Джордж Гордон Байрон. Прощай!

                ПРОЩАЙ!


                Они дружили. Но, увы,
                Не прошли испытания злой молвы.
                Вы, верность с правдою, – лишь в небесах.
                А жизнь терниста; юность рубит сплеча, –
                Оставив раны в двух сердцах,
                Что растравила сгоряча...
                .         .         .         .         .         .    
                Но гнев на милость не сменили –   
                Вдали держались друг от друга.
                Так не подаст утёсу руку
                Утёс, которых день ненастный,
                Сразив, расторг грозой злосчастной;
                Но никакие буреломы,
                Пожары, ураганы, громы –
                Грядущее бессильно зло
                Над тем, что было и прошло.               

                Кольридж, «Кристабель»


                Прощай! и если навсегда,
                То навсегда прощай!
                Меня ты прогневила? Да!
                И всё ж... не растравляй!..

                Они, дни счастья, позади...
                Как горячо желал
                Ту, чей сон на своей груди
                Я так оберегал!..

                Которой доверялся весь... 
                Как ты теперь ни зла, –
                Дни счастья были с нами, здесь, 
                И ты моей была!..
               
                Меня – хулой, тебя – хвалой
                Задел бездушный свет,
                С улыбкой глядя ледяной
                Чужим страданьям вслед.

                В тебе ли вижу пред собой
                Смертельного врага?
                Зачем раздавлен насмерть той,
                Что так мне дорога?

                Страсть если не пройдёт как сон,
                Не скажем сей же час:
                «Из памяти, из сердца вон!» –               
                Всему, что грело нас.

                Словно ножом пырнула... Что ж!
                Жизнь не остановить.
                Но, кровью обливаясь, всё ж
                Тебя мне не забыть!

                Так даже не дано скорбеть
                Живым по мертвецам:
                Да, горестней, чем овдоветь,
                Проститься с прошлым нам!

                Дочерний лепет... Без конца 
                Мог я ему внимать...
                Как заклеймённого отца
                Заменит дочке мать?

                Ей руки протяни свои:
                О, с ней наедине, –
                Всё, что ушло, благослови –
                И помни обо мне!

                Лишь память язв иных сильней;
                Всё ль схоронить в былом?
                Ведь всё ещё... МОИ вы с ней,
                Вы с ней мои, вдвоём!..

                Чему бы я виной ни стал,
                Моё ль безумство знать?
                С тобой надежды луч сиял...
                Надежде ль угасать?..

                Свет лживый, лицемерный свет
                Не бог мне, суд верша.
                Был человек я – стал скелет.
                С тобой – моя душа!..   

                Слова напрасны, если в них
                Нет утешенья мне.
                Но как отнять у чувств своих
                Порыв их в глубине?

                «Прощай!..» – так я, судьбу кляня,
                Как зверь в загоне, взвыл...
                И стал мертвее мёртвых я 
                Без той, кого любил.