Constantine Kedrov Voices

 

Constantine [Kedrov]
Voices
Roman- play. End
version for press (44803)
 “‹-›” 
 



It is printed with the reductions. End.
Beginning read into №№ 3, 4 (2004), 5-10 (2005)




* * *

Yuri [Baturin] (politician and cosmonaut). In space the most interesting - crew.

Leo Tolstoy. Present life is accomplished, where it is imperceptible. No one sees, as grass grows and grain ripens.

[Konfutsiy]. I know how to catch fish, it in the water. I know how to catch bird, it in air. I know, as to grasp snake and mole in the earth. But where and as to grasp dragon?

Dragon. I know how to swallow [Konfutsiya]. But as to gorge [Lao]-[Tszy]?

[Lao]-[Tszy]. Dragon must be caught in itself.

For [ya]. [Slovo] “infinity” must be replaced “with immensity”. That is infinite for one, completely [obemlemo] for another. The butterfly, that lives one day, in state to the hardly present the life of man, but person, who lives 70 years, does not understand, which means one day of butterfly. If man understands infinity of the day of butterfly, he will feel eternity.

Spinoza. The thus, [sovershenneyshiy] person not about which so much thinks as about death.

[Ya]. Spinoza died the 42nd year olds from tuberculosis.

Spinoza. Itself I about this nothing know and I do not want to know. Since that existing regarding exists, but not existing regarding does not exist. Death - not existence. Consequently, it does not exist. Eternity - existence, therefore, it is.

Alexander [Lazarevich]. Spinoza says that everything with interconnected circuit of cause and effect, and in my opinion around one chaos.

Philosopher [Zarbabov]. have we in MGU seminar for necessarily and chance. Leader of [bukhtel] to us about the regularity. It is said, chance - special case of regularity. In the morning it went to the seminar for upper cup mossy, in trolley bus it was torn away also on the darkness. Outright. The seminar ended on that.

[Vovka].

Before you, [detki], weft.
It large forgive
those, children,
this is elephant.
It is enormous and strong.
In it as in Chinese,
Grew large…
ears.
Before you eider- bird,
It does not fear frost.
The whole day it sits in the nest,
It rummages…
in to down.
You do know what is infinity is?

I know [Ya]. [Ne].

[Vovka].

To Pope of [zdelali] boots,
not boots, but picture.
Pope walks on the cottage,
it beats mother on pi
[zdelali] boots,
not boots, but picture.
Pope walks on the cottage,
it beats mother on pi
[zdelali] boots…




Number in kindergarten

[Vanka].

I arrived from to the village
To [Marusyu] to look.
I see, there is here people much,
But There is no [marusi] entirely.

Fog. How do you do, [Vantya].

[Vanka]. How do you do, [Mantya].

Fog. You from where?

[Vanka]. From the village.

Promised to you I, [Mantya],
Bast sandals are new to [prinest].

Fog.

What you, [Vantya], crazed?
Will bast sandals I bear!
I can, at least,
Overshoes are new to purchase.

Moderator of the trade-union committee of writers. We are created so that there would be no [prazdnoshayushchikhsya] and neglected writers. We must assume all, who are printed, even those, who sat in the prison.

Deputy moderator. We must assume even those, who will sit in the prison.

[Ya]. [Tolko] I entered the trade-union committee of writers in order not to be that accused of the sponging, as in the newspaper “Soviet culture” appears the article “roof”, where it is black on white written, that the so-called trade-union committees became roof for the doubtful personalities and the spongers. They covered trade-union committee, but, fortunately was brought down the Soviet regime.




Wife of the lead

And lead said to the wife of its: “Do not look at me, as I will recline with the prostitutes”. And the wife of lead piously observed prohibition. But wanderers once arrived and on the custom first they reclined with the daughters of lead, and they then required lead itself together with the wife. The wife of the lead of [uzrela], as wanderers they reclined with the lead, and immediately became salt pillar. Wanderers threw lead and they began greedily it to lick. By them salt was not sufficient. Since then whoever it came to the lead, they first of all licked its wife, and they already then made demands on daughters and owner. And the more they it licked, the more affectionate they became and the more reliable. The proverb so that arose: “You want to lick wife To [lotovu]?” Thus told wives husbands, [koi] by all satiated and desired [solenenkogo]. Tsar Solomon ordered to place wife To [lotovu] in holy of holies and came to it, after satiating forty prostitutes on the bed. And immediately ogive Solomon returned to the prostitutes, glorifying righteous lead for the fact that he has this righteous wife. The wife Of [lotova] weighed exactly pood after it became salt pillar. Therefore it appeared the proverb- allegory: “I with it the pood of salt ate”. And they understood everything, with which the discussion in reality dealt.

