я на тебя гляжу как бы из ада

я думаю, тебя возненавижу
и даже если яростно возжажду
волшебным словом больше не возвышу –
тенями или ядами раскрашу.

ведь ты была родной моей стрекозкой
ты крыльями трещала и глазами
а я тебе дарил свой личный космос
и вот теперь мне вышло наказанье.

ведь ты меня практически убила
бежала, и с другим лежишь на пляже,
а здесь в огне березы и рябина
и мертвецы загадочные пляшут

я на тебя гляжу как бы из ада
как мученик на уголь раскаленный
как Русь на приближение войск НАТО
электрик как на провод оголенный

меня ты многократно била током,
не током даже, - молнией разила
а я тебя за это нежно трогал
в местах таких… ну не вообразимых

вернись ко мне, родная папуаска
с тобой в раю мечтаю приземлиться.
а *** не застрахован мой по каско
он так и рвется нахрен узмеиться.

лежит сейчас практически прикован
в виденьях эротических витает
и, мясом страсти истинной не кормлен,
он без тебя хиреет и растает.

вернись к нему – зверь жаждет укрощенья
жги его нежно плетью рукотворной
мни склизкой кромкой теплого ущелья
рта гильотиной режь его до корня

Любимая, тебя я вспоминаю
и мысленно тебя я всю целую
и писечку веселую ласкаю
и сисечки висячие волную.

яви скорей сладчайшую мне попку
я вздуть ее желаю, но не грубо
надеюсь, в попку вставила ты пробку?
зашила писечку? – заклеила ли губы?

молю не пей вина, не наклоняйся
а, наклонившись, в сумке не копайся
не разговаривай, совсем не улыбайся
и в море слишком долго не купайся

храни мне верность, плод ее так сладок
он стоит тысячи молочных шоколадок
настанут еще в жизни перемены
пройдет пора духовных неполадок
и сухаря в муку мы перемелем