Улып

   
      Улып
  (По мотивам мифологии древних чуваш)
               
        Пролог
Идет-бредет усталый  путник
По перелескам, по горам.
Давно ли, нет ли – помнит смутно,
Уже потерян счет годам.
На нем истрепана одежда,
Оброс и почернел он весь,
Не угадать, каким был прежде –
Хоть и  проявишь интерес…

Он великан, ему по плечи
Даже весьма высокий лес.
И видно голову далече –
Поднимет руки – до небес…
Он не желал бы быть замечен
Ни много раньше, ни теперь.
Селенья если вдруг навстречу,
Шарахается, будто зверь.

Уж так судьба распорядилась,
Расписанная Пюллехсе (1).
На счастье бы судьба сгодилась,
Но видно, тут ошиблись все…
Увы, увы!  Порой и боги
Не в силах все предусмотреть.
Теперь ему пути-дороги,
И им конца  не разглядеть.

Идет-бредет… Поход никчемный,
Все по болотам, по лесам…
Откуда он идет – не помнит,
Куда идет… не знает сам.               
Ошиблась бабушка богиня (2)
Записывая «араскал».
С рожденья самого, доныне,
Счастливых дней он не сыскал…
               
Шагает, сядет – все вздыхает,
Замутнены глаза тоской.
Не прогневил богов, он знает,
Но все же нелюбим судьбой.
Идет, отца все поминает –
И непонятно по лицу:
То ли отца он проклинает,
То ли он молится отцу…

Отец его – Великий боже
В краю - всесильный Киреметь (3)
Помочь ему теперь не может,
Судьбу его пересмотреть.
Хотя бы, что ли, отозвался,
Хоть, одиночество прервал…
Виновником ведь он являлся –
Он  жизнь ему такую дал…
               
               
      Детство 
Пошло неладно все, с начала -
Закон нарушен в первый миг;
Как смертная, дитя зачала,
Когда бессмертный вдруг настиг…
В дальнейшем лучше уж не стало,
Опять виновник – Киреметь.
Простого сына было мало –
Гиганта захотел иметь…

А там не выдержало чрево,
Уж слишком крупным вырос плод.
И не за здравие напевы –
За упокой пропел народ.
А бог, – все это  натворивший
Видать, в других уж был местах;
И мальчуган, едва родившись,
Уже несчастный сирота…

И хорошо хоть, понял абыс (4),
Кто у мальчишки был отец.
Определил  где жить, хотя бы,
Иначе бы, он не жилец…               
Теперь у дуба Киреметя (5),
Приют мальчишке – скромный кров.
Он скудный стол себе тут встретил -
Дары и жертвы в честь богов.

Приют ребенка возле дуба –
Полушалаш - полунора;
Неважно, сделано все грубо,
Все наспех - первая пора…
А там, глядишь, и обустроят,
Да много ль надо сироте?
И это дорогого стоит,
Теперь ведь времена не те…

Но этого конечно ж, мало –
В любви нуждается дитя.
Любви душа его желала,
Минутной ласки бы, хотя б.
Лишь с мачаваром (6) он общался,
Лишь мачавар возился с ним.
По должности тот занимался,
Любви же не было за ним…
               
Да может, бабка-повитуха
Заглядывала иногда
В уходе, даже хоть старухи,
Нуждается дитя всегда.
Как выжил он, никто не знает,
Но выжил; более того,
Он от болезней не страдает,
Видать, отец хранил его…

Рассказывают, что лосиха
Его кормила молоком:
Медведь прокрадывался тихо,
Прикармливал  его медком.
Поверить, или сомневаться
Едва ли стоит уж теперь.
Не станем мы того касаться -
К прошедшему закрыта дверь…

Но рос мальчишка одинокий,
Мир весь чужим был для него.
А другом был лишь дуб высокий –
Он нянчил и качал его…
Видать, отец распорядился -
Раз был тот «киреметев» дуб;
А может, сам с ним и резвился,
И был ему сынишка люб…

Общения у них не будет –
Запрет на то неодолим;
Не мог он, как простые люди,
Как человек, общаться с ним.
Он только мог в ином обличье
Являться смертным в нужный час…
Явись так Киреметь, при встрече,
Узнал бы кто его из нас?