[Yakunin]. Immediately after the putsch Of [ponomarev] brought to us [Gaydara] Chubais. They sat as schoolboys, and we asked, that they are collected to make, if they enter into the government. To Yeltsin they meanwhile brought Svyatoslav Fedorov, and there was danger, that will be appointed it. Yeltsin called us for the consultation. We are mudflow for the table. And here I suddenly for some reason began to shout and even to beat by cam along the table: “If you do not appoint [Gaydara], democratic union will leave in the opposition! Have this in the form!”

Yeltsin. It is good, we will take into consideration your opinion.

[Yakunin]. After two hours premier assigned [Gaydar]. But Yeltsin told me. “Gleb [Palych], be turned, you come to me at any time”. But soon it washed down, and all approaches it blocked [Korzhakov].

Maria Fedorovna. They began to drag me to political education. And they entrusted Marx's pamphlet. I tell them:
- Who this did transfer?
- A that such?
- It is here written: “Fight [borbuetsya] by fight”.
- This is dialectics.
- This is simple balderdash, illiterate transfer!

Marx. Life - this is fight.

Putin. [Tekvando]. Here they were encountered on the carpet, they bowed, and they would can simple into the forehead to give.

[Ya]. [My] with Lena in recent years frequently they walked in guests on the turn to the mom, to Maria [Fedorovne]. But visits sometimes were combined. Once after mom they arrived at Maria To [fedorovne].
- Grandmother beckoning, we are not today hungry. We to you from the mom.

Maria Fedorovna. Certainly! They ate till full there entire fatty.

[Alla] Of [demkova] (song on the exhaust evening of the 68-[oy] school Kazan, 1960 g.).

Wind [stuchit] in our room,
In the windows the dark blue penetrates,
Listen to, people, but you remember
These simple words.
You will find love - its [khrani],
Let it shine to you in the way.
Look do not drop it,
Because by another not to find.
It is it's a pity, that once did not know we
Truths of this simple,
It is it's a pity, that love lost we
By old rainy by time.
You will find love - its [khrani]…

Rabinovich. I can say in 69 years that, with the entire love for the Jewish people, I consider that nationality not main thing.

Colleague. Certainly! Moreover although you and Rabinovich, mom in you Russian.

Rabinovich. I have mom Russian? Nothing similar. In me… i have normal mom.

The basics Of [alibekovna] [Takho]- befit (assumes examination in the student Of [litinstituta]). Describe about the celebration of phallic cult in ancient Greece.

Student. Greek girls dispatch to the holiday with the efflorescent phalluies in the hands.

[Takho]- befit. With what?

Student. Some bore the efflorescent phalluies, others with the already matured fruits.

Student Of [litinstituta]. I found the verses of the [obaldennoy] German poetess - Maria To [rilke].




Hangman

And hangman left to hang. And here one he hung wrong, and another obliquely, and the third directly. And they said everything: “Earlier it hung at random, and now it hangs directly”. But from this no one not more easily: neither fact, whom it hung nor fact, for whom it hung. Neither that, whom it hung obliquely nor that, whom it hung wrong nor that, whom it hung directly. And no one said the thanks to hangman for his difficult labor. But indeed he thus tried to hang directly.

[Mashinskiy] (is taken from the chute cucumber, it smells). But they in you fresh?

Salesman. Yes perhaps cucumber can be stale?

[Mashinskiy]. But how much does cost?

Salesman. 3 rubles 60 kopecks.

[Mashinskiy] (it places cucumber conversely). Stale.

Salesman (in a whisper). [Zhidovskaya] snout.

Rosalie [Davydovna], the wife Of [mashinskogo] (on the motor ship in the restaurant). You have any pastry?

Waitress. No.

Rosalie [Davydovna]. But fancy bread?

Waitress. No.

Rosalie [Davydovna]. But wafer?

Waitress. No.

Rosalie [Davydovna]. Well, although any pastry?

