сладкая раковая шейка

когда слова в кошельке фонетически бедные,
когда лица вокруг практически бледные
я мысли пасу на просеке темной, по аллеям с вязами.

какими бы не были улицы первого встречного (прохожего)
я с ними связан вечностью на вату похожею
этой вечности триста лет жизни каменной.

я этому камню каюсь, но хожу по нему неприкаянный:
дитя пустыни гранита, ловлю слова потерявшие вес (пустые)
слетевшие с языка (разбившееся стекла о пластик века).

шагом отбиваю ритмы дикой пляски племени homo sapiens ,
остальные его особи убиты нехваткой времени и ласки.
я же в лунном серебре воскрес в воскресение (то самое)

за стойкой от земных забот посредством самого главного –
стакана полного (омовения внутреннего) и ночного бдения
во владениях царя Опия, в его видениях.

и виделось мне, будто на днях сады расцветут незабудками,
уставшими трутнями сонм снов слетит с поля макового
и последняя шейка раковая обласкает мой рот, сладкая.

на том проснусь от этого наваждения – я не шаман и
эти видения, пожалуй, не моя роль в племени, а обман.
я же, хоть и не охотник до работы, уже ремесленник (плотник).