На лугу-лужайке

      
На лугу-лужайке под ущербный месяц
Черные тюльпаны, серая трава.
Тихо спит березка, низко ветви свесив –
Белый ствол невидим, облачком листва.

Ты полна восторга, излучаешь радость,
Восхищенно смотришь в звездный небосвод;
Будто мы с тобою не вчера встречались,
Будто мы с тобою не видались год!

Нас свела сегодня эта ночка-сводня,
Любим ли, не любим – кто нас разберет?
Вот сыночек спросит, где отец сегодня;
Мать уже, не знаю, что ему соврет…

А его люблю я! Нет его дороже
Никого на свете…, никого на свете!
И никто на свете заменить не сможет
Мне мальчишку-крошку – здесь я понял это.

Вот, сидишь ты рядом, радостно смеешься,
Слов моих не слышишь – слушаешь едва;
И того не видишь, под ущербный месяц
Тусклы и бесцветны и мои слова…

Припасла нам, видно, эта ночь свиданья
Для тебя обиду, для меня – урок…
Если уж сомненья до души достанут –
Соловьи и звезды, и цветы не впрок.

Только здесь я понял, мне милей и ближе
Ярко освещенный разноцветный мир.
Эта ж встреча – случай; как сейчас вон вижу,
Вспыхнул вдруг и скрылся метеор-пунктир…

На лугу-лужайке, под ущербный месяц
Черные тюльпаны, серая трава.
Тихо спит березка, низко ветви свесив,
Белый ствол невидим, облачком листва…
Май, 1968