Waitress. No.

Rosalie [Davydovna]. Well, then bring at least grain crops.

Waitress. Bread ended also it will not be to the end of the voyage.

Rosalie [Davydovna]. However, and that you have?

Waitress. Sour cream, only stale.

Ya. after [vkusheniya] of sour cream entire further voyage was accompanied by diarrhea.

Poet [Vil] [Mustafin] (verses 1962 g.).

You at night fathers shot,
But in the morning moms.
But after us on the orphanages.
There the colors of tub,
There for the tears of pillow,
Beauty,
Container-that-that-that- that.
But you? You “after” were.
You forgot,
As by you,
As into the stomach by feet,
They beat.

[Vovka].

I again sit in the entrenchments
And I take the pale form.
In me froze zh…,
This it means - it drizzles.
Shower, shower…
We will not sow and do not plough,
We do not drag along fool,
We wave from the belfry X… m -
We drive away clouds.
Shower, shower…
As in the kolkhoz “red bast sandal”
Brigade leader gives detail:
“You walk to the work,
in zh… in e… ache people!”
Shower, shower…

Alexander [Lazarevich]. “Philosopher [Zaruma] cut to himself eyelashes in order not to sleep. Tea tree grew from them. Since then tea drives off sleep”.

Teacher (to schoolgirl). Yes that you, with sugar they do not feed, that whether? You consider nothing.

Schoolgirl (after lowering head). They do not feed.

Teacher. Who did eat chalk? I do ask, who did eat chalk?

[Ya]. Mel they regularly ate everything. In the organisms of schoolboys calcium was not sufficient.

Song.

Ring me, ring,
Even if X… will not arise,
Happy it will nevertheless become,
Ring me ring…

Verse.

Only that is worthy life and freedom,
Who to the lesson brings sandwiches.

Song.

If teacher expels you from the class,
If to you not into happiness bright corridor,
You into the canteen visit, you will purchase patty,
Patty with the jam - this very well.
And smile, without [somnenya],
It will suddenly touch your eyes,
And the good mood
More than you will not leave.

Teacher. Who did drink inks? I do ask, who did drink inks?

[Ya]. [Chernil] also pili. Everything gradually and everything on the turn, and sometimes for the company.

Teacher. In all violet lips as in the deceased. They would shame slightly.

Anecdote. Two friends are encountered.
- You why was late?
- You understand, I on the street met my gynecologist.
- I he that, did learn you into the person?

Song (50th years).

That after the excellent earth
around [Kokteblya] bay -
state farms, b…, kolkhozes, b…, nature.
But spoil this beauty here arrived that
[neyadtsy], b…, moral freaks.
Sponger under the bush will sleep,
it is not occupied by the labor
and by sport, b…, and by sport, b…, and by sport.
There are by ideal none,
one girl to three
and Shortts, b…, and Shortts, b…, and Shortts.
Form in girl it is terrible goal,
however, where the komsomol looks
and school, b…, and school, b…, and school.
One bathing suit only on it,
and under the bathing suit, by it- it,
All goal, b…, all goal, b…, all goal.
Today fellow drinks vodka,
and it tomorrow sells plans
Native, b…, Soviet plant.
Today fellow in the beard,
and tomorrow where - in [NKVDe].
Freedom, b…, freedom, b…, freedom.

Introduction.

I went by forest, song he sang.
The bear pressed to me.
I wanted to embrace him,
He said: “E… to the mother!”

Alexander [Pavlovn]. Here is the fresco of terrible law court. Sinners are fried in hell. But to understand is necessary symbolically. Infernal fire - this of flour of conscience.

Cat. But as to understand resurrection itself? Indeed corpses leave from the earth, from the water, from the fire and even from the mouth of beast living and unharmed.

Alexander [Pavlovn]. This is the symbol of spiritual revival. In reality dead persons will not rise again.

Cat. But Christ?

Alexander [Pavlovn]. This, of course, fairy tale.

[Ya]. [Ne] I know as there after death, and dead persons rise again with the life and become all more close ones and real. Me it does not interest, that there after death. To me it is important that here and now.

Hans Zlatoust. The Christ of [voskres], and there is not one corpse in the coffins.

Bishop Sergius. These are it [khvatanul]. But how not one corpse, if all cemeteries are oppressed?