Но быстро, быстро рос мальчишка,
За ростом  ум не поспевал.
В три года он, как взрослый с лишком –
А ум все детский проявлял…
С детьми ему не пообщаться –
Они все «крошки» для него;
Боялся к взрослым обращаться,
На смех бы подняли  его.

Он возле дуба постоянно
Свой детский проводил досуг.
Со стороны смотрелся странно,
Не одобряли то вокруг…
К работе не был он приучен,
Да и работы-то, не знал;
Лишь иногда, когда наскучит,
Он мачавару помогал…

Судить его за это трудно,
Не надо забывать – дитя.
Однако чувствовал подспудно,
Тут что-то, все-таки не так.
В дни, посвященные обрядам
И приношения даров,
Он не желал с людьми быть рядом -
Общаться не был он готов…

А по годам своим посудишь -
Невероятно был сметлив;
Не все вот принимают люди -
У взрослых ум тут суетлив.
Он  ростом выше уж деревьев,
Всего в каких-то десять лет.
Дивились не в одной деревне,
Подобного не видел свет…
               
И трудно было б прокормиться;
Спасибо, добрый Пихамбар (7),
Не обижал лесною дичью,
Все знали – это божий дар. 
Да и ума он  набирался,
Не  так хоть, быстро, как хотел…
Ведь разум тоже развивался,
На опытах, что сам имел…

Недолго детство продолжалось,
События прервали ход.
Так поживешь в покое малость -
А там.…  Спасай себя народ!
Не ожидал окрестный житель -
Пришла война в страну чуваш;
Захватчик – верный победитель
Продолжил здесь победный марш…

Когда селяне прибежали,
Мальчишка нежился в ветвях.
Он понял  вроде,… но едва ли,
Все до конца в таких делах.
И все ж пошел врагу навстречу;
Хоть безоружный и пошел,
Конечно ж, сразу был замечен,
И шок на многих тех нашел…

Давай отравленные стрелы…
Их тысячи – не сосчитать!
Стреляют-то они умело,
Да результата не видать.
Уж позаботились тут боги,
Отец, быть может, поддержал;
Лишь разболелись руки-ноги,
Как будто от пчелиных жал…

Его лишь разозлило это –
«Так, значит, вы пришли с войной!
Не ждете от меня ответа?
Ну! Очередь теперь за мной»!
Он с корнем выдернул березки,
Как веник вместе их связал…
И  веником, размахом хлестким,
Врага как мусор выметал…

И многих, многих покалечил,
Не специально - вышло так.
Он руки силой обеспечил –
Сноровки не набрал пока.
Его такое выступленье
Никак уж враг не ожидал;
Не ожидал сопротивленья –
Считал, умом мальчишка мал…

Чуваши, чувствуя защиту,
Теснят уже врага теперь;
Захватчик побежал разбитый -
Да так, что не догонит зверь!
Так нападавших проучили,
Хороший выдали урок;
Покой селяне получили,
Надеемся, на долгий срок…

      Улып

Мальчишку люди оценили,
Впервые все добры к нему;
Ему тут праздник посвятили.
И в довершенье ко всему,
Ему нарядную одежду
Общиной справили теперь.
Он стал всеобщею надеждой -
Открой теперь  любую дверь…

Непонимающий мальчишка
Еще стеснялся земляков.
Ведь перемены скоры слишком,
Принять все не был он готов…
Жилье теперь соорудили
Всем  миром, сообща ему.
А то ведь, звери лишь так жили,
Как жил мальчишка, ко всему…

Он принимал не понимая
Людскую участь в эти дни.
Должна была бы связь живая –
Единокровному  сродни.
Законы древние иные -
Обязывали всех к тому;
Однако, близкие родные
Не относились так к нему.

Они, как прежде, осуждали,
Мать, породившую его;
Неважно, умерла,… жива ли -
Был тяжкий грех, не скрыть того…
Как следствие, уже с пеленок
Ребенка род не принимал.
А виноват ли в том ребенок –
Такой вопрос не возникал…

Быть может, что-то изменилось,
После событий страшных дней.
Сменили, вроде, гнев на милость,
Под общим мнением  людей…
Во всяком случае, на сходе,
Старейшина в роду его,
Назвал его улыпом рода -
Опорой рода своего…

Но, как равнять его с другими –
Улыпы – звание вождей.
За ним не сохранилось имя,
А Улып – в памяти людей.
По смыслу улып – сильный воин,
Вступал в сраженьях первым в бой…
Той чести редко, кто достоин -
Такой - отряды вел с собой…

Раз великан теперь уж улып,
Других так перестали звать.
И имя собственное – Улып,
За ним лишь можно признавать.…
Спроси сегодня у чуваша,
Об  улыпах, что знает он;
В фольклоре «Улып», скажет,  нашем,
За великаном закреплен.

