К горе

К горе
(идея, ждущая продолжения)
размышления о поиске пути

12.03.08 / 16.46
Я долго шёл к ней.  Я не знал, где искать её. Я долго не знал, кто она. В своих мироощущениях я совершенно даже ничего не представлял себе про гору как понятие абстрактное. Лишь чувствовал приближение рождения сильной идеи, её идеи, где она будет ключевым звеном в моём движении и которая по сути станет ведущей доминантой при расстановке всех приоритетов в моей жизни. Я долго жил в преддверии такой идеи. И вот, непроизвольно подбираясь в своих интересах сначала в общих понятиях, потом ближе к теме, но пространно, потом всё яснее (возможно это рука помощи-подсказки из моего будущего мной самим где-то через открытые порталы вселенной, где всё конечно же нормально и не так тревожно как мы себя сейчас удручаем по этому поводу и без него тоже) и яснее появились очертания моей горы. Наверное настало время, когда я до неё дорос и смог впустить её в своё сознание, а она меня в свой горный мир. И вот теперь я уверенно иду к своей горе. Помнится, совсем ещё недавно, всего месяцев восемь назад на турбазе ночью когда мы знакомились по работе с коллегами из центрального аппарата и каждый вкратце говорил о себе, я сказал, что в жизни иду к своей горе и я до неё обязательно дойду. Говорил я это чётко и уверенно потому что был переполнен верой и она мной двигала через вчера и сквозь завтра, а потому приоритеты с не столь давних пор у меня безошибочно заняли свои места. Тогда в моём сознании гора занимала хоть и точное, но только обобщённое и прежде всего символическое понятие. Но вот я созрел теперь и до другой горы, чувствую всем нутром и интуицией, что я к ней близок и эта близость уже кипит в моей крови, стучит в пульсе и кричит во всех просыпающихся импульсах. Только есть у меня одна деталь: ни много ни мало – целая часть меня, которая в этом земном мире хочет оставить страховку своего рода и одновременно послание с мира моих стихий, оттуда, откуда не всегда есть смысл возвращаться. Это мой воитель, как я называю своего мистического и невидимого, неощутимого, но главного персонажа из моей поэмы-трактата Воитель снов. Я с ним сжился, кормлю и ращу его а он меня хранит и даёт веру-свет. И была установка, что могу спокойно идти в горы (дальние горы имеется в виду, и не есть исключением, что надолго, а не тренировочные), когда сдам в редакцию к печати необходимый минимум своих творений. 
И теперь, когда я становлюсь к своей горе всё ближе и ближе, я начинаю вполне трезво и ясно понимать, что не так уж в реале и близка моя гора. Когда начались какие-то реальные шаги, пришли следующие ответы:
- необходимо несколько тренировочных походов к другим более малым и более легко покоримым горам, 
- нужна моральная подготовка,
- есть невыполненный семейный долг (на данный момент это  забота о матери);
- необходимо некоторое обучение, связанное с местностью, языком, традициями и т.п.,
- возможно необходим настрой и соответвующие планирования на несколько таких походов периодами, имея в виду при всех раскладах плавное перетекание оттуда и сюда и назад, так сказать не сразу стерев свою европейскую кожу и сознание.

24.07.08 / 20.39
В конце апреля я побывал в горах Крыма с опытными и несменными в своей команде горными туристами (что я для них? – лишь принесённая с весенним ветром пылинка), для которых это был тренировочный поход и получил проходной балл пойти в горы Кавказа в июле, но сознательно для себя отказался. Я знал ответ на этот вопрос, даже когда ещё сам для себя не принял такое решение. С этими туристами у меня был разный мотив быть в горах: я люблю природу, готов её впитывать, растворяться в ней, сливаться с ней, жить в ней, пить её и есть её и быть частью её, отдавать себя всего ей без остатка, наивно и безвозмездно, только за то, что я в ней есть, а она есть во мне, радуясь кайфом озона на горной вершине,  таким живым и пульсирующим горным рекам, ручьям, порогам и водопадам, возле которых хочется  быть всегда и не просто впитать их в себя телом, но и провести хотя бы рядом ночь и тронуть всем своими фибрами эту неповторимую жизнь всех жизней, потому что ничто не повторит несметность их обновления и свежести, и каждому цветочку среди нестаявших льдин, могуществу пейзажей, грязному снегу среди цветущей весны, себе, обдуваемому из интереса ласковым ветром, любопытному и игривому и разящему своими приятными экскурсиями в миражи заповедных экосистем,  и в ароматы, живущие для тебя сейчас и здесь,  чистой иллюзорной цивилизации вместе с гладью моря средь облаков внизу, величеством простора, широтой пространства мира и великому великому вдохновению и нежеланию спускаться вниз вопреки сумасшедше бегущему из весны времени, так беспощадно до боли физической, а ещё больше внутренней и риска твоего падения в буквальном смысле, скатывающему меня вниз на поезд, несущий в кучу пыльной заёрзанной бессмыслицы. Они же – мои проводники и попутчики ничего этого не замечают в моих красках (это я проследил по их спешке и выбору позиций каждой секунды и пьяному риску быть прославленными в небылицах), они просто любят экстрим, и, как сами сказали, этим надо болеть. Я не люблю крайностей, не фанатею ни с чего. И экстрим мне интересен лишь в личном, и то чисто теоретически, там где стремишься прочувствовать невидимую нить. Но это и не нужно никому понимать, кроме меня, да может быть ещё скромному лодочнику, спокойно живущему в моих волнах.
Я знал, что эта первая гора (ещё до похода к ней) не сразу выдаст мне множество своих порождений, и я распахнул к ней множество своих объятий, совсем не беспокоясь о тонкостях обстоятельств, несущим меня к ней неминуемо. И вот лишь теперь в разных гранях своего изумруда понемногу вынимаю принесённые оттуда подарки.