[Ya]. [Kladbishch] they are oppressed by the bodies of those killed, and rise again their souls. And they rise again in us.

Yuri Liubimov. Again optimism?

[Ya]. [Prostite] generously, more I will not be.

Liubimov. How.

Hope Of [vladimirovna]. [Kostenka]! I something not floodlands. I [voskresla] or not [voskresla]?

[Ya]. [Pok] I am living, you living. But when me it will not be, will remain this play. And each time, when they will read it and listen to, we everything will rise again.

Alexander [Lazarevich]. Here this and there is a present theater. Theater begins not from the canteen, but from the resurrection.

Ya. A eternal life continues on the scene.

Liubimov. But already from the scene smoothly it passes in the foyer, into the canteen, in the metro, into the trolley bus.

Ya. in Zhiguli, into [toyoty], into the Mercedes.

Liubimov. Well, this already you were sufficient. To Zhiguli where not it went, while into [toyoty] - this already too.

Alexander [Lazarevich] and Leo Tolstoy. But most reliable on foot.

[Ya]. [Po]-[vashemu], the less the speed, the nearer to the eternity.

Liubimov. Here precisely! More quietly you will go - further you will be. So that, if you please, you disperse quietly. Can include your telephones and pagers. And I entreat you, do not leave chewing gum on the backs of armchairs.




Constantine [Kedrov] (Moscow) - poet, criticisms, publisher. It was born in 1942 in Rybinsk. It finished the historico-philological department of Kazan' university and the graduate study of the literary institute [im]. OF [A].[M]. of Gor'kiy. Candidate of philological sciences, the doctor of philosophical sciences. It taught in the literary institute of the name [A].[M]. of Gor'kiy (1973 - 1986). Publisher and the editor in chief “of the periodical of poets”, the member of the editorial board of the journal “children the Ra”. [Nominant] to the Nobel Prize. Author of the numerous books and publications.

Голоса
Роман-пьеса. Окончание
версия для печати (44803)
 « ‹ – › » 
 



Печатается с сокращениями. Окончание.
Начало читайте в №№ 3, 4 (2004), 5-10 (2005)




* * *

Юрий Батурин (политик и космонавт). В космосе самое интересное — экипаж.

Лев Толстой. Настоящая жизнь совершается там, где она незаметна. Никто не видит, как растет трава и зреет зерно.

Конфуций. Я знаю, как ловить рыбу, — она в воде. Я знаю, как ловить птицу, — она в воздухе. Знаю, как уловить змею и крота в земле. Но где и как ухватить дракона?

Дракон. Я знаю, как проглотить Конфуция. Но как сожрать Лао-Цзы?

Лао-Цзы. Дракона надо ловить в себе.

Я. Слово «бесконечность» надо заменить «необъятностью». То, что бесконечно для одного, вполне объемлемо для другого. Бабочка, живущая один день, вряд ли в состоянии представить жизнь человека, а человек, живущий 70 лет, не понимает, что значит один день бабочки. Если человек поймет бесконечность дня бабочки, он почувствует вечность.

Спиноза. Итак, совершеннейший человек ни о чем так много не думает, как о смерти.

Я. Спиноза умер 42-х лет от роду от туберкулеза.

Спиноза. Сам я об этом ничего не знаю и знать не хочу. Ибо существующее по определению существует, а не существующее по определению не существует. Смерть — не существование. Следовательно, ее нет. Вечность — существование, следовательно, она есть.

Александр Лазаревич. Спиноза говорит, что все связано цепью причин и следствий, а по-моему, кругом один хаос.

Философ Зарбабов. Был у нас в МГУ семинар по необходимости и случайности. Руководитель бухтел нам про закономерность. Мол, случайность — частный случай закономерности. Утром шел на семинар по Моховой, у троллейбуса верхняя чашечка сорвалась и по темени. Наповал. На том семинар и закончился.

Вовка.

Перед вами, детки, утка.
Она большая прости-
те, дети,
это слон.
Он огромен и силен.
У него, как у китайца,
Выросли большие...
уши.
Перед вами гага-птица,
Она мороза не боится.
Целый день сидит в гнезде,
Ковыряется...
в пуху.
Знаешь, что такое бесконечность?

Я. Не знаю.

Вовка.

