью,
Так, с благодарностью за явь,
Я сыт богатством этих глав.
Я этим жив. В саду, где ветер,
Мне так легко, свежо. На свете,
Я знаю, есть немало мест,
Дарующих без чар. С небес
Знамение открыто глазу.
К соблазнам торжество алмаза –
Вместилище тех чистых мест.
И ты богат собою в честь.
               

2.23.               

Привычка гибельна. Похоже
Корням роднее седина.
А малым стать – опять затея,
Чтобы податься в новый рост:
Увидеть цвет под новым флагом.
В пиру и в пост – корням прирост,
Сулящий истинные блага.
Траву покосишь, ждёшь свой рост;
Скорбить не станешь, если способ,
К награде движущий, принёс.
Сегодня лгут, а завтра рады,
Украв, роздать твои награды.
Судьба-разлучница, злодейка,
Под новым действом позвала.
Вчера, навеяв сладкий сон,
Прогнала бдительность. Потеха
Ждала и стегнула в лицо.
Теперь в изгнании утеха.
Прогнать скорее новый сон,
Который затуманит слезы,
Привычку новую влачит
И в никуда зовёт в покосы,
Преградой став для утра действа.
Пока еще без сна соседство
Её мне непривычно, мерзко
И я держусь с ней резко, дерзко,
Отторгнув корабли и тени.
В сюжетах проблески в цвет дня.
Но я не ждал, искал в бездействе
В картинах искаженный свет,
Что, может быть, теплиться станет,
Тебя, быть может, в путь поманит.
Волна нахлынет и приставит
Живую пристань для коня,
Что ждёт бегущего меня.
               
Там мудрость жила неспеша.
И верила в твоё рожденье
В просторах необъятной, дарующей и вседержащей,
И одинокой всё ж порой добрейшей искренности.
Созрело и в тебе терпенье –
От всех ошибок избавленье.
Теперь сменило их мученье –
Сует забытая струя.
Там долго был, кажись, и я,
Но, истость вспомнив, всё же к Богу
Я окровавленную плоть
Привёл взашей: трубил тревогу,
Не живший праведно, ничей.
Когда б не вечный маскарад,
Что б я узнал на этом свете,
Катаясь зайцем без билета…


2.24.

Теперь, коль будешь способ ты* (*способ буквально как реальность)   
Сквозь дней неясные черты,
Я не поддам себя обману
И, может быть, мудрее стану,
Коль ты, не спавшая звезда рассеешь зарево туманов.      
Я фальш в себе родить не стану,
Смиреннее лишь только стану,
Тебя от стона оградив
И возвеличив, в смерть изъянам,
Я искренне с тобой сольюсь:
Я – нерасцвёвший многогранник,
Что цвет огня трактует странно.
Ему созвучен фильтр кратный,
Что усыпил мирскую плоть
Во благо истинным свободам,
Дары небесные спустив
К веленью веры безоглядно.
И, руку в тленность запустив,
На круги ноги опустив –
Прочь от полётов в соль виденьям.
И от гордыни отреченье
Во власти, выше в муках тленья,
Коль сила есть убить сомненье.
Кто знает, ведомо ль кому?
Мне может быть видней по вере:
Быть может к дому одному
Я в старь ведомый йду не ленно.
Быть может в этом искуплю
Свой путь неясный – дар несчастный.
И, получив другую власть,
Не буду наслаждаться всласть
И суть свою не изменю:
Себя во имя вновь волью,
Прославлю волю и слеплю быть может
Нового героя, иного, крепкого покроя………


2.25.

Воздастся на какой-то день:
Всё то, что забирала тень – тебе проруха.
Тогда тебе не станет лень
Волнам пришедшим отдаваться
И в солнце утреннем купаться,
Достойнее встречая день.
Поможешь ты мне, дерзкий труд!
К каким стезям меня возносишь?
Что ты сегодня мне приносишь?
Увижу позже. И вполне
Я благодарен тишине,
Что помнит про мою усталость,
Несущую святую малость.
Но я гоню иную шалость,
Вставая к пламени огня,
Что разбудил в пути меня.


2.26.

– Что ты терзаешь мою кровь?
Я молода и мне любовь на крыльях долго ещё несть.
А форма внешняя про честь не скрасит для уюта взвесь,
Пространно что, но наполняет мелодией живой строку,
В какой живу, чем дорожу, что, свято зная, не скажу, 
В полётах как она витает,
И в ощущеньях побуждает пронесть сквозь сон дневную спесь
И заново её прочесть. Как непривычно просыпаться растерянно
И не дождаться живой струны, что день родит
И позовёт в цветные дали, что в цвете слов и муке звуков
И в красках видимых – разлука с струёй, что искру открывает,
Чем жив, когда мертва вуаль и доброе отображает
И искренне тебя пленит к тому,
Что дорого и мило для сердца юного.
Светло тогда в душе. И откровенно с тобой пробуду незабвенно
И молча расскажу про сон: что мне принёс он.
Явь ли он, когда меня так день терзает?
А скучная пурга-старуха
Обманывает и претит нам встретиться.
И тяготит всё так же мост рутины скучной.
И что так слепо неразлучно затеять стоит ли игру.
– Я далеко, но я приму всё то, что нас объединяет.
И расстоянья нет. Лишь время с тобой ли – вот затея дня.
Ты малого прими меня, который для тебя лишь дышит,
Невидим в свете он ином. Никто об этом не услышит
И не разлучит со звездой, проникновенно что ведёт мой пульс.
И им одним я жизнью движим.
И где-то ближе мы с тобой, когда твой сон меня лобзает.
Любовь сквозь сон смогу пронесть,
Хоть он не так красив про честь.
Прочесть я в нём смогу так много!
Тогда мне ближе к дню дорога, в снегах теплей
И ждать милей цвет красочных души полей,
Где волны душу так тревожат.