Недосъеденная любовь

На одном из дружественных форумов увидела ссылку на рассказ: 

Оранжевая ночь... Прощанье и прощенья дар... Эссе Валери Вашест
(http://www.proza.ru/2007/05/07-82) и восторженно-лирический отзыв на него:

"Всего одна страница, но сколько оранжево-мандариновой боли!... Боли прощания с любовью... "

К сожалению, придётся прочитать это произведение, чтобы понять, что, собственно, я пародирую.

Итак, цитирую:

________________________________________________ Прощенья дар… и
________________________________________________ Навсегда прощанье


........... 31 декабря нашей Эры…

Вторая половина последнего дня... года звенящего серебра..
…Ну вот... и он, последний день…
Мой милый Сэр…
Я хочу рассказать тебе, пока ещё часы, минуты и секунды… не истаяли,… не исчезли в серебряной полночи…
...Сегодня день между-временья.
Прошлое - уже не изменить, будущего - еще не познать.
А настоящее…
...Настоящее. Эти начинающиеся сумерки, этот тихий светлый снегопад.
Печаль моя светла и серебряна!
Но уже освещают моё зеркало красно-оранжевые всполохи…. Этот день будет оранжевым и последним… и в этом году и в нашей серебряной истории…
...Оранжевый абажур... согревает жёлтые яблоки,... что лежат в высокой хрустальной вазе… и повторяется изысканными узорами на чайных чашках.. Их - шесть.. Шесть.. жаль, что не – две, уберу лишние… Я никого не жду... А ближе к полуночи я уберу и… ещё одну чашку, твою.
Да и зачем, стоять ей, не согретой твоими губами, на оранжевой скатерти настоящего... Останется только моя, тёплая, расписанная солнечными узорами.. …
...С остывшим недопитым чаем, с густой вишнёвой бездонностью одиночества…
И... Оранжевые фонарики физалиса на моей бирюзовой картине…
И... шёлк моего вишневого «платья для встречи Нового года» почему-то тоже отсвечивает солнечным… жарким… томным… желанием…. Густым мёдом горького донника...
Как же это!?
...Откуда же последний зимний день, серебряные сумерки... этот оранжевый ливень знойного лета?!

...Высокий, витого серебра подсвечник… И какие же три свечи выбрать мне, чтобы освещали они дорогу грядущему?... Ну, конечно же, вначале кремовую, холодную на ощупь, обвитую серебряным дождём…
...И как странно... когда я поднесу к ней огонь, она будет гореть, и… прозрачные горячие капли так похожи будут на слезы, подсвеченные пронзительно-тлеющим прощанием. И жаль, что её трепетное пламя затратило бы свою силу, напрасно согревая чашку, блюдце и серебряную ложечку, которыми так никто и не….
…Воспользовался? Какое странное забытье, с оранжевыми тенями там, где слабеет огонь свечи.... Забытье... Мне все слова кажутся сейчас лишь набором знаков и звуков, не имеющих смысла и глубины… Впрочем, я догадываюсь, какого они... цвета.
...Воспользовался.… То есть, с… пользой, не… зря? Да что там, свеча, чашка и даже ярко-оранжевый мандарин…
Тебе не удалось… даже… во-с-польз-овать-ся моей столь странной серебряной нежностью.… Не сумел,… Не успел,… Не знал,… Не захотел…
...А может, не посмел?...
Вспомнились строки из давней пьесы Виктора Розова «...Любовь? Умерла... Почему умерла? Да никому не нужна была, вот и – умерла…» Мне всегда казалось, что я - одна из героинь этой пьесы… Просто я не успела выйти на сцену, пока та ещё не закончилась столь неожиданно и страшно.… Я бы вбежала на освещенную площадку, и прошептала бы: «Ты нужна! Ты нужна, не умирай! Даже, если только мне нужна, живи!... Я умею любить. Я помогу… Я смогу!...».
...И только после многих лет множества своих потерь, я поняла. Речь шла там не о девушке по имени Любовь. А о чьей-то неразделенной любви…. Но мне всё равно, каждый раз, хотелось написать драматургу и умолять его ввести меня в действие.…
Но.. сейчас даже спектакля по этой пьесе не сохранилось, где уж было бы искать черновик…

