Из книги живая земля. сюита

 II - АДАЖИО





НЕ МОГУ!

Не могу!
На лугу
Лягу и умру.

Небеса
мои высосут глаза.

На ветру
паутинкою душа
полетит
в распахнувшийся зенит
не спеша.

А мой рот
превратится в мотылька
и вспорхнёт
на соцветие цветка.

Муравьи
в моё сердце заползут
и поймут,
что я умер от любви.

Не могу!
На лугу
лягу и умру.

Не могу!..
* * *


ЛЯГУШКА

Из глубины лиловой, где покуда
от нас сокрыта тайна бытия,
наверх плывёт осколок изумруда,
невыразимость вечности тая.

Царевна влаги, спящая веками,
чей глаз велик, как полная луна,
перебирая длинными ногами,
она всплывает с илистого дна.

Потом на глади темного болота,
где солнца блик как золото течёт,
она лежит в объятиях дремоты
и синеву распахнутую пьёт.

А день живёт, колышется над нею...
Когда ж проглянет первая звезда -
она нырнёт, и медленно немея,
над ней сомкнётся черная вода.
* * *


Не спится по ночам: они - светлы
как рощ берёзовых прохладные стволы.
Июньский сумрак льнёт к моим плечам
и потому - не спится по ночам.
И потому - пуглив в июне сон...
как в шаткий шлюп шагну я на балкон,
сирень поднимет голубые паруса,
и поплыву.
* * *


ГЛАЗА ЗЕМЛИ

Цветы, глаза земли, попрятались в бутоны,
закат облил поля сияньем золотым,
и молодая ночь запеленала клёны
в сиреневую тьму, в голубоватый дым.

Живая тишина, забытая во имя
громкоголосой лжи, восстала наяву,
и полная луна, прохладная как вымя,
поила колдовством поэта и сову.

И, сев на бугорок, поджав одно колено,
склонившись головой в ладони ветерка,
зеленоглазый черт, похожий на Верлена,
задумчиво сосал большого слизняка.
* * *


РАССВЕТ

Со дна океана ночи
поднялась цунами света,
и смыло луну и звезды
за борт корабля планеты.
Заулыбался город,
прозрачной росой умытый,
и хлынуло птичье пенье
как брызги волны разбитой!
* * *


СОЛОВЕЙ

Ты, которому я благодарен вовек,
ты, чья песня светла как октябрьский снег,
ты, в чьём ласковом сердце весь мир утонул,
ты, который в дугу горизонт изогнул,
ты, чей голос сияньем укутал росу,
когда первое солнце плутало в лесу,
ты, раскрывший бутоны, где спали цветы,
чудо нежное - Ты!
над могилой моей
помяни меня песней своей, соловей.
* * *


ДОЖДЬ

Стекая по стеклу немых окон,
я собираюсь в струйки на карнизах,
и, небом и прохладой напоён,
стекаю вниз
по водосточным трубам.

Я падаю на головы людей,
и вдоль морщин, морщинок и бровей,
и носа вдоль,
где губы -
я вижу смех, молчание и боль.

Запомню всё и свято сберегу.

Вдоль переулков вольно я бегу,
и ребятня
бросает щепки-лодочки в меня.

Смывая пыль с деревьев и домов,
я помутнел.
Смывая с лиц усталость,
я сам устал и в землю ухожу.

В последний раз на город оглянусь:
как он хорош - умытый и зелёный!
И - голубой.
И - солнцем озарённый...

До встречи, мир мой, я ещё вернусь.
* * *


КЛЁН

И обманутый высями,
и мечтой опоён,
сыплет жёлтыми листьями
увядающий клён.

О, мои пятипалые!
в золотистой крови...
Облетают усталые
кисти-руки мои.

И ветрами гонимые,
перепутав персты,
мы летим пилигримами
аж до самой мечты.

Хлынут снеги холодные
и подарят нам сон,
и всю зиму, обглоданный,
простоит черный клён.

И когда с первой талостью
возвратятся мечты,
расставаясь с усталостью,
развернёт он листы.

И раскинувшись листьями,
не раз, не второй -
вновь обманется высями
и упьётся мечтой.

Улыбнутся влюблённые,
и так скажет он ей:
видишь - знамя зелёное
над душою моей?