О нем пошла по миру слава,
Чуваш везде гордился им.
Герой гляделся величаво,
И всеми вроде стал любим.
Его повсюду привечали,
Бывало,  что наперебой;
Всем, что имели, угощали,
Давали про запас, с собой…

Не пропадала даром слава -
Фольклор ее приумножал.
Кругом, налево и направо
Ком выдумок все возрастал…
То, где змею он уничтожил,
То людоеда победил…
А как все годы сам он прожил,
Народ как будто, упустил.

А то ему любовь припишут,
Он будто не был великан;
То меч его гигантский ищут –
Зачем ему он только дан?..
Он без меча войска потопчет –
Оружие тут ни к чему.
Захочет или не захочет -
Приписывают все ему…               
               
Плохую шутку с ним сыграло
Внимание людей к нему.               
Он сам был удивлен немало,
Но верил он, увы, всему.
Втянулся парень постепенно,
Ведь он умом – еще дитя!
Мальчишка, робкий и смиренный,
Меняться начал погодя.

Теперь он мог прийти без зова,
Вниманья требовать к себе;
- Зарежь, хозяюшка корову,
Я счастья вам несу в судьбе»…
Будь, повзрослее, поумнее,
Конечно б, меру понимал.
А так ведь, все хвалить умеют,
На веру все он принимал.

Прошло так много или мало,
И Улып замечать уж стал;
Доброжелательства не стало,
И встреч никто с ним не искал.
Появится он где, в селенье –
Там прячутся хозяева;
Кто не успел – он весь в смятенье,
Бормочет лживые слова…

       Зов природы

Еще возникла незадача,
Взрослеть уже парнишка стал.
Глядит на мир уже иначе,
Совсем не так, когда был мал.
Хотя страдал он одинокий,
Воспринимал иначе все –
Страданьям не искал истоки,
Протеста не было ни в чем.

Теперь менялись ощущенья,
Он понял, мир к нему жесток;
Нет, не людские отношенья
Виною в том, что одинок…
И главная тому причина
Одна, что сам он «Не такой»!
И ничего в своей личине
Не мог поделать уж с собой.

Вон парни там спешат к девчатам,
Девчата рады встрече той…
И хороводятся ребята,
Их радость кажется святой.
Он издали лишь наблюдает,
Боится праздника вспугнуть;
Он наблюдает и страдает,
А сердце разрывает грудь…

Не сдвинется, как будто связан,
В глазах тоска лишь и видна;
За что! За что он так наказан,
Кто скажет, в чем его вина?
Поговорить – и то ведь не с кем,
О чем и как поговоришь?
Как бы с людьми пожил он вместе,
Но как «такого» приютишь?

Однажды мать ему приснилась,
А так… лишь слышал про нее.
Чутье пришло к нему как милость –
Оно представило ее.
Мать не оправдывалась вовсе,
В несчастьях нет ее вины.
Сын вспоминал тот образ после,
Искал в видениях иных…

Он снова, снова жаждал встречи -
Хотя бы только лишь во сне.
И загодя готовил речи,
Что б снова обратиться к ней…
Пусть мать в ином, давно уж мире,
Но все ж хранит к нему любовь:
Хранит все, где-то там, в эфире,
Что б растревожить душу  вновь.