...Прости меня, солнышко моё!
Я присела у стола.… Протянула руку в серебряном браслете, к хрустальной вазе с мандаринами.… Нет, это они ко мне вдруг сами торопятся, раскатываясь по белой скатерти из высокой вазы Праздника...
...Прохладное предзакатное солнце…., за окном же зима, ты не забыл, любимый?..
Я касаюсь ласково мандаринки, что лежит рядом с моей рукою… Тёплые, даже для взгляда моего шершавые солнышки. Смешные и трогательные… Непроизвольно сглотнула, предвкушая миг счастья, когда сок, оранжевый и терпкий сможет, наконец-то смочит мои сухие губы… И я смогу разжать их… и заговорить с... соседом по столу.
...Да...
Это же – банкет, посвящённый встрече с Новым Годом. Как его я могу встретить!? Где, этот .н-о-в-ы-й. год? До встречи с ним - у меня ещё есть время. А в зале для Праздника, столько предложений, столько слов, столько взглядов...
Танцуют все!! И... танцуют.
...А я, защищённая от всех... веером и отстраняющей улыбкой Леди,… говорю с тобою. Единственным человеком, который не услышит меня никогда… тем более - сейчас.

Прости меня, милый !
...За то, что родилась так далеко от тебя!
За то, что плела девчонкой волосы в косу, длинную, пушистую, повторяющую движения моей гибкой фигурки. За то, что никогда не умела кокетничать и завлекать... А просто - шла улыбаясь... За любимым… Наивно и доверчиво.
И приходила в Сказку.… И пусть, эта Сказка была открыта мною и только для меня, я жила в ней, я бродила по её тропинкам, лакомилась земляникой, сорванной на зелёных полянках моего доверчивого покоя и надежды… Моих иллюзий.

Прости меня и за это!
...За то, что родилась не в то время! Или, не – в это? Или, не - после? Или, не - до?
Да, и моя усталость старше тебя на целых четыре года! А одиночества наши, пожалуй – ровесники! А может, это твоё - на века старше? Не сердись, но ожиданием счастья и желаниями души моей, я моложе тебя… Я не знаю, как стареют мужчины. Я так мало знаю о тебе, но никогда не скажу тебе, чтО же я поняла, тогда... той ночью…. Когда подслушала мольбу твоего сердца… и поняла, как оно беззащитно
...Не настораживайся. Я никогда не скажу тебе, как же беззащитна я… твоя Леди.
Но… я знаю, что любовь не имеет счёта лет, и даже дней… Что уж говорить о веках мгновенных!

Прости, милый….
За то, что умею говорить только по-русски. И знаю ещё только один язык, поэтический, рождающийся в душе моей и сердце Леди.… А ты, ты не говоришь на нём сам, и не понимаешь меня... Часто не понимаешь, да и не хочешь, ни простых привычных слов, ни светлых… метафор, ни непривычных образов в стихах моих, ни…. Да и зачем тебе учиться моему языку, верно? Жаль, если мой витиеватый стиль разговора утомляет твой слух, а мои длинные письма - твои карие глаза...
...И ещё… я - чувствую. И чувства мои солнечные, летние - даже в зимнюю снежную ночь… Забавно! Такой неожиданный вариант Герды и Кая…с несовпадающим продолжением.
А мои нежные слова ты сможешь, если разрешишь себе, в полнолуние перевести на французский, язык любви, без подстрочника.… И понять, о чём я писала.. Но ты так занят…. Прости.

И ещё, прости, за то, что….
За то, что не нужны тебе
Ни мои стихи…. Ни мои мысли…. Ни мои картины…. Ни мои письма…. Ни мои чувства.… Ни мои фотографии…. Ни мои просьбы…. Прости, за то, что и сама я не нужна тебе.
Так есть.
Так было.
И уж тем более, так будет.