О горе продолжение следует. Много высказать не готов потому что надо полностью отвлечься и выложить всю идею, что нужно вынять из глубин моих внутренних порталов, домены которых находятся в далёкой вселенной. А на это ну не тот настрой. Быть может это призойдёт после пары случаев усталостей и во время передыха чисто для отдушины. Быть может.

02.10.08 / 11.35
А в сентябре я побывал на горе Кошка. Совсем неожиданно. После того, как в разное время суток с разного расстояния наблюдал, как она в разную погоду спит, просыпается, потягивается, охотится и прячется от дождя и таинственна под покровом ночи. В этом городе каждый кот ходит как зачарованный. Видимо есть предрассудки у местных жителей. Я привёз наверно около тысячи фоток этой кошки, снятые в разную погоду и время суток. Я жил этим. Я продолжаю этим жить, потому что часть меня там родилась с нуля. Когда я поднимался на эту гору, то понимал, что наступает новый этап моих гор по мере моего роста. Ночью эта гора не раз помогала мне не заблудиться в серпантинных дорогах и узких улочках да ещё тёмных зарослях горного посёлка.  Я привёз с собой заметки общения с горой, но до их распаковки ещё не добрался. Это нужен особый духовный настрой. Сочетание многих факторов, когда я выну не только из черновиков, но и из себя немало.
Да, видимо всё же когда-то ждут меня мои Гималаи...

30.10.08 / 22.05
Очень трудно было вернуться к состоянию, в котором я имел счастье находиться в возрасте двадцати-двадцати одного года. (Как же недолго было безмятежное цветное мироощущение!)  Это казалось при всём желании уже практически невозможным. Была лишь вера очень сильная. Она вдыхала в меня все импульсы движения. И сегодня вечером я констатирую, что это произошло.
   В двадцать лет я был полон сил и всеобщей любви к миру, окружающим, всему живому, может быть немного себе, и чувствовал себя в полной гармонии со вселенной и во мне была развита суперчувствительность. Интуиция работала на всю силу и все каналы приёма тонкой информации были открыты. Не есть темой данного труда вопрос отклонения от своего пути и что послужило тому причиной. Хочется сказать о другом: столько лет было ходу в обман себя со включенной работой логики и отрицанием других форм восприятий.
Столько лет бега, лжи и ошибок, чтобы найти одно лишь – дорогу, по которой уверенно вернуться целиком к себе! А то, что это возвращение происходит, я понимаю и чувствую уже несколько последних лет. Это и есть одна из граней того созерцания, что и можно назвать нахождением на горе. Вот я есть здесь и сейчас, спокоен и уверен в себе.
Сегодня утром, ровно как вчера, анализ моих мыслей затронула борьба отчаяния после неполучения явной выгоды и мудростью в том, что у человека нет лишнего времени и ресурсов. Не стоит того, чтобы отвлекаться и тратить время на такие переживания за этот упущенный ресурс. Мудрость в том, чтоб любую ситуацию принимать за науку, целиком её благодаря.      

01.11.08 / в начале суток
…Фактически они ходят по горам, но не идут к горе. (Оказавшийся впервые в горах я не переставая глазами искал свою гору). Их несостоятельность в жизни видна налицо.   
/21.28
Всё имеет свою предисторию. Но в наших руках её дальнейшая цепочка. Идея слагается из множества ищущих своего воплощения частиц – тех, что имеют самый близкий заряд и потому притягиваются и лепятся в целое. Так рождается гармония из пустоты.

04.11.08 / 12.05
Весомую часть своего пути к горе я обрисовал у истоков всего вышенаписанного, когда первоприоритетной ценностью в жизни сочёл переход на другой виток  с чистого листа путём самоотрицания и началом сызнова. Видимо потому самобытность Индии мне не миновать… другого рационального пути я просто не вижу. Да и знамений других не приходит, как бы я ни просил сам себя рассудить или просто дать хоть какие-то весомые вехи для выбора.   

05.11.08 / 22.06
Бывают моменты, когда я забываю своё предназначение, пока меня отвлекают мелочи быта и неопределённые мысли. Попадаются на глаза мои рукописи, черновики, что-то, что напоминает о них и сразу всё становится на свои места. А бывает так в жизни, что свою значимость понимаешь, когда тебя обрадует какая-то едва заметная малость – тот же лучик солнца, всего на несколько минут пробравшийся из-за толщи серой всепростирающейся пелены или то же дружественное приветствие тебя доброго и любопытного собачёнки.

06.11.08 / 22.02
Наконец-то отрыл привезённые с собой из сентябрьской поездки на море записки. Их не так много, но как же я ими дорожил как звеном нераздельного целого в том, что я должен себе сказать, чтоб напомнить о том, что меня наполняет и живит.
«10.09.08 / 06.40
«Спящая Кошка»
(В двух словах о местности. Кошка – это гора высотой 274 м снизу от Айпетринской яйлы, подступающая очень близко к морю, от которого её отделяет всего лишь небольшой горный серпантин да скала Лебединое Крыло и собственно расположенная недалеко от самой вершины Ай-Петри, со следами деятельности человека в течение трёх тысяч лет).
Симеиз покрыло дождём. В любую погоду я был зачарован видом, открытым из моего балкона на третьем этаже. К слову, к обеду вторых суток нашего пребывания здесь, я успел на удивление слишком обширно насладиться местными видами.
Наверно Пушкин, который остался доволен, после пребывания здесь, как собственно и Лев Толстой,  и не имел такого счастья лицезреть тот вид, что открылся мне на скалу Дива. Потому как вряд ли у него был бы третий этаж на подъёме от нижнего к верхнему Симеизу, который вряд ли в то время был так обжит достаточно смело и плотно, да ещё так неприлично высоко для этого покрывала богатой зелени, которым, если взять во внимание её качественный состав вряд ли ещё какой курорт Крыма мог бы так гордиться, если взять плотность этой самой целительной зелени и составляющие её породы: можжевельник, кипарис и ливанский кедр. Последний особенно бесподобен и, я бы сказал бесценен во многом.  Мне даже один турист посоветовал: не говори никому, что здесь так прекрасно, а то и так летом не то, что негде яблоку упасть, а видимо и дышать нечем.
Но кто его знает те времена Пушкина. В любом случае все виды этих природных красот со всех сторон неповторимо прекрасны.
Я идеалист. (То, что идеалистов два вида и к кому из них себя отношу я, не есть тема данного момента). Наверно, какой именно идеалист, следовало бы сказать больше. Видимо выразить себя и свои ощущения, впечатления могу лучше всего на бумаге в чистых и красивых образах, на худшее в беседе с хорошим собеседником или на досуге с самим собой. Мне, видимо, часто и не надо более чем это – то, что есть и я его ощущаю всем своим еством.
Быть может Алупка подарила бы другие богатые и просторные виды, но одно никак невозможно в своём качестве и идентичности не сравнить с другим. Там тоже буду я. И видимо обоим этим местам стоило бы отдать большее преимущество на весь остаток жизни.
Кошка ещё спала под плотным покрывалом туч. Там под страшным ливнем с огромными барабанящими каплями виднелся одинокий турист на смотровой площадке наверху Дивы. Он не двигался. И даже при желании можно было бы поверить, как будто он вступил в контакт со стихией, немой и долгий, как это беспросветное утро, где гора ещё спит, не торопясь никуда торопить своё величество. Вот он наконец начал спускаться  вниз. А стихия ещё усилилась. Я с опозданием подумал, что неплохо было бы запечатлеть на свой цифровик, что был всегда у меня под рукой, это оригинальное зрелище. Фотокамера, кстати, в часы моего пребывания на балконе, особо и не выключалась.
Крыло Лебедя, лежащее внизу от Кошки, в первый день сдалось мне лапой этого непревзойдённого хищника, перевёрнутой кверху. Пока мы после обеда, когда погода в корне изменилась на лучшую, что мне особо понравилось, в отличие от наших широт, где погода после обеда тоже меняется, только в другую сторону, не обошли гору с другой стороны и не увидели с Голубого залива это Крыло уже во всей красе, как бы в классической форме, которое было здесь в открытом виде в натуре.
Дождь всё больше размывал мне страницы этой рукописи. Где-то внизу под деревьями отчаянно и дерзко подавал голос промокший котёнок…»

16.11.08 / 13.40
Как сказал Лао Дзы, «мудрец избегает всякой крайности». Я знаю, что взбираясь на самые высокие вершины, никогда не увидишь своей по настоящему родной и неописуемо близкой тебе всем своим еством горы. Останется только один горизонт, которого всегда будет мало, на какой бы высоте ты не находился.
(В работе ещё три части черновиков продолжения данной работы (авт.)