Папе зделали ботинки,
не ботинки, а картинки.
Папа ходит по избе,
бьет мамашу по пи-
зделали ботинки,
не ботинки, а картинки.
Папа ходит по избе,
бьет мамашу по пи-
зделали ботинки...




Номер в детском саду

Ванька.

Я приехал из дерёвне
На Марусю поглядеть.
Вижу, здесь народу много,
А Маруси совсем нет.

Маруся. Здравствуй, Вантя.

Ванька. Здравствуй, Мантя.

Маруся. Ты откуда?

Ванька. Из деревни.

Обещал тебе я, Мантя,
Лапти новые принесть.

Маруся.

Что ты, Вантя, одурелый?
Буду лапти я носить!
Я могу, по крайней мере,
Калоши новые купить.

Куратор профкома литераторов. Мы созданы для того, чтобы не было праздношающихся и безнадзорных литераторов. Мы должны принимать всех, кто печатается, даже тех, кто сидел в тюрьме.

Заместитель куратора. Мы должны принимать даже тех, кто будет сидеть в тюрьме.

Я. Только я вступил в профком литераторов, чтобы не быть обвиненным в тунеядстве, как в газете «Советская культура» появляется статья «Крыша», где черным по белому написано, что так называемые профкомы стали крышей для сомнительных личностей и тунеядцев. Профком прикрыли, но, к счастью, обрушилась и советская власть.




Жена Лота

И сказал Лот жене своей: «Не смотри на меня, как я возлежу с наложницами». И жена Лота свято соблюдала запрет. Но однажды пришли странники и по обычаю сначала возлегли с дочерьми Лота, а потом потребовали самого Лота вместе с женой. Жена Лота узрела, как странники возлегли с Лотом, и тотчас превратилась в соляной столп. Странники бросили Лота и стали жадно ее лизать. Им не хватало соли. С тех пор кто бы ни приходил к Лоту, первым делом лизали его жену, а уж потом требовали дочерей и хозяина. И чем больше они ее лизали, тем ласковей становились и безотказней. Так что возникла пословица: «Хочешь полизать жену Лотову?» Так говорили жены мужьям, кои всем пресытились и желали солененького. Царь Соломон велел поставить жену Лотову в святая святых и приходил к ней, пресытившись сорока наложницами на ложе. И тотчас оживал Соломон и возвращался к наложницам, славя праведного Лота за то, что у него такая праведная жена. Жена Лотова весила ровно пуд после того, как превратилась в соляной столп. Потому появилась пословица-иносказание: «Я с ним пуд соли съел». И все понимали, о чем на самом деле шла речь.

Якунин. Сразу после путча Пономарев привел к нам Гайдара и Чубайса. Они сидели, как школьники, а мы спрашивали, что они собираются делать, если войдут в правительство. Тем временем к Ельцину привели Святослава Федорова, и была опасность, что назначат его. Ельцин вызвал нас для консультации. Мы сели за стол. И тут я вдруг почему-то стал кричать и даже бить кулаком по столу: «Если вы не назначите Гайдара, Демократический союз уйдет в оппозицию! Имейте это в виду!»

Ельцин. Хорошо, мы примем к сведению ваше мнение.

Якунин. Через два часа премьером был назначен Гайдар. А Ельцин говорил мне. «Глеб Палыч, обращайтесь, приходите ко мне в любое время». Но вскоре он запил, и все подступы блокировал Коржаков.

Мария Федоровна. Стали меня таскать на политзанятия. И вручили брошюру Маркса. Я им говорю:
— Кто это переводил?
— А что такое?
— Здесь написано: «Борьба борьбуется борьбою».
— Это диалектика.
— Это просто галиматья, безграмотный перевод!

Маркс. Жизнь — это борьба.

Путин. Тэквандо. Вот встретились на ковре, поклонились, а могли бы просто в лоб дать.

Я. Мы с Леной в последние годы часто ходили в гости по очереди то к маме, то к Марии Федоровне. Но иногда совмещали посещения. Однажды после мамы пришли к Марии Федоровне.
— Бабушка Маня, мы сегодня не голодны. Мы к вам от мамы.

Мария Федоровна. Конечно! Наелись там всего жирного.

Алла Демкова (песня на выпускном вечере 68-ой школы г. Казани, 1960 г.).