...Бал продолжается. И меня увлекают в разноцветную спираль беззаботности и бездумья.
Слышишь... какая песня вдруг замедляет мое кружение? "Играет, играет, играет орган и падает небо на землю...". Укрытую от беды серебряными сумерками…
...После романтичного старинного вальса, я перевожу дыхание, в руках оранжевый веер с чёрными абстрактными розами. ...Откуда? Из обязательного набора Леди, видимо.
...С наслаждением пью прохладный сок мандарина. На оранжевой скатерти, окаймлённой печалью - белые слёзы-лепестки.… Зря смотрит так огорчённо, мой Кавалер для Вальса-2007…
Я вовсе не гадаю по белоснежной розе, подаренной им. В ней так много лепестков в тугом бутоне! И я конечно же, не заставлю его, реального, так долго ждать меня. Я лишь безнадежно пытаюсь исправить неизбежное будущее, наколдованное мне синей холодной свечой, которая сменила догоревшую кремовую....
Холодных поцелуев, шептала мне синяя свеча, будет столько, сколько белых снежных лепестков. Вот я и обрываю их, перед тем как подняться в багрово-оранжевую комнату… с ним. Кавалером для уставшей... мудрой Леди.
...Я ведь действительно не нужна вам Сэр, правда? Правда?!
П-р-а-в-д-а…
...Забавная суеверность, но я всё же пересчитала опавшие лепестки-слёзы…. Не волнуйся, милый! Получилось про тебя - «Не любит»! Значит, тебе не будет больно...

Белое жемчужно-пепельное безмолвие… Снег под окном… Белая метель, лишающая небо серебряно-голубой защиты…
Я медленно, очень медленно, очищаю раскалённые мандарины, один за другим. Сосредоточено наблюдая за оранжевыми молниями, на белой ледяной пустыне простыней… Шершавая кожура рвётся по тайным швам с влажным шорохом, как будто шуршат минуты новой вечности.
...Неужели, я более не узнаю хрустальных секунд?...

...Господи, как больно глазам, до слёз, от этих оранжевых всполохов на бездонно-белом. Мой Кавалер по встрече Нового года-2007 обеспокоен…. Он так предан и так хорошо воспитан…. Мягко, но настойчиво пытается взять из моих рук оранжево-жёлтые осколки, будто взорванного молчанием бутона Солнечного цветка. Так осторожно, как будто это лепестки розы, которую подарил не он…. Я молча отнимаю руки и продолжаю разламывать молнии-лепестки. Чужое пространство комнаты насыщено мандариновым ароматом...
...Я осторожно взяла забытую у изголовья... оранжевую свечу, плачущую прозрачными слезами... Она еще горит... Как странно! Сколько же прошло времени, с момента моего здесь... парения… над прошлым и будущем…
Любопытно, не правда ли, вычислить? Теоретически… Измеряем длину оставшейся свечи. Вспоминаем, длину её до.… Сравниваем... Переводим в часы, годы... А кто зажёг эту свечу? Когда? Зачем?
Это не имеет значения. Для меня - уже. Для тебя - никогда.
Для нас - навсегда…

...Боль не ушла,
а только притаилась
в невысказанных полночью словах.
В душе, кружась,
гнездо надолго свила,
росток любви нечаянно сломав.

За окном снег…
Чему же я пытаюсь удивиться? Метель укрыла белым не только землю, но и серебряно-голубое небо… Я продолжаю медленно очищать мандарины остывающго заката... Уже отстранённо наблюдая завитки оранжевого пламени, на белых изломах ледяного одиночества простыней… Шелестят минуты наступившей вечности....
И я... не слышу более хрустальных секунд...

Полчаса - слишком много для вечности...
Как дождаться конца?

...Настоящего – нет!
Если бы оно, Настоящее, было – настоящим, то…. То пила бы я ароматный оранжевый сок, густой и колдовской, из твоих рук, милый. Этот нектар каплями струился бы по губам моим.… А ты бы улыбался мне... и так трогательно старался удержать его своим поцелуем. И о том, что ты улыбаешься, я бы легко догадалась. По трепету твоих губ…
...Вспомнила из детства. А ты помнишь, солнышко? Можно к разрываемой кожуре поднести горящее пламя. И тогда сам воздух, насыщенный ароматом мандарина и каплями оранжевой сладости - вспыхивает. Чудо. Чудо пламени неопалимой купины с цветами любви моей, укрытой прошлогодним снегом…

