Добыча доброй соли-1

Оглядываюсь на свою "Снежинку", на "Червивую соль", на "Силу соли". С грустью оглядываюсь. Я не маститый автор. До Кузнецова или Кедрина, до Тарковского или Бродского - ползти, как до Луны на карачках.

А есть Николай Тряпкин, Николай Рубцов, Леонид Мартынов. Есть и наши, кузбасские: Валентин Махалов, Леонид Гержидович. Валерий Зубарев в конце концов, Ковшов, Катков, Печеник...

Я просто вспомнил тех, кто первым пришел на ум.

Они делали, но не придавали значения тому, как у них это получается. Пусть простят те, кого не назвал - они, может быть, более высоки, сильны...

Я ведь о чем хочу сказать: работали эти люди. Работали и другие - более или менее талантливые, чем эти, но мало оставят наблюдений о способе работы. (Может быть не до того - сами темы дают работу, видятся более значительными, чем самонаблюдения. Потому и нет этого бесценного опыта).

Но кто-то должен обобщить его. Пусть это буду я. Я мало научен, малоталантлив, однако, - наблюдателен и тупо мелочен. Пусть эта секретарская работа окажется нужной тем авторам, которые придут за нами. Их талант да наш опыт - будет гораздо больший успех, чем достигнут нами.

КОВАРСТВО ИНВЕРСИИ

Было мне года 22-23. Работал я по распределению (Была такая формула для обеспечения полной занятости молодых специалистов. Обычно перед выпуском - месяца за три-четыре - ректорат собирал  от сельских и городских школ области заявки на замещение вакансий.)

Вот на эти вакансии мы и распределялись. Выдавали нам рублей по 300 подъемных. Этого хватало, чтобы доехать до места, оформиться в школе на работу (обычно - сельской школе) и дожить до первой зарплаты.

Жилье молодому специалисту и коммунальные услуги - оплачивались государством. (Не знаю, как в городе - в поселках это было так.)

Уйти с этой работы было довольно трудно. Три года надо было отработать там, куда тебя послало государство. Хотя было одно послабление: из нескольких имеющихся вакансий выбирал ты. Но зато потом - три года с места не трогался.

Преподавательская деятельность у меня начиналась трудно потому, что многому в институте нас не учили. Общению с учениками, выходам из трудных положений (педагогические, конечно, трудности). Хотя и проходили мы педагогику, да, как говорят, гладко было на бумаге.

А достался мне восьмой класс, собранный в том же году из двух бывших седьмых. А эти два седьмых класса - соперничали между собой. Прямо до вражды соперничали. Не до качества преподавания было - занимался притиркой характеров.

А директор школы - службист, потому что шорец. Есть такая местная народность в Кузбассе. Это люди поэтически одаренные, прекрасные охотники и таежники. Но в бумажной работе - трудно им было. Если лес растить, охотхозяйством заниматься, лесничеством, экологией - это их дело. А бумажки... Потому у таких людей инструкции министерства образования были чуть ли не Библией. Наш Борис Иванович все циркулярные письма из центра всегда собирал брощюровал и переплетал по числам, месяцам и годам. Больше того: он даже знал их (каждое - "в лицо").

И стояли они, эти циркулярные письма у него в шкафу рядом с сочинениями Ленина и Плеханова.

Видя, как я барахтаюсь в азах моей специальности, он слал на меня докладные из поселка Теба в гороно Междуреченска (к нему относится этот поселок) - пачками. В последний год - 185 докладных. (Сомневаюсь, было ли столько рабочих дней в учительском году).

Причем, не стеснялся факты передергивать. Вместо помощи молодому специалисту - в основном окриком действовал. А у меня ведь тоже самолюбие есть. Столкнулись.

И вот выдержка из одной докладной: "Учитель Берсенев тетради регулярно не проверяет."

Собственно это мое длинное предисловие ради этого предложения и было написано.


Действительно, мне частенько не хватало времени как следует проверить тетради из-за того, что возился со своим трудным классом. Да и лень - неотъемлемую черту некоторых юных учителей - тоже со счетов не следует сбрасывать.

Тут-то мы с ним и заспорили (а он мне показал эту докладную).

-Да, я проверяю тетради, но из-за неопытности нерегулярно.
-Валерий Викторович! Я так и написал.
-Нет. Вы написали что я ПОСТОЯННО ОСТАВЛЯЮ ТЕТРАДИ БЕЗ ПРОВЕРКИ.
-Ничего подобного! Я написал, что бывает такое: вы нарушаете регулярность проверки.

Так мы несколько раз перебросились репликами. Я ушел на урок разозленный. А он, потом рассказывали мне молодые учительницы, ласково улыбался мне в спину. Потом поучительно сказал:"Вот главный недостаток в нашем коллективе. Как изживать будем?"

Впоследствии я много раз вспоминал этот разговор. Директор школы воспользовался интересным литературным приемом. Он называется инверсией. У нас в русском языке довольно свободный порядок слов, в отличие от многих других языков. Однако - перестановка слов в предложении из прямого порядка (есть все-таки некоторый предпочтительный порядок слов) в какой-то измененный может породить двусмысленность. Несколько другой оттенок смысла.

Причем, иногда достаточно поставить слово в предложении в необычную позицию - и на него сразу же переходит смысловое ударение. Этой необычной позицией ты слово выделяешь.

"Я пришел к тебе с приветом"...

Со многими интонациями можно прочесть это предложение, но если переменить место у того или иного слова, то можно диктовать интонацию и на письме.

"Я с приветом к тебе пришел". Два главных слова выделены: "Я пришел". Остальное, так сказать, гарнир. "Я пришел с приветом к тебе" - тут главное "Я - с приветом к тебе".

"Я к тебе с приветом пришел" - "Я - к тебе..." Остальное второстепенно. И так далее.

Всего из нескольких слов - а столько смыслов.

Иногда, с трудом "упихав" в ритмически организованную строчку нужные слова, начинающий поэт очень удивляется: "Пока сам читаю, мой стих понимают. Как только прочитывают его на листе, возмущаются: "Какая белиберда!"...

В таких случаях я думаю: "Кто же тебе, родной не велел обратить внимание на порядок слов? Свободно-то свободно мы ими в строке распоряжаемся, но за какждым особым порядком слов - свой смысл. Когда ты читаешь, ты скрадываешь недостатки построения своего текста, когда читает кто-то другой - текст остается голым, без твоей поддержки. Вот и остается непонятым, темным для читателя."

Впору оправдываться, как Насреддину в анекдоте:

-Ходжа, напиши письмо. Ты человек грамотный.
-Не могу. У меня нога болит.
-Но ты же не ногами пишешь!
-Так-то оно так, да у меня такой неразборчивый почерк, что адресату приходится посылать за мной, чтобы я ему письмо прочитал.

В следующем эпизоде я расскажу, как коварны стыки слов, лишние или недостающие ударения, как важна точка... И о других порогах и перекатах словесного потока.