Ветер стучит в нашей комнате,
В окнах сквозит синева,
Слушайте, люди, но помните
Эти простые слова.
Найдешь любовь — храни ее,
Пусть она тебе светит в пути.
Смотри не оброни ее,
Потому что другой не найти.
Жаль, что когда-то не знали мы
Истины этой простой,
Жаль, что любовь потеряли мы
Давней ненастной порой.
Найдешь любовь — храни ее...

Рабинович. В 69 лет я могу сказать, что, при всей любви к еврейскому народу, считаю, что национальность не главное.

Сослуживец. Конечно! К тому же, хоть ты и Рабинович, но мама у тебя русская.

Рабинович. У меня мама русская? Ничего подобного. У меня... у меня нормальная мама.

Аза Алибековна Тахо-Годи (принимает экзамен у студентки Литинститута). Расскажите о праздновании фаллического культа в Древней Греции.

Студентка. Греческие девушки шли на праздник с цветущими фаллосами в руках.

Тахо-Годи. С какими?

Студентка. Одни несли цветущие фаллосы, другие с уже созревшими плодами.

Студент Литинститута. Я нашел стихи обалденной немецкой поэтессы — Марии Рильке.




Вешатель

И вышел вешатель вешать. И вот одного он повесил вкривь, а другого вкось, а третьего прямо. И все сказали: «Раньше он вешал вкривь и вкось, а теперь он вешает прямо». Но от этого никому не легче: ни тем, кого он повесил, ни тем, для кого он повесил. Ни тому, кого он повесил вкось, ни тому, кого он повесил вкривь, ни тому, кого он повесил прямо. И никто не сказал спасибо вешателю за его нелегкий труд. А ведь он так старался повесить прямо.

Машинский (берет с лотка огурец, нюхает). А они у вас свежие?

Продавец. Да разве огурец может быть несвежий?

Машинский. А сколько стоит?

Продавец. 3 рубля 60 копеек.

Машинский (кладет огурец обратно). Несвежий.

Продавец (шепотом). Жидовская морда.

Розалия Давыдовна, жена Машинского (на теплоходе в ресторане). У вас есть какое-нибудь пирожное?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. А сдоба?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. А вафли?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. Ну, хоть какое-нибудь печенье?

Официантка. Нет.

Розалия Давыдовна. Ну, тогда принесите хотя бы хлеба.

Официантка. Хлеб кончился и до конца рейса не будет.

Розалия Давыдовна. И что же у вас есть?

Официантка. Сметана, только несвежая.

Я. После вкушения сметаны весь дальнейший рейс сопровождался поносом.

Поэт Виль Мустафин (стихи 1962 г.).

Вы ночью отцов расстреливали,
А утром мам.
А после нас по детдомам.
Там цветов кадушки,
Там для слез подушки,
Красота,
Тар-та-та-та-та.
А вы? Вы «за» были.
Вы забыли,
Как вами,
Как в живот ногами,
Били.

Вовка.

Я опять сижу в окопах
И имею бледный вид.
У меня замерзла ж...,
Это значит — моросит.
Дождик, дождик...
Мы не сеем и не пашем,
Не валяем дурака,
С колокольни х...м машем —
Разгоняем облака.
Дождик, дождик...
Как в колхозе «Красный лапоть»
Бригадир наряд дает:
«Вы ходите на работу,
в ж...у е...ный народ!»
Дождик, дождик...

Александр Лазаревич. «Философ Зарума обрезал себе ресницы, чтобы не спать. Из них выросло чайное дерево. С тех пор чай отгоняет сон».

Учитель (школьнице). Да что тебя, сахаром не кормят, что ли? Ничего не соображаешь.

Школьница (понурив голову). Не кормят.

Учитель. Кто съел мел? Я спрашиваю, кто съел мел?

Я. Мел регулярно съедали все. В организмах школьников не хватало кальция.

Песня.

Позвони мне, позвони,
Даже если х... не встанет,
Все равно счастливым станет,
Позвони мне позвони...

Стих.

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто на урок приносит бутерброды.

Песня.

Если вас учитель выгонит из класса,
Если вам не в радость светлый коридор,
Вы в буфет зайдите, пирожок купите,
Пирожок с повидлом — это очень хорошо.
И улыбка, без сомненья,
Вдруг коснется ваших глаз,
И хорошее настроение
Не покинет больше вас.

Учитель. Кто выпил чернила? Я спрашиваю, кто выпил чернила?