...Вечность меж-временья закончилась так неожиданно быстро и так бесследно...
Хотя, вот они следы безвременья, небрежно выложенные лепестками оранжевого жертвенного огня. Мне так трудно дышать… Чужой зной и тяжесть истомы…. Отстраняюсь и резко раскрываю окно, там – зима!..
Январь. Первый день. Золотое полнолуние. А я пытаюсь согреться оранжевыми лепестками зимней розы, невозможной весною…
Вернее, это невозможна весна наша! Медленно и тщательно собираю в холодные ладошки жаркие языки пламени, на котором сожгла я нашу встречу с тобою, мой Сэр.
Нет, милый, прости. Неверно.
Не встречу, нет.
Всего лишь мечту о ней.
...Иначе не хватило бы кожуры всех мандаринов легендарной Абхазии. Знаешь, мандариновые деревца очень удивительны. Вначале, весною, яркие малиновые цветы так плотно укрывают ветви, что и не угадать их там. А прошлою осенью, я увидела, сколь нежны эти тонкие ветви. Как только выдерживают они тяжесть солнечных плодов?
А как выдержала я, это прощанье с годом Серебра? С тобою?
...Я раскрываю ладони, и оранжевые лепестки падают беззвучно на белый снег под распахнутым окном зала воздушного Замка….

Чей голос слышен за окном моим?
Судьбы ли ветер сумерки тревожит,
иль Вечной Книги шелестят листы
от горького дыхания пророчеств...

...Показалось ли мне, что оранжевые лепестки, мгновенно исчезли, а не остались пламенеть на снежно-белом палимпсесте Будущего?… Снег растаял, будто отстранился от боли… и оранжевые цветы, погрузились в серебряное прошлое.…
...Что же происходит сейчас? Это дрожит морозный воздух, пронизываемый дыханием растаявших снежинок?...
...А может, мне мешают видеть утро слёзы, которые остались в глазах моих, непролитые оранжевой ночью, вне времени, и воли и любви…

…«Прости себя… И только после, прости меня, прости меня»...



И я - не удержалась - "вошла в стиль"...

НЕДОСЪЕДЕННАЯ ЛЮБОВЬ

Лето… Снег… Снежинки падают на салат. Сделанный мною… На Новый год. Да. Память красива, красива настолько, что в ней можно умереть… Твои бледные руки! Как они дисгармонируют с летом! Они – снег! Снег во всём. Ничего, кроме снега.

Новый год. Лето… Жаркое солнце. Трава выжжена, как наши чувства… Муха! Муха, залетевшая из сада, полного воспоминаний о нашей л… Боюсь этого слова… Больше… всего боюсь. Салат… Салат, сделанный мною ещё зимой… Не объяснить моих страданий, да что там. Это разве мука? Мука - это она... Переливчатая и многоцветная, устремившаяся в Вечность нашего взаимного притяжения. Заставившая нас ощутить турбулентность Вселенной... Она... Мука...

Муха… Муха, залетевшая из сада… Она морозит мне душу, да… Ведь в тот день, в тот самый день… Тебя у-к-у-с-и-л-а МУХА!

Как ты был неотразим! Решителен! Красив в своём нетерпении! Каким неповторимо чётким ударом ты уничтожил хищницу, посмевшую покуситься...

Насекомые! Смерть... Да! И снег. Снег лежит на всём! На зелёной, багряно-солнечной лужайке… Нет!!! Нет! Боюсь! Боюсь всего, что соткано мною из воспоминаний о нас. Тише! Тише! Призрак моего лета, зимы, снега! Я молю, чтобы наше счастье… О да! Нет! Нашего счастья больше нет!!!

Муха! Опять она… Своим мушиным умишком она понимает всю пропасть, разделившую нас. Салат! Салат, несъеденный тобой и сохранённый мною ради тебя…

Он смердит и запах его напоминает мне тебя, наш роман… Да! Нет! Этого не может быть… Да! Лето, опять лето; снег, опять снег… Нет…Нет ничего…

Как обидно, что я лежу в дурдоме в Австралии, Л_Ю_Б_И_М_Ы_Й…………………..

Такого бреда, ясный нос, можно понаписать хоть десять листов. А ведь кто-то эти "произведения" читает и тащится!...