Мысли вслух... или Тонкая черта любви...

Она сидела на берегу озера. Только неделю назад весна дала знать о себе, стоял поистине день теплый и приветливый. Москва расцвела, хотя машины все больше поднимали пыли, и духота города душила горло, поэтому все больше людей заполоняли парки и скверы словно саранча. Вот и она решила придти на это озеро. Что её дернуло? Наверно то, что ей отчаянно хотелось побыть одной, и она безумно любила воду.
Она сидела на берегу озера. Скоро у неё будет день рождения, еще один год позади, но не обычный год, а рубеж, рубеж, за который она шагнет, когда часы пробьют полночь и начнется другой месяц. Она подняла голову и заулыбалась. Сейчас она хотела побыть одной, а дома лежит недописанная история о страданиях, которые приносит людям такое понятие, как одиночество. «Странно»- подумала она, «как интересно бывает, вот человек один и ему хорошо, а иногда в толпе знакомых и друзей сердце разрывает от одиночества, и становится так плохо, что кажется, если Мир хочет рухнуть, то сейчас самый подходящий для этого момент»
Она сидела на берегу озера. Что ей не хватало в этой жизнь? У неё все было, а чего не было, то она точно знала, скоро будет. Все, что составляло её жизнь, несло праздник, стабильность и тишину: родители, друзья, домашние животные, она была в постоянном поиске себя. И у неё неплохо получалось, она прекрасно знала, кто она и что хочет от жизни. Она прекрасно умела говорить, думать, мыслить и переносить весь опыт на страницы своего дневника. Единственное, чего в её жизни не хватало, это понимания, что такое любовь.
Она сидела на берегу озера. И думала о Любви. О смысле этого слова, о своих взаимоотношениях с этим чувством и об одном из его составляющих, о сексе. Многие стесняются говорить о таких тонких и интимных темах, как отношения между мужчиной и женщиной, но только не она. Она всегда знала, от кого хочет слышать версию на тему, почему два любящих человека могут причинять столько боли друг другу. Еще, будучи ребенком лет десяти, она открыла для себя несколько тем, на которые должна была найти содержание, внятные пояснения, которые бы отвечали на заданные ею вопросы. И вот сейчас она сидела и думала о том, какой опыт она получила к своим годам.
Она сидела на берегу озера и думала. Её мысли блуждали где-то между пониманием смысла любви и отчаянными попытками сопоставить себя с этим смыслом. Возвести себя и любовь на равные позиции, поставить на одну и туже ступень пьедестала. В голове роились тысячи мыслей и обрывков фраз. Она уже давно хотела написать какой-нибудь рассказик о том, что в нашей жизни значат такие понятия, как секс и любовь, что между ними общего и что их делает невообразимо далекими друг от друга.