Во сне такой же он, как  люди,
И мать такая же, как все.
Во сне придет любое чудо,
Увы, вот, только лишь во сне…
Она о жизни говорила,
Что жить, как он сейчас, нельзя;
Судьба с ним шутку сотворила -
Ему особая стезя…

Ему в страну другую надо,
Где не был бы он одинок.
Где та страна – сказать бы рада,
Ее скрывает тоже Рок…
Искать ее пообещала,
Отец, как будто, обещал.
Она узнала для начала -
Название страны – ВАй Халл…

«Вай Халл, Вай Халл… никто не знает
Страну такую на земле».
Глядит на мать и образ тает,
Лишь голос, где-то там во мгле…
А голос  будто продолжает,
О том, что недослышал он;
- Любовь тебя там ожидает,
Ты ею будешь окружен…

И впрямь, нельзя здесь оставаться,
Житья не будет здесь ему…
Страданья будут продолжаться,
Здесь он не нужен никому.
Чем дальше, тем труднее будет -
Причины лишним там слезам;
Его возненавидят  люди,
Людей возненавидит сам …   

Вай Халл, Вай Халл… звучит прекрасно,
Но есть ли вправду та страна?
Душа-то полностью согласна -
Да жаль, что лишь во сне она…
А наяву, его встречает –
Все та же повседневность в круг;
Его ненужность отмечает
И равнодушие вокруг.               

Тот сон все не давал покоя,
Сомнения росли в душе.
И сердце парня – ретивое,
Едва ль найдет покой уже.
В душе возник надлом какой-то,
Задумываться часто стал.
Вай Халл, Вай халл… не все так просто,
«Увидел сон  и – час настал»…

    
         Сомнения 
               
Все видится теперь иначе,
Иначе смотрится окрест;
Здесь все-таки, он что-то значит,
Пускай хоть, всем и надоест…
Окрестный житель здесь спокоен –
Есть положиться на кого.
Случится что – он всех прикроет,
Окрест под крылышком его…

Так-то  все так, оно конечно,
Свой долг он выполнить готов;
Но почему один он, вечно,
И не с кем разделить свой кров…
По возрасту  почти он взрослый,
Но как он «пару» здесь найдет?
Раз нет ему подруги рослой,
Один по жизни и пройдет?

Дай бог, пожить еще лет - тридцать
А там уж – не защитник он;
Отправится, как говорится,
В тот мир, где властен вечный сон…
А дальше что?  Раз он не вечный,
Кто будет защищать их край?
Попрутся… встречный - поперечный,
Начнется тут «бери-хватай».

А тут - изнеженные люди,
За ним, «за каменной стеной»,
Как после защищаться будут,
Как отстоят в стране покой?
Не лучше ли сейчас, в покое
Собрать заранее войска;
Их обучить и все такое –
Пока еще страна крепка.

А он бы, подождав немного,
Собрался бы в далекий путь…
Не зная выбора другого
Он время продолжал тянуть.
Быть может, где-то там, Вай Халле,
Его другая ждет судьба;
Но ту страну найдет едва ли,
Загонит только лишь себя…

Ему бы с кем бы поделиться,
С людьми поговорить ему.
Но, с кем он может объясниться,
Послушать есть ли здесь кому?
У всех у них свои заботы,
Работы – непочатый край;
Вот, отвлекай их от работы,
С сомнениями приставай…

Он размышлял и сомневался,
Что б край его, не пострадал…
А сам людьми вон, осуждался –
«Нахлебником» большим здесь стал.
Громадина – большой бездельник,
Работы никакой не знал;
Шатался каждый день бесцельно,
Одним лишь видом раздражал…

Ему в лицо не говорили,
Осмелься-ка, ему скажи!
Но раздражение копили,
И с ним труднее стало жить…
Он видел отчужденность эту,
Неясно, но осознавал;
Смягчить ее старался где-то,
Да вот, как снять ее не знал.

А то, что он для них защитой –
Подумал ли об этом  кто?
Нашествие врагов забыто,
Напомнить некому о том…
И проходили дни занудно,
Сомнения он все плодил;
И расставаться было трудно,
И оставаться нет уж сил…

Случилось, раз забрел тут йомызь –
Волхвов так звали здесь тогда.
Хоть, может, здесь найдет он помощь,
Сам не решится никогда…
Добился с йомызем он встречи,
Развеет ли сомненья он?
Вникал в загадочные речи,
Какой в них смысл заключен…

Волхвы – народ довольно хитрый,
Не скажет прямо никогда.
Иносказаньями закрытый,
Совет, шарадой был всегда.
И в этот раз, остаться ль, нет ли –
Решать придется самому.
Слова, сплетенные как петли,
Два выхода дают ему…

Что он найдет, оставшись дома,
Что потеряет, выйдя путь?
А там... найдет ли край искомый,
А коли, нет, в чем жизни суть?
Коль, оставаться, то в дальнейшем,
Как думает он здесь прожить?
Вопросов тысячи, не меньше,
Помог бы кто их разрешить…