Я. Чернила тоже пили. Все понемногу и все по очереди, а иногда за компанию.

Учитель. У всех фиолетовые губы, как у покойников. Постыдились бы слегка.

Анекдот. Встречаются две подруги.
— Ты почему опоздала?
— Понимаешь, я на улице встретила своего гинеколога.
— И он что, узнал тебя в лицо?

Песня (50-е годы).

Что за прекрасная земля
вокруг залива Коктебля —
совхозы, б..., колхозы, б..., природа.
Но портят эту красоту сюда приехавшие ту-
неядцы, б..., моральные уроды.
Спит тунеядец под кустом,
не занимается трудом
и спортом, б..., и спортом, б..., и спортом.
Нет идеалом никаких,
одна девчонка на троих
и шорты, б..., и шорты, б..., и шорты.
Вид у девчонки страшно гол,
куда же смотрит комсомол
и школа, б..., и школа, б..., и школа.
Один купальник лишь на ней,
а под купальником, ей-ей,
Все голо, б..., все голо, б..., все голо.
Сегодня парень водку пьет,
а завтра планы продает
Родного, б..., советского завода.
Сегодня парень в бороде,
а завтра где — в НКВДе.
Свобода, б..., свобода, б..., свобода.

Присказка.

Шел я лесом, песню пел.
На меня медведь насел.
Я хотел его обнять,
Он сказал: «Е...на мать!»

Александра Павловна. Вот фреска страшного суда. Грешники жарятся в аду. Но понимать надо символически. Адский огонь — это муки совести.

Котик. А как понимать само воскресение? Ведь мертвые выходят из земли, из воды, из огня и даже из пасти зверя живыми и невредимыми.

Александра Павловна. Это символ духовного возрождения. На самом деле умершие не воскреснут.

Котик. А Христос?

Александра Павловна. Это, конечно, сказка.

Я. Не знаю, как там после смерти, а при жизни умершие воскресают и становятся все более близкими и реальными. Меня не интересует, что там после смерти. Мне важно, что здесь и сейчас.

Иоанн Златоуст. Христос воскрес, и нет ни одного мертвого во гробах.

Епископ Сергий. Это он хватанул. Как же ни одного мертвого, если все кладбища забиты?

Я. Кладбища забиты телами убитых, а воскресают их души. И воскресают в нас.

Юрий Любимов. Опять оптимизм?

Я. Простите великодушно, больше не буду.

Любимов. То-то.

Надежда Владимировна. Костенька! Я что-то не пойму. Я воскресла или не воскресла?

Я. Пока я жив, ты жива. А когда меня не будет, останется эта пьеса. И каждый раз, когда ее будут читать и слушать, мы все будем воскресать.

Александр Лазаревич. Вот это и есть настоящий театр. Театр начинается не с буфета, а с воскресения.

Я. А вечная жизнь продолжается на сцене.

Любимов. А уже со сцены плавно переходит в фойе, в буфет, в метро, в троллейбус.

Я. В жигули, в тойоты, в мерседесы.

Любимов. Ну, это уж вы хватили. В жигули куда ни шло, а в тойоты — это уж слишком.

Александр Лазаревич и Лев Толстой. А надежней всего пешком.

Я. По-вашему, чем меньше скорость, тем ближе к вечности.

Любимов. Вот именно! Тише едешь — дальше будешь. Так что, пожалуйста, расходитесь тихо. Можете включить ваши телефоны и пейджеры. И умоляю вас, не оставляйте жевательную резинку на спинках кресел.




Константин Кедров (Москва) — поэт/ Родился в 1942 г.C 1960г. живет в Москве. Окончил историко-филологический факультет Казанского университета и аспирантуру Литературного института им. А.М. Горького. Кандидат филологических наук 1974г., доктор философских наук 1996г. Преподавал в Литературном институте имени А.М. Горького (1973 — 1986). Издатель и главный редактор «Журнала Поэтов», член редколлегии журнала «Дети Ра». По сообщению РБК, НТВ,ОРТ, ТВЦ, Европа-Экспресс номинант на Нобелевскую премию с 2003г. Автор монографий "Поэтический космос" "Метакод" "Ангелическая по-этика" "Эйнштейн без формул" "Метаметафора" и "Энциклопедии метаметафоры".