Она сидела на берегу озера. И размышляла, что же общего между любовью и сексом, что кроется для неё в этих словах. Конечно, она в полной мере считала себя человеком, знающим, о чем думает. В её жизни были мужчины с которыми она спала опираясь на такое понятие, как любовь, но не чувствовав её в полной мере, так, как хотелось бы почувствовать. Было много мужчин, которые хотели бы с ней спать, при взгляде на которых она сразу могла понять, что она желанна. Но никогда еще не было мужчины, которому она хотел бы отдать себя. Может это странно, а может, нет, рассудит тот, кто прочитает то, что она напишет позже, а сейчас именно такие мысли занимали её голову. Она посмотрела на тихую гладь воды. Что такое любовь? Этот вопрос она не раз задавала всем, кого встречала на пути своей жизни. Каждый давал свое определение. Она же думала не о том, как дать определение этому чувству, а о том из чего оно может состоять. Разве не любовь, когда молодой человек готов отдать жизнь за любимую? Разве не любовь, когда девушка каждый день поднимается на полчаса раньше, чтобы приготовить ему завтрак? Разве не любовь, когда молодой отец склоняется над колыбелькой и целует пяточки маленькому существу, лежащему в ней? Но с другой стороны, разве не любовь нас толкает на самые ужасные поступки, на причинение как физической, так и моральной боли? Как-то раз она уже думала о том, что такое физическая и моральная боль, и что хуже. Выводы, сделанные ею, говорили о том, что нельзя противопоставлять физическое моральному, как нельзя противопоставить любовь сексу, это одно целое. Но вернемся к любви. Разве не любовь, когда девушка расстается с парнем и уходит к мужу, каждую ночь, встречаясь с предметом своей любви только во сне и в те короткие минуты, когда они могут принадлежать друг другу. Разве не любовь, когда он готов продать душу Дьяволу, лишь бы она стала его навсегда? Разве не любовь, когда любящий муж готов убить только, чтобы она вернулась назад к нему? А сколько видов любви может быть: любовь к себе, к природе, животным, к детям, к городам, к времени. Вся наша жизнь строится на том, что мы любим, а что нет. И это пугает. Ведь все в этой жизни делается для любви, во имя любви и вопреки любви. Да, любовь прекрасна и ужасна одновременно.
Она сидела на берегу озера. А секс? Что такое секс, продолжение любви или что-то независимое и ничтожное, а может быть независимое и властное. Почему, не смотря на позволение сегодняшних нравов, мы все еще боимся говорить на эту тему открыто? Нет, конечно, существует много теоретической литературы, но только теоретической, которая способна рассказать только технические моменты, а вот научить чувствовать партнера, реагировать своей душой на его тело нельзя, как нельзя научить любить. К этому выводу она пришла давно. Да, любить, в её понятие, это иметь талант, человек либо умеет любить, либо нет. Так и секс, кто-то занимается техникой, а кто-то любовью, разные вещи. Кому-то это надо объяснять, но эта запись не для них, а для тех, кто понимает, о чем она пытается сказать. Итак, все наши попытки заговорить о сексе склоняются либо к моде, либо к технике, либо к грязи. А говорить о том, что секс, прежде всего, волнует душу не модно, не грязно и здесь нет никаких технических аспектов, но, как не странно, именно это нужно людям любящим. Она убеждалась в этом все больше и больше, ища того, кто мог бы вызвать в её душе трепет, она часто вела разговоры, которые сначала воспринимались трудно, а потом начинали занимать умы всех, кто слушал и всех, кто говорил. И каждый раз она натыкалась на какой-то барьер, преодолев который все становилось на свои места. Люди умеют и хотят говорить о душе, любви, сексе, только не знают, как совместить эти три понятия. Она это точно знала. Это было её бедой в современном мире, где свобода нравов делает нас рабами.
Она сидела на берегу озера. Её мысли медленно перетекли в другое русло. Она стала вспоминать, хотела ли она когда-нибудь поговорить со своим партнером о своих чувствах, о его чувствах, о переплетение душ и тел? И пришла к выводу, что нет, не было, еще не одного человека, которому она могла бы открыть то истинное «Я», которое так тщательно скрывала в глубине своего мира. Смотреть, наблюдать, разгадывать партнера – да, но не отдавать себя. Конечно, нельзя сказать, что она ничего не давала взамен, просто то, что она давала, отрывали, что называется с руками, а большее она просто не могла дать, иначе ничего бы не оставила себе. Поэтому, то, что она имела внутри себя, именно то, что находилось внутри, спрашивало её и задавало вопросы, именно из-за этого она оставалась собой. Такой непонятной окружающим.