Ему ль искать стране защиту,
Что отвернулась от него?
Сказать бы хоть:  «Тогда живите,
Не упустите своего!»
В стране никто не озабочен,
И опыт прошлого притух.
Мужик тогда проснется, впрочем,
Как клюнет «жареный петух»…

Расстался с йомызем страдалец,
Не снял сомнений тяжких тот;
А ночью - как не расставались,
Во сне вновь йомызь предстает.
С ним вместе будто, мать явилась,
Сомненья разрешали вновь;
Догадка вдруг зашевелилась –
«А йомызь…  не одна ли кровь»?

Все сомневается тот йомызь;
У матери сомнений нет.
Собраться в путь – уже не новость,
Новость – дорога без примет.
Определяет путь лишь сердце,
Подсказывать должно оно.
Теперь он должен сну довериться –
Сомнений  быть уж не должно.

Вай Халл, Вай Халл страна такая,
Никто не скажет где она;
Не вспомнит ни молва людская,
Ни даже в сказках не слышна.
Одно сказал лишь только йомызь -
Тернистым, долгим будет путь.
И не рассчитывать на помощь,
Решившись раз - не повернуть.

Вай Халл…  Она страна героев,
Не всякий попадет туда;
И даже боги  лишь порою,
Придут туда… не без труда.
Создал страну Верховный Тора (8) –
Для избранных богами лиц.
Достигнет Улып наш не скоро
Ее запрятанных границ.

Потом.  Герои – воины обычно,
Они по ходу ратных дел,
Прошли огонь и воду лично,
И смерть в сраженье - их удел.
Не воевал с врагами Улып,
Он никого не убивал;
Напал бы враг – другое было б,
А так, в сомненьях пребывал.

Конечно, есть его заслуги,
Что воцарился мир в стране;
Напрасны были бы потуги –
Какой бы враг не лез извне…
А вдруг, достойный бы противник,
Как выглядел бы он тогда?
Судить же,  было бы наивно,
Того не скажут никогда.

Он должен сам переродиться
Идя по трудному пути.
Лишь воля к жизни и сгодится
Ему Вай Халл – страну найти…
Ему с рожденья написали –
На лбу на счастье  «араскал»
Быть может, боги это знали:
И будет так – найдет Вай Халл…

Сон этот словно стал сигналом,
Уже сомненьям места нет.
И с выходом тянуть не стал он –
В пути застал его рассвет.
О том походе не узнали
Ни земляки, ни их враги;
Гуляет где-то…  бы,  сказали –
В суждениях они легки.

И пусть так думают повсюду -
Не навредит его уход;
В стране уклад привычный будет,
И не поймет враждебный род…
А он шаги свои направил,
Куда его глаза глядят.
Сомнения свои оставил –
Знать, нет нужды маршрут менять.

              Поход

Поход заранее готовят,
Продумывают каждый шаг;
Режим в походе установят,
Где отдыхают, где спешат…
А тут неопытный скиталец
С полдня уже лишился сил.
И одолела вдруг усталость,
И сходу сон его сморил.

Конечности свинцом налиты
Упадок сил неодолим…
Заснул. Лежал он как убитый
И тучи хмурились над ним.
Едва успел прикрыть он веки –
Виденья сразу начались;
Вокруг  уродцы да калеки
За подаяньем приплелись…

И не калеки это, будто,
А духи гор, оврагов, рек…
И их бы должен, почему-то,
Умилостивить человек.
Потом, как будто ожидал он -
Возле себя увидел мать.
Хотелось встретиться недаром,
Тут есть чего им обсуждать…

Но вдруг селяне объявились,
Все плакали, прощаясь с ним;
Потом в попутчики просились,
Он с ними был неумолим….
А мать смотрела с укоризной,
Что грубо обошелся он.
Он  дал обиде править тризну,
Знать, он обидой угнетен.