И уйдут, и в озёрах
почернеет вода.
И с тоскою во взорах
прошумит он тогда:

О! мои пятипалые!
в золотистой крови!
Облетают усталые
кисти-руки...
* * *


ЛИСТОК МАЛИНОВЫЙ

С последней дрожью листвы опалой,
с последним всхлипом замёрзших луж,
покрыли землю снега опаловые -
рабы послушные вьюг и стуж.

Леса притихли, как пред нашествием,
и чутко слушал притихший лес,
как плыли медленно и торжественно
снега опаловые с небес.

А где-то в чаще, на стужу жалуясь,
листок последний молил, молил...
шептал - пожалуйста... ну, пожалуйста!
Но вздрогнул клён и листок сронил.

И словно голову нёс повинную,
конец увидев свой наяву,
летел по лесу листок малиновый,
целуя стылую синеву.

В траву холодную, почти стеклянную,
так не хотел он упасть навек...
И, словно чувствуя боль листвяную,
его подхватывал тихий снег.

Вздымал над кронами, кружил и баловал,
покуда в кружеве не исчез
листок малиновый, а снег опаловый
струился, плыл и стекал на лес.
* * *


ОСЕНЬ ДОЖДЕЙ

Неужель я тебя не увижу
за потоками серого ливня,
осень моя?
Зима застудила сердце,
весна отогреть не сумела,
а лето прошло так быстро,
что я не успел очнуться.
И теперь, когда в стылом сердце
дремлет тоска о смерти,
кто украсит мою прогулку
жёлтым и чёрным?
синим и красным?
Неужель этот серый ливень -
твоё последнее слово,
осень моя?
* * *


Цвети, душа моя, цвети!
утешь промокшего бродягу
за то, что он явил отвагу
глаз от мечты не отвести.
Фенологических примет
не замечает обыватель:
он добросовестный глотатель
кроссвордов, сплетен и газет.

Но ты, мой пращур, мой двойник,
верши, веди судьбу поэтову;
он в тайну осени проник
и улыбается поэтому.
Когда просторные снега
глаза и тропы заметают -
его бескровная рука
жасминной веткой зацветает...
* * *


СЛОВО ПОЭТА

Говорить стало так же мучительно,
как терять последние листья.
Теперь даже нежное слово
ранит сухие губы.
* * *


УЛОВ ПОЭТА

В этой осени слёзной
пробавляются два рыбака:
я - старожил, да ветер,
пришедший издалека.

Он ловит цветные листья,
И стынут они, тихи.
А я на крючок раздумий
Выуживаю стихи.

Улова его достигнуть
Сумею я лишь во сне -
Удачливей он безмерно.
Но зависти нет во мне.

Пусть через две недели
Заморозит наш пруд зима.
Улов его это гибель,
Мой - это жизнь сама.
* * *


СНЕГ

И вот он - Он.
Везде со всех сторон
плывёт стоит
кружится и парит
белым бело
весь мир заволокло
и потекли
деревья и дома
как корабли
сошедшие с ума
сломался свет
и в хаосе времён
мильоны лет
я видел этот сон
и вот он - Он
* * *


КОГДА-НИБУДЬ

Светло, как бывает нечасто.
Октябрь заснеженный. Утро.
В погоне за призрачным счастьем
я стану когда-нибудь мудрым.
* * *


ЗИМНЕЕ УТРО

Благодарю это утро снежное
нежно-перламутовое
утро безбрежное.

Живёт и длится сиреневый свет
снегов упадающих,
тающих медленно-медленно,
снегов забывающих
неба сиреневый свет.

Дней сиротливых в суме не счесть.
Это ли диво - надо же!
чем удивляешь...
но радость - есть,
а печали - нет.
И не снег это, нет, а - ландыши.

И он подумал, что это сон,
а это жизнь была
Жизнь взаправдашняя.
* * *


ЗИМНИЕ СУМЕРКИ

Сиреневые сумерки земли,
Неуловимо розовый закат,
Заголубев в серебряной пыли,
Аллеи лип над городом парят.
Такие сны чудесными зовут,
Во все глаза мгновение продли,
Но лишь мигнёшь - и в ночь перетекут
Сиреневые сумерки земли.
* * *