Она сидела на берегу озера. И думала о том, что еще никто не пытался завладеть её душой, телом, пожалуйста, а вот душой… Может, именно поэтому еще никому не удавалось завладеть и её телом? Эта мысль породила множество других мыслей, а затем и вихрь разнообразных чувств. Завладеть чем-то, будь то душа или тело. Кто мог завладеть чем- либо? Ведь никто никому никогда не принадлежит. Мы все свободны, и стараться завладеть кем-то, это сделать себя рабом чужих мыслей, движений, чувств, жизней. Человек находиться рядом с другим человеком только когда хочет этого сам и ничем его удержать нельзя, если он захочет уйти. Поэтому она не любила выражение с частичкой «мой». Моим может быть чайник, стол, машина, дом, но не человек, человека нельзя приручить, нельзя купить, нельзя закрыть в клетке, в принципе, как любое живое существо. Если это сделать, то человек – умрет, а любовь, она даже родиться не сможет. Частичку «мой» она могла использовать, только для определения с кем пришел тот или иной человек, но не для придания словам наклона принадлежности. Может позже, когда она встретит того самого, которого не захочет отпускать, ей захочется сказать, что он её человек и услышать в ответ, что она тоже принадлежит его жизни, но не сейчас.
Она сидела на берегу озера. Ей хотелось, чтобы кто-то из её друзей был сейчас рядом. Вот, это состояние, когда уже не хочется быть одному, а всего пять минут назад она видеть никого не хотела. Она мысленно улыбнулась себе. Да, она хотела бы сейчас видеть кого-то из своих друзей, чтобы спросить, а что они думают о том, о чем думала она, глядя на спокойную гладь, под этим великолепным весенним солнцем. «Интересно, кто решил, что мужчины не думают о таких вещах?» Она поразилась тому, как быстро меняется ход её мыслей. А ведь и, правда, кто решил, что мужчинам все равно, что думают о них мы - женщины. Это они только пытаются показаться нам сильными, имеющими одно на всех руководство «Пришел, увидел, победил». Но никто не думает о том, что они также страдают, что они также могут быть слабыми, что они бояться быть отвергнутыми. Бояться, что им хочется открыться, рассказать о своих страхах, но они так же, как и мы не могут сделать это из-за тысячи стереотипов. А она часто пренебрегала стереотипами и люди быстро освобождались от этого груза шли на встречу. Так она узнала, что мужчины вопреки всем расхожим мнениям не разговаривают без конца о женщинах, выпивке, сексе. Что у них множество интересных тем, и что нам нужно у них учиться многому, как и им у нас. А еще она узнала, что они с такой же маниакальностью пытаются найти ответ на вопрос, что за штука такая любовь?
Она сидела на берегу озера. Нет, она не хочет сейчас разговаривать, потом. Да, потом она разыщет кого-нибудь, и поделиться своими соображениями, но не сейчас. Пока, она должна разобраться в себе, ведь скоро день рождения, а она все больше и больше запутывает клубок, который должна распутать. Она дала себе обещание, что именно грядущая дата будет точкой отсчета. Если до этого она могла путаться, то сейчас она должна перейти этот рубеж с четким пониманием, кто ей нужен. Только как определить, кто именно? Она никогда не страдала отсутствием мужчин. Она всегда могла заинтересовать любого, кто ей был интересен. Но всякий раз ей чего-то не хватало. Всегда в ней видели кого-то конкретного, но не её саму. И она уходила, каждый раз уходила, чтобы опять сделать вывод, нужный только ей одной. Всякий раз, когда она встречала интересного собеседника она пыталась понять, кто он, что хочет видеть в ней, в чем он нуждается, и давала ему это, и всякий раз он хотел получить больше, чем получил уже. Иногда она шла на уступки, но чаще всего останавливала попытки и просила довольствоваться обретенным. Но и тогда, когда она шла на уступки и позволяла искать ответы на вопросы в её обществе, никто не думал, есть ли вопросы у неё. И она уходила. Ей не хотелось, чтобы симпатия переходила в раздражение, а роман в фарс. Кто-то скажет, что она предает слишком большое значение любви, пусть, её это мало волновало. Ей всегда были интересны мысли людей, особенно те, которые шли в разрез с её собственными, но только не в вопросах любви. Здесь, считала она, должен быть полет индивидуальности. Нет, она не отказывалась выслушать других, просто, мнение других, она воспринимала всего лишь, как мнение и не больше.