Он спал и, кажется, не спал он,
Все наяву произошло;
Не раздвоение ли стало,
Причиной то, что вдруг нашло…
Однако все, что здесь он видел,
Случайным быть бы не могло.
В завуалированном виде
На психику давило  Зло…

Он должен был бы передумать,
Возможно, отменить поход.
Не столько трудности в виду ведь,
Сколько, защиты просит род…
К тому ж, терниста и дорога -
Пугают духи гор, лесов:
«Подумал бы еще немного,
И слушал бы не только снов»…

А может, и не так все вовсе,
Кто растолкует точно сны?
Яснее может, станет после,
Когда последствия видны.
Не повернет назад наш Улып,
Не для того он вышел в путь.
И самому бы стыдно было б,
Так поступи когда-нибудь.

Еще отчаянней и злее
В дальнейший путь он пошагал.
Он отмахнулся от сомнений,
И сон свой вспоминать не стал…
И дальше уставал он часто,
С трудом к дороге привыкал.
Особенно, когда ненастье,
И не найти себе привал…

Тут, может, спросит любопытный:
«А как питался он в пути»?
Охотиться он был привычный,
К еде придирчив,  не ахти.
Зимой, конечно, было трудно,
Но он ведь родственник богов;
Была и помощь где, подспудно,
В пещерах находил он кров…

В пути не раз потом случалось,
То раздвоение души;
Засомневается лишь, малость –
Цель странствию опять  ищи.
Одолевай сомненья снова,
Опять оправдывай  поход;
Душа его к борьбе готова –
С дороги путник не свернет…

Он избегал людских селений,
С людьми встречаться не желал.
Свое такое поведенье
Он даже сам не понимал…
В начале – что б не догадались,
Потом… что б, не пугались те.
Потом  одежда истрепалась…
Ну, в общем, повод есть везде.

Встречались реки и озера –
Месил болота, проходил…
Лишь сказки сказывают скоро –
В пути он годы проводил…
Стал одеваться только в шкуры,
И сам как будто, одичал.
И выглядел все время хмурым –
Как будто солнца не встречал…

Идет-бредет громадный странник
Отвергнутый людской средой.
Не скажешь, божий он избранник,
Отмеченный людской бедой.
На первый взгляд идет бесцельно,
Куда глаза его глядят;
Но присмотрись ты в них прицельно -
О, за дорогою следят!

И есть уверенность – когда-то,
Найдет-таки страну Вай Халл.
Но будут ли ему там рады?
И сбудется ли араскал?
Пускай идет своей дорогой,
И я отстану от него.
О нем узнали мы немного,
Что был он – только и всего…


      Послесловие 

«Улып вытряхивал  здесь лапти,
От этого возник курган;
По тем лаптям себе представьте,
Какой он сам был великан»…
Мы, дети, честно представляли,
Масштабы поражали нас.
Так дети старикам внимали  -
То повторялось сотни раз.
 
Курган на сотню кубометров –
Он  вряд ли побывал в лаптях.
Курган, хоть обдували ветры,
Но,  уменьшаясь, жил в веках.
Я, по профессии геолог,
Не так бы тут истолковал;
Но век предания был долог,
Я прерывать бы здесь не стал…

Улып, иль Улып – нам не важно;
Суть – произносят, где и как;
О нем хоть что-то знает каждый,
Где жил - не скажет вот никак.
Он странствует во всех преданьях,
Нигде не стал бы он «своим».
Где странствуют – там и страданья,
Ведь странник он, судьбой гоним.

Возможно, и достиг он цели,
Увы, об этом нет вестей;
Меридианы, параллели
Не видели таких гостей.
Давайте, вместе пожелаем,
Что б он достиг страны Вай Халл;
После всего бы, уважаем,
В кругу друзей бы отдыхал…

2005 г.

ПОЯСНЕНИЯ К ТЕКСТУ:
1. Пюллехсе - богиня, жена громовержца Тангара-
в языческой религии верховного Бога. Она при
рождении ребенка писала на его лбу его судьбу:
счастливая - "араскал", несчастливая - "элчел".
2. Бабушка богиня - она же.
3. Киреметь -первенец сын Тангара и Пюллехсе. Судьба
его во многом схожа с судьбой Иисуса Христа. Его так же
убивают люди, потом он воскресает..., ну, и т.д.
4. Абыс - жрец.
5. Киреметев дуб - язычники возле каждого селения имели священные
деревья. У священного дерева совершались обряды жертвоприношения.
6. Мачавар - помощник абыса, смотритель места обрядов.
7. Пихамбар - бог, ответственный за весь животный мир.
8. Верховный Тора - Тангар, Верховный Бог.