Из книги живая земля. сюита

 III - АЛЛЕГРО АППАССИОНАТО



ПЕСНЯ О ПОТЕРЯННОЙ ЖИЗНИ


То ли это рожь
вширь,
то ли это нож
в бок.
Вроде и не жил
я,
а уже почти слёг.

То ли это ночь
темь.
То ли в темя вбит
гвоздь.
Насолить успел
всем,
а себя расшиб
в кость.

Да и был ли я на что
гож?
Да и что же мне жалеть
днесь?
Отшумела рожь,
рожь,
отзвенела песнь....
* * *


БЕЗ МЕНЯ

Не дотянусь я до полей, где рожь зелёная лопочет,
и мои братья тополя осиротеют на корню,
и без меня, в который раз, листва зелёная из почек
рванётся, веки отворя, навстречу ласковому дню.

И день, которому я пел, ночную тьму одолевая,
увы! увы! не для меня протянет тёплые лучи;
навстречу им из-под земли трава поднимется живая,
и соловьиная свирель самозабвенно зазвучит.

Самозабвенно я звучал, упрямо так не замечая,
Что боль болела и судьба сгорала в горне перемен
И проливалась в мою песнь лиловым золотом печали,
Чтоб красотой преодолеть земли отчаянье и тлен.
* * *


АПОФЕОЗ ПЕЧАЛИ

Мильоны раз во сне и тысячи на дню,
отчаясь разгадать свое предназначенье,
я - грешен, вопреки безгрешному огню,
которым как и все я наделен с рожденья.
За это я готов подняться на погост
и крылья развернуть, что стынут за плечами,
но медлит Азраил поднять меня до звёзд,
пока не выпью я амброзию печали.
* * *


Залиться золотом заката,
забыться в зареве огня,
чтоб всё, чем полнился когда-то,
навек оставило меня,
и чтоб, не ведая предела,
как шарик, тающий в небах,
душа безумная летела
с улыбкой счастья на губах.
* * *


МОЯ РОССИЯ

Здесь крыши клонятся косые,
здесь крысы вымерли давно,
но это есть моя Россия,
которой не было в кино.

Прощусь ли с ней невозмутимо?
Смогу ль забыть её вполне?
Клубами розового дыма
она летит ко мне во сне.

И, пропадая ни за грош,
в плену строительства стального,
я зачерпну в ладони ковш
России воздуха больного.

И потяну, как лошадь пьёт,
припав на сбитые колени,
за то, чтоб длился мой народ
волнами новых поколений.
* * *


СУДЬБА

Ещё какие-то года.
Десятилетия, быть может...
И путь мой будет навсегда
измерен, вычислен и прожит.

Моё грядущее порой
так проясняется небесно,
что жить уже неинтересно.
Как за наскучившей игрой.

Но я не в силах обогнать
судьбы святую черепаху,
и крылья складывая с маху,
мне остаётся только ждать.

Живу и жду. Но, иногда,
захваченный теченьем буден,
я вновь протягиваюсь к людям,
уподобляясь им тогда.

В тенетах жалости и грусти
слабеет воли тетива,
и неразумные слова
не раз в бессилии отпустит.

И улыбается тогда
душа, не знающая тлена...
Но скоро вырвусь я из плена;
ещё какие-то года.
* * *


МОСКВА

Пешеходов тёмная волна
от земли меня оторвала.
Ты зачем, багровая луна,
над Москвой не вовремя взошла?
Вязкий сумрак липнет на лицо,
мне ли даль грядущего страшна?
Ты накинь Садовое Кольцо
мне на грудь, родная сторона...
* * *


ПОРТАЛ БЫТИЯ

Всю музыку мира
в себя я вобрать захотел,
был весел и смел я,
смеялся и пел;
тюльпанами губ
я вцеловывал имя свое
в узорный портал бытия,
и вера моя
не знала сомнений.
Узнала.
На крае обрыва
я поднял коня на дыбы
и вывел свой сорванный голос
из общего хора судьбы.
Согласные в беге
я видел,
как падали в пропасть
забвенья глухого
и скорбное эхо над ними цвело,
умирая,
увядшей листвой упадая,
и тихая смерть светло улыбалась слепая.
И стало мне душно
от этого тленья
в котором послушно
их души искали забвенья.
Мужайся - себе я сказал -
одиночество трудно,
пускай же свершится оно:
отныне
пускай не обманет тебя по весне суета
пробуждения жизни,
и роскошному лету доверчивой лени своей
не вручай,
перед осенью этой, соблазняющей нежностью смерти,
сумей устоять,
а томительный холод зимы не прими слишком близко
к ранимому сердцу.
Ибо может случиться,
что надежда окажется тщетной,
друзей не дождёшься,
и кроме тебя
никто не заплатит по счёту,
когда время придёт уходить,
а оно ведь придет,
даже, если, об этом не думать совсем,
неизбежно.
И поэтому надо спешить
становиться.
* * *