Она сидела на берегу озера. Вот так, никому ничего не пытаясь доказать и объяснить, она наслаждалась минутами нужного ей одиночества и спокойствия, наедине со своими мыслями. Ей нравился этот внутренний разговор, эта внутренняя попытка обрести нужные сведения. Она отвлеклась от себя и посмотрела на окружающих её людей. «Интересно, о чем думают все эти жители большого города. Есть в их голове место мыслям подобного рода, как у неё?». На это вопрос ответа она найти не могла, но предположить, что есть, было в её силах, да и скорее всего так оно и было. Она вернулась к ходу своих собственных мыслей. Еще раз, с улыбкой отметив, как быстро меняется её настроение, она подумала о том, что любовь, секс и риск ходят рядом. Что каждый из нас открывая свое сердце и душу рискует всем, что имеет. Это не просто слова, это закономерность. Мы все боимся. Боль, предательство, одиночество, расставание, разочарование, все это – страх. Страх, который делает нас уязвимыми. А любовь, она требует смелости, смелость и даже отваги. Когда любишь – рискуешь. Рискуешь быть разочарованным в предмете соей любви, рискуешь, что однажды тебе сделают больно, что придет день разлуки, и кто-нибудь кого-нибудь обязательно предаст. Мы полны страхов. Поэтому мы и придумали себе такое милое словечко – риск. Это слово нас завораживает и толкает на поступки, которые в обычное время мы бы ни за что не сделали бы. Собрав всю волю в кулак, мы идем наперекор здравому, как нам кажется, смыслу и, рискуя всем, получаем ВСЁ. Только тогда мы понимаем насколько серой была жизнь. Потому, что есть у нас одна особенность, выводя себя на ступень выше мы с гордостью осознаем, что то, что мы имели – это ерунда. Вот сейчас мы имеем все. Мы так устроены. Только ультиматум риска «все или ничего» способен заставить нас двигаться вперед. Мы можем всю жизнь пробыть в движение, но будим лишь подобием белки в колесе, бежит, но не убегает, и только риск способен дать хороший пинок вперед. Она засмеялась, тихо, чтобы не привлекать особого внимания. Но вернемся к связи между любовью, риском и сексом. Разве есть связь? А разве нет? Разве не пытаемся ли мы поймать риск за хвост, когда соединяем два понятия любовь и секс, секс без любви. Разве не ходим по острию ножа, когда строим отношения с другим человеком, абсолютно не похожего на нас, ведь каждый индивидуален? Каждый день мы рискуем быть пойманными на недоверии, рискуем сорваться на любимом, рискуем просто впустить кого-то со своими привычками в свою жизнь. А как нам тяжело даются решения, а значит и риск впустить на свою территорию. Чаще всего мы даем разрешение прибывать на своей территории, обозначаем границы, определяем пространство и пути передвижения, но как часто мы впускаем и разрешаем пользоваться? Да почти никогда. Ведь это риск, риск быть полностью открытым и прочитанным. У кого из нас хватает мудрости открыться так, чтобы не быть прочитанным?
Она сидела не берегу озера. Что за странный сегодня день? Вроде все, как всегда, только вот душу переполняют эмоции. За тот час, который она провела на озере, ей открылись другие границы, она подобрала ключ к той двери, которую так хотела открыть, но вот только сейчас ей этого не хотелось. Еще не пришло время. Она это четко понимала. Ей хотелось просто сидеть на озере и понимать себя. Ей хотелось вот так сидеть под весенним солнцем и знать, что душа спокойна, не смотря на то, что сердце переполняют эмоции. Если бы она захотела записать все свои мысли, то она бы начала запись так:
Она сидела на